Мерецков. Мерцающий луч славы
Шрифт:
– Дуняша, это я, Кирилл. Как ты? Всё хорошо... Ну а у Татьяны была?
Она сообщила ему все подробности. Кто помог? Василевский.
– Я, Кирюша, ходила с ней к Александру Михайловичу. Моряки всё Татьяне растолковали. «Чапаев» стоит в порту Сталинграда, и она уже, наверное, уехала поездом.
– У меня тоже есть новости, - отозвалась громким голосом трубка.
– Я скоро приеду в Москву, а на фронт будем возвращаться вместе, согласно твоей просьбе, так что приготовь всё, что желаешь взять с собой.
– Ты решил мой вопрос?
– весело засмеялась
– Спасибо, дорогой. Целую тебя.
– Я тоже, Дуняша. Значит, писем от сына нет?.. Да, почему-то он молчит. Ну, будь здорова! До встречи!
– Можно, товарищ командующий?
– В комнату вошёл член Военного совета Запорожец.
– Поеду в 59-ю армию генерала Галанина.
– Поезжай, - одобрил Мерецков.
– Что-то у Ивана Васильевича иссяк наступательный дух. Всё ещё не создал опергруппу, которую должен возглавить генерал Алфёров. Словом, разберись там, Александр.
– Добро, я сажусь в вездеход и прямиком в штаб Галанина.
В полдень, когда Мерецков вёл переговоры по телефону с начальником штаба Ленинградского фронта, неожиданно в штаб фронта прибыли маршал Ворошилов, член ГКО Маленков и заместитель командующего ВВС Красной Армии генерал Новиков. Удивило, однако, Кирилла Афанасьевича то, что этим же самолётом Ставка прислала к нему заместителем генерала Власова. Мерецков недоумевал: кто проявил о нём такую заботу, Сталин или Шапошников? А может, Жданов? Власов был высок ростом, сутулый, лицо узкое, цвета серого мрамора. Он стоял рядом с Ворошиловым и не знал, как ему быть: то ли сейчас представиться командующему фронтом, то ли сделать это после заседания Военного совета. Его раздумья нарушил голос Ворошилова:
– Товарищ Власов, вам бы следовало доложить о себе!
Генерал молча шагнул к Мерецкову.
– Товарищ генерал армии, генерал-лейтенант Власов прибыл в ваше распоряжение!
«Голос писклявый, как у барышни», - подумал Кирилл Афанасьевич.
– Ну что ж, нашего полка прибыло.
– Он пожал Власову руку.
– Правда, если честно, об этом я Ставку не просил. Я просил дать мне ещё хотя бы одну армию, а мне прислали генерала. Но, видно, стоящий генерал, если нм заменили целую армию, - шутливо добавил Мерецков.
Власов покраснел, но ни слова не вымолвил. «Так-то оно лучше, - подумал комфронтом, - важно дело, а вовсе не слова».
– Ладно, потолкуем после обсуждения насущных вопросов, - сказал Мерецков.
– А уж коль вы мой заместитель, прошу сесть рядом.
– Не знал, что ты такой строгий, Кирилл Афанасьевич.
– Ворошилов пожал ему руку и передал «горячий привет от товарища Сталина».
– Верховный надеется, что врага на этом направлении вы одолеете.
– Стараемся, Климент Ефремович, но вы же сами видите, как мало у нас войск и оружия...
– У кого их больше?
– парировал Маленков. Грузный, с полным лицом и круглыми бегающими глазами, словно чего-то искали, он сухо добавил: - Вы, Кирилл Афанасьевич, обещали товарищу Сталину разгромить немцев и этим помочь Ленинграду, так что старайтесь, не то вождь может рассердиться.
«Что вы-то понимаете в нашем военном
Маленков посмотрел на маршала Ворошилова.
– Ну что, Климент Ефремович, начнём заседание Военного совета?
Разговор на Военном совете шёл по большому счету. Маленков упрекнул Мерецкова в том, что тот «недостаточно остро» поставил перед Верховным проблему подготовки войск фронта к наступлению. Теперь очевидно, что армии слабо подготовились к боям, они не всем были обеспечены. И что вышло на деле?
– А на деле вышел конфуз!
– констатировал Ворошилов, пощипывая свои жёсткие усы.
– Если 2-я ударная армия имела успех, то 4-й и 59-й армиям наступление не удалось. Их атаки раз от разу становились слабее, а это было на руку гитлеровцам. Ваш сосед, 54-я армия, тоже прекратила наступление. Почему?
– Она израсходовала все свои боеприпасы, - пояснил Мерецков.
– А куда смотрел командарм?
– веско спросил Маленков.
– Почему штаб фронта и вы лично упустили это дело?
– Не могу с вами согласиться, товарищ Маленков, - жёстко возразил Кирилл Афанасьевич.
– Я не раз сообщал в Генштаб, что у меня большой недокомплект в боеприпасах, особенно в снарядах и минах.
– Вы же их получили?
– спросил Ворошилов.
– Нет, - хмуро сдвинул брови Мерецков.
– Но на днях мы всё получим, об этом меня уведомил генерал Василевский.
– Он добавил: - После моего доклада Ставка разрешила перенести все усилия фронта в направлении Спасской Полисти и Любани. Теперь операция, которую мы проводим, Генштаб назвал Любанской. Поэтому мы создали группировку из трёх армий. Главная цель наступления - взять Любань, и войска фронта это сделают. Но прежде чем подойдут резервы, надо очистить коммуникации 2-й ударной армии...
Поздно вечером представители Кремля улетели в Москву. Вернувшись после их проводов, Мерецков вызвал к себе генерала Стельмаха.
– Садись, Григорий Давидович. Я хотел бы уточнить, сколько и чего недостаёт в войсках, особенно боезапаса...
Вскоре снова разгорелись бои. Мерецков всё время находился на переднем крае. Оборону немцев удалось смять и отбросить их войска на несколько километров. Во 2-ю ударную армию пошли машины с боеприпасами и продовольствием. Мерецкова окрылил этот успех. Поздно ночью, когда стихла пурга, а молодой месяц повис над лесом и болотами, вездеход въехал во двор штаба фронта. Командующего встретил генерал Стельмах.
– Как тут у вас?
– Мерецков достал папиросу и закурил, вдыхая морозный воздух, пахнущий хвоей.
– Генерал Новиков обещал подбросить нам десятка три самолётов. Он не звонил?
– Нет, но часть машин наши лётчики уже получили. Хочу завтра у них побывать, если вы не возражаете.
– Нет, дружище, завтра ты мне будешь нужен.
– Мерецков помолчал.
– Итак, угроза окружения 2-й ударной армии ликвидирована. Теперь все силы нужно направим, на подготовку удара по Любани.
– Они вошли в штаб, и Мерецков спросил: - С чего начнём?