Мерецков. Мерцающий луч славы

Золототрубов Александр Михайлович

С трудом он дозвонился в Москву. Дуня была дома и обрадовалась звонку. В её голосе было столько нежности, что Кириллу Афанасьевичу вдруг захотелось увидеть её, прижать к себе...

–  Как ты, всё хорошо?
– едва выдохнул он в трубку.
– Я рад... Писем от сына нет? Жаль... Я просил его, чтобы писал тебе. Ладно, постараюсь напомнить ему... Дуняша, помнишь, я рассказывал тебе, как наша машина наскочили на вражеские танки и меня выручил боец Кречет?

–  Тебя он спас, а сам погиб?
– отозвалась жена на другом конце провода.
– Ну и что, Кирюша?

–

 Жив он!
– выкрикнул Кирилл Афанасьевич.
– Такое, понимаешь, дело. Вроде как с того света боец мой явился. Он рассказал Дуне о чудесном спасении Игоря Кречета и попросил её оповестить об этом Татьяну Игоревну.

Уснуть Дуня уже не могла и долго лежала в постели с открытыми глазами: всё думала о том, как сообщить Татьяне, что её сын жив. Ведь она может разволноваться, а там и до беды недалеко.

Когда наступило утро, Дуня быстро оделась и поспешила на Арбат. Было морозно, снег скрипел у неё под ногами, как сухой хворост. После разгрома немцев под Москвой столица будто заново родилась. Из эвакуации вернулись тысячи беженцев, заработали в полную силу заводы, фабрики и промышленные предприятия. На улицах стало оживлённо, люди спешили на работу, чтобы дать больше военной продукции фронтам: угроза нового наступления врага ещё не была полностью снята.

Арбат был недалеко, и минут через двадцать Дуня вошла в подъезд дома по адресу, который ей оставил муж. Уняв охватившее её волнение, она нажала на кнопку звонка, и ей сразу открыла дверь женщина средних лет. У неё было приятное розовощёкое лицо, живые, с лёгким прищуром глаза.

–  Татьяна Кречет здесь живёт?
– спросила Дуня.

–  Да, - улыбнулась женщина.
– Это я.
– А про себя подумала: «Наверное, пришла лечить зубы».

–  У меня к вам дело...

–  Кто вы?

Дуня назвалась. Лицо у Татьяны вспыхнуло, а глаза забегали.

–  О вас мне Кирилл Афанасьевич рассказывал. Проходите, пожалуйста.

Она закрыла дверь и позвала тётю. Ася Марковна вышла из своей комнаты, на ходу раскручивая бигуди.

–  О, да у нас гости!
– воскликнула она, поддерживая рукой копну волос, свисающую на плечи.
– Простите, как вас величать?

–  Мерецкова я, Евдокия Петровна.

–  Я Ася Марковна, тётя Татьяны. Вы пришли как раз вовремя, мы сейчас будем пить чай с бубликами.

За чаем Ася Марковна начала говорить о гибели Игоря.

–  Жив он, Ася Марковна!
– чуть ли не выкрикнула Дуня.

Хозяйка так и замерла на месте, она смотрела то на гостью, то на свою племянницу.

–  Что вы такое говорите?
– едва не закричала Татьяна.
– Зачем рвёте мне сердце? Я вся слезами изошла, когда получила похоронку на сына и письмо вашего мужа...

«Кажется, шока с ней, чего я так боялась, не случилось, - подумала Дуня.
– Теперь можно до конца раскрыть карты».

–  Вы, Дуняша, не шутите, не то я могу обидеться, - грустно промолвила Татьяна.

Гостья передёрнула узкими плечами, её лицо залилось краской.

–  А я и не шучу!
– Она отодвинула пустую чашку.
– Ваш сын Игорь

Кречет не погиб, как считали раньше. Он жив и плавает на военном корабле «Чапаев» на Волжской военной флотилии. Сегодня ночью мне звонил Кирилл Афанасьевич и сообщил эту новость. По его просьбе я и пришла к вам.

–  Вы не напутали, Евдокия Петровна?
– тихо, но твёрдо спросила Татьяна.
– «Чапаев» - это старый пароход в ростовском порту, на котором Игорёк плавал до войны рулевым.

–  То пароход, а это боевой корабль!
– возразила Дуня.
– Муж сказал, что если вы решите ехать к сыну, то прежде побывайте в Наркомате Военно-Морского Флота, моряки точно скажут, где находится этот «Чапаев» - то ли в Перми, то ли в Сталинграде.

–  Кто меня станет слушать в морском наркомате?

Дуня вызвалась ей помочь, заметив, что у Кирилла Афанасьевича есть друг, который работает в Генеральном штабе. Можно прямо сейчас поехать к нему.

–  Генеральный штаб - это уже серьёзно, - попала голос Ася Марковна.
– Там люди веников не вяжут...

Добрались они до штаба быстро. В подъезде стояла охрана. К Дуне подошёл усатый капитан.

–  Вам кого?
– деловито спросил он.

–  Генерала Василевского!

–  Ого!
– улыбнулся капитан.
– Вы не ошиблись, именно он вам нужен? А вы-то кто будете?

–  Жена генерала армии Мерецкова.

–  Так, ясно, - смутился капитан. Он подошёл к столику, на котором стоял аппарат, и с кем-то переговорил но телефону. Положив трубку, промолвил: - Сейчас генерал Василевский выйдет к вам.

Всё это время Татьяна молчала. Теперь же она сказала Дуне, что сегодня уедет к сыну, лишь бы ей помогли узнать, где стоит «Чапаев».

Появился Василевский. Он подошёл к ним. Татьяна видела его впервые, он вызвал у неё добрые мысли: «Приятный, но чувствуется, что цену себе знает».

–  Вот уж не ожидал вас здесь увидеть, Дуняша!
– улыбнулся Александр Михайлович, здороваясь с женщинами.
– Кирилл не заревнует?

–  Ему на фронте сейчас не до ревности, - усмехнулась Дуня.
– Ночью звонил мне. У знакомой Кирилла, - она кивнула на Татьяну, - в сорок первом погиб в бою сын. А недавно выяснилось, что он жив, плавает где-то на Волжской военной флотилии. А где - могут сказать только в Наркомате Военно-Морского Флота. У вас там нет знакомых?

–  Есть, Дуняша!
– улыбнулся Василевский и взглянул на Татьяну.
– Какое счастье для матери узнать, что сын её жив!

Татьяна не выдержала, на её глаза набежали слёзы. Она всхлипнула, но тут же взяла себя в руки.

–  Извините, это слёзы радости...

–  Вот что, милые дамы, пойдёмте со мной и всё, что надо, решим...

Мерецков прилёг, чтобы ещё немного поспать, но сон никак не шёл. Он встал, выглянул в окно. Уже светлело, небо всё в тучах, казалось, вот-вот снова разгуляется метель. В мыслях он перенёсся в дом на улицу Грановского. Как там Дуня? Удалось ли ей переговорить с Татьяной? Он решил позвонить ей, и - о чудо!
– Москву ему дали сразу! Жена подняла трубку.