Мерецков. Мерцающий луч славы

Золототрубов Александр Михайлович

–  Вы?
– удивился генерал Поскрёбышев, увидев в дверях Мерецкова.
– Я только что звонил на аэродром, его из-за плохой погоды закрыли: пурга разгулялась.

Из кабинета Сталина вышел маршал Ворошилов. Заметив Мерецкова, он заулыбался. Оказывается, он тоже недавно прилетел из Ленинграда, там такая же пурга, все улицы замело снегом, его едва успевают убирать. Но город как бы воскрес, живёт, дышит.

–  Проходи, кто там?
– раздался голос вождя, и Мерецков поспешил в кабинет.

Сталин порывисто встал из-за стола и шагнул ему навстречу.

–  Ну,

чем порадуете?
– Верховный был необычайно весел, улыбался в усы.
– Так я слушаю вас! Кстати, - спохватился вождь, - вы получили у товарища Калинина второй орден Суворова?

–  Ещё в прошлый раз, когда сюда приезжал. Спасибо, Иосиф Виссарионович.

Мерецков не знал, с чего начать разговор с Верховным. Тот зажёг свою традиционную трубку и несколько раз затянулся.

–  Я хотел бы доложить вам свою просьбу, - сказал Мерецков.

–  Просьбу?
– усмехнулся Сталин.
– Обычно вы начинали с доклада о ситуации на фронте.

–  Но фронт ликвидируется?
– не сдержался Кирилл Афанасьевич.
– Его войска я должен передать Ленинградскому фронту?

–  Что у вас за просьба?
– прервал его Сталин, не вникая в суть сказанного Мерецковым.

–  Просьба одна, товарищ Сталин: пошлите меня в Белоруссию воевать!

Дверь приоткрылась, и на пороге появился Молотов. Поздоровавшись с Мерецковым, он прошёл к столу и сел рядом с вождём. А Сталин, покуривая трубку, вскинул глаза на Кирилла Афанасьевича.

–  Хотите повоевать на западном направлении?
– спросил он.
– Не получится! Ваша стихия - север, там вы чувствуете себя как рыба в воде. Всё вам там знакомо, у вас большой опыт ведения наступательных операций в сложных условиях лесисто-болотистой местности. Поэтому Ставка назначила вас командующим Карельским фронтом. Другого посылать на север нет смысла, он лишён всего того, что имеете вы, а учить его нет времени. Так что вам и карты в руки.

«Против таких доводов возражать было трудно, - писал позднее Кирилл Афанасьевич.
– Далее Ставка сформулировала в общих чертах стоявшую перед Карельским фронтом задачу: за летне-осеннюю кампанию 1944 года освободить Карелию и очистить от немецко-фашистских войск Петсамскую (Печенгскую) область в ходе широких наступательных действий».

Потом разговор зашёл о Финляндии. Сталин сказал, что разгром немцев под Ленинградом и Новгородом резко отразился на настроениях финского правительства и оно запросило Советский Союз, на каких условиях Финляндия может выйти из войны. Молотов довёл до их сведения наши требования.

–  Какие это условия?
– спросил Мерецков.

Молотов перечислил их: разрыв отношений с Германией, интернирование с её территории немецких войск и отвод войск финнов к границам 1940 года.

–  Это основные наши требования, - пояснил Сталин, - деталями займёмся позже. Так что при планировании операций особое внимание уделите северному участку фронта, где находятся лишь немецкие войска.

–  Ясно, товарищ Сталин, - отозвался Мерецков, делая пометки в своём рабочем блокноте.

–  У меня недавно был маршал Ворошилов, - продолжал с лёгкой иронией Верховный.
–

Он поведал мне забавную историю. Когда в прошлом году зимой шли тяжёлые бои в районе станции Мга, вы находились с Ворошиловым на командном пункте дивизии, которая вклинилась в расположение вражеских войск. В это время немцы высадили десант автоматчиков, и те окружили КП, Но вас и Ворошилова выручил из беды командир танкового взвода лейтенант Владимир Мерецков. Это ваш сын?

–  Мой, товарищ Сталин.
– Мерецков отчего-то заметно покраснел.
– В начале войны, когда меня арестовали по ложному обвинению, сыну исполнилось восемнадцать лет, и он попросил военкома отправить его на фронт, а тот послал его учиться на танкиста.

–  Отчаянный ваш сын, его бы не грешно и наградить за смелость.

–  Я слышал, что на фронте находится и ваша жена, Кирилл Афанасьевич, не так ли?
– спросил Молотов.

–  Истина, Вячеслав Михайлович. Моя жена Евдокия Петровна - работник Санитарного управления фронта, она вместе с другими медработниками отвечала за лечение раненых, их обеспечение и отправку вновь на фронт.

–  А почему мне не доложили, когда взяли на фронт жену?
– сухо спросил Сталин.

Мерецков густо покраснел.

–  Я обратился к маршалу Шапошникову, и он разрешил зачислить её в Санитарное управление фронта, - объяснил Кирилл Афанасьевич.

–  Она и сейчас на фронте?
– уточнил Сталин.

–  И она, и сын.

–  Целая семья сражается на фронте во главе с его командующим!
– воскликнул Молотов.
– Пожалуй, это единственный случай в Красной Армии.

Какое-то время все помолчали, потом Мерецков разжал губы.

–  Карельским фронтом командует генерал Фролов, и командует давно, как теперь быть?

Сталин сказал, что Карельский фронт будет решать очень серьёзные задачи, и у него нет уверенности, что генерал Фролов с ними справится, потому-то Ставка решила его заменить.

–  Я не буду возражать, если вы возьмёте генерала Фролова к себе в заместители, - сухо добавил Сталин.

–  Я так и сделаю, - ответил Мерецков.
– Валериана Александровича я давно знаю, в войне с финнами он хорошо себя показал.

Покинув Ставку, Кирилл Афанасьевич направился в Генеральный штаб, чтобы решить организационные вопросы с маршалом Василевским, а уже через час он отбыл в Беломорск, где находился штаб Карельского фронта. Сидел в «Дугласе» и перебирал в памяти недавний разговор в Ставке. То, что Сталин спросил о сыне и жене, неслучайно. Наверное, о них вождя проинформировал Берия. Ну и пусть, это его работа. Мерецкову понравились слова Сталина о Владимире: «Отчаянный ваш сын, его бы не грешно и наградить за смелость». Мысленно Кирилл Афанасьевич перенёсся на КП стрелковой дивизии. Тогда сложилась критическая ситуация. Десант вражеских автоматчиков прорвался к КП дивизии и стал его окружать. Мерецков приказал всем на КП, а также своей охране занять круговую оборону, а сам позвонил в 7-ю танковую бригаду, которая находилась неподалёку, и попросил комбрига срочно прислать на выручку танки: немцы атакуют командный пункт.