Мерцание золотых огней
Шрифт:
Какое там благородство! Он просто не понимал, что с ним происходит. Раздражение, злость, обработка раны, неожиданное желание прикоснуться губами к её коленке, а потом... Он хотел, но не мог встать и пойти в кабинет, где она спала. Или не спа ла? Не мог.
А утром увидел её на кухне, в своей фланелевой рубашке, которая едва скрывала упругие ягодицы... Она специально разгу ливала по кухне в таком виде?
Чертовщина какая-то!
Он почувствовал, что не может себя сдерживать. Еще мгнове ние, и набросится на нее, ни о чем не спрашивая, ничего
Ни адреса, ни телефона, ни малейшей надежды отыскать смуг лоногую девчонку в многомиллионном городе...
– Вадик, привет!
– услышал он голос Люды. По стеклу забара банили тонкие пальцы с фиолетовым маникюром.
– Ты чего так смот ришь?
У Юли совсем не было маникюра. Ее пальцы и без лака, сами по себе были красивы...
– А ты чего стучишь? Забирайся в машину.
Ни адреса, ни телефона...
– Я смотрела, какие там повреждения на капоте. Вроде ниче го нет, сказала Люда. усаживаясь на переднее пассажирское си денье.
– Ну давай, рассказывай, что там с тобой стряслось вчера. Напугал меня до смерти!
Напугал? Что за идиотская привычка говорить о том, чего не было и быть не могло!
– Да ничего особенного, - Вадим включил скорость, рванул с места так, что Люда со смехом откинулась на спинку сиденья.
– Сшиб одну девчонку. Бросилась под колеса, а дорога сама знаешь, какая. Сразу не остановишься.
– А ездишь ты - сама вижу, как. Раньше ты был осторожнее за рулем. Ну и что? Не убил, знаю. Приехали ГАИшники, стали разбираться и пришли к выводу, что ты не виноват?
– Не говори глупостей, Люда!
– Почему это глупости?
– Да потому что, если бы приехали ГАИшники, меня бы не бы ло дома, когда ты звонила. От них так быстро не отделаешься - виновен, не виновен...
– А почему она бросилась под колеса?
– Убегала от своего дружка, он хотел избить её.
– Бедняжка, - вздохнула Люда.
– Видно, суждено ей было пост радать в этот вечер. Не от своего дружка, так от моего. А чем ты занимался, когда я звонила?
– Перевязывал её.
– Какой заботливый! А дружок стоял рядом и ждал, когда ты закончишь, чтобы гнаться за нею дальше?
– Дружок прямо на месте происшествия бросился на меня с кулаками, хмуро сказал Вадим, чувствуя растущее раздражение.
– Пришлось его там и оставить.
– Так вы были вдвоем?
– догадалась Люда.
– О, это уже инте ресно. Ну расскажи, какая она?
– Да никакая. Люда, перестань подозревать меня в том, чего я не совершал. Перевязал - и все. Не бросать же мне её на ули це? Вся нога была в крови, джинсы - в клочья. Налетела на вы щербленный бордюр. Вчера вообще был тяжелый день. Мишка встре чался с покупателями, заключал контракты на поставку новых компьютеров, американцы пока не доверяют нам собирать их, а мне пришлось ехать в "Спарту", говорить с Омельченко. Представля ешь, он
Но она уже почувствовала, что с этой раненой девчонкой не все так просто.
– А потом она ушла?
– Ушла, ушла. Тебе не интересно, о чем я рассказываю, да?
– Ну что ты, дорогой! Очень даже интересно. Я просто сго раю от нетерпения услышать, как выглядела эта несчастная. Сколько ей лет?
– Люда! Я не спрашивал у неё паспорт. И вообще, я удовлет ворил твое любопытство. Можешь и ты что-нибудь сделать для ме ня.
– Прямо здесь?
– Почему бы и нет?
Вадим положил свою ладонь на её колени, медленно сдвинул край юбки по упора, обнажив полные белые ноги под колготками телесного цвета и черную точку трусиков.
Очень белые. И, пожалуй, чересчур широкие в голени. А бы вают стройные, смуглые ноги. Длинные-длинные, и с такой нежной кожей, что так и хочется прижаться к ней губами, как голодному ребенку к шоколадке...
– Нравится?
– усмехнулась Люда.
– Те, которые ты бинтовал, не такие, правда?
– Не такие... Почему ты все время спрашиваешь об этом, Лю да? Я бинтовал, резал, зашивал черт его знает сколько женщин, и ты никогда не спрашивала, что я при этом чувствовал, такие у них ноги, как у тебя, не такие.
– А приятный вечер у нас сегодня не получится, - уверенно сказала Люда, натягивая юбку на колени.
– Почему? Я купил коньяк, коробку шоколадных конфет, банку консервированных раков. Все, что ты любишь, - Вадим уверенно провел ладонью по белой ноге, пощекотал пальцем черную точку.
И... ничего не почувствовал.
– Не надо, Вадик, - сказала Люда, откидываясь на спинку сиденья.
– Я не знаю, в чем тут дело. Наверное, тебе лучше себя
спросить об этом.
– О чем?
– Не знаю. Я просто чувствую, что ты сегодня какой-то не такой. Не похожий на себя.
– Я же говорил тебе - много работы. Устал. Надеюсь, ты по можешь мне стать таким, каким я обычно бываю с тобой.
– Обычно? А может, мне хочется чего-то необычного!
"Я всегда кормила отца утром... Если что не так, пожалуйс та, не сердитесь..."
– Например, встать утром пораньше и приготовить мне завт рак?
– Пораньше, если на работу не нужно идти?
– Ну да.
– Дорогой мой, в такие дни уважающий себя мужчина приносит даме кофе в постель.
– А уважающая себя дама?
– Она с благодарностью принимает подношение, выпивает кофе и говорит: иди ко мне, мой хороший...
– А "твой хороший" просто хочет жрать, - усмехнулся Вадим.
Он остановил машину у подъезда своего дома.
Юля уже час, прихрамывая, ходила по лестничной площадке. Несколько раз она останавливалась у стальной двери, обитой чер ным кожзаменителем, нажимала на белую клавишу звонка. Вспыхива ла оранжевая лампочка, освещая клавишу изнутри и... все.