Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире

Тараборелли Рэнди

После этого страшного дня Норме Джин оставалось только с ужасом наблюдать, как ее матери становится все хуже и хуже.

Вскоре после известия о смерти Джека Глэдис позвонил один из ее родственников и сообщил о смерти ее дедушки. Во время разговора этот родственник сказал, что Тилфорд Мэрион Хоган, по-видимому, незадолго до смерти сошел с ума. Это не была смерть от естественных причин — ее дед повесился. Глэдис знала, что ее родители сошли с ума, а теперь еще и ее дед? Хуже всего то, что она опасалась и за свой рассудок. После этого телефонного разговора перед ней во весь рост встал вопрос: кто следующий? Она?

Глэдис много лет пыталась не замечать звучащие у нее в голове голоса.

Однако после обрушившихся на нее несчастий голоса стали более настойчивыми, и игнорировать их было уже невозможно. Пытаясь смириться с потерей, она начала бредить: говорила, что слышит сына, который зовет ее снаружи и приглашает поиграть с ним. Она также неоднократно говорила, что видит своего дедушку, сидящего то в одной, то в другой комнате. Аткинсоны были сильно встревожены и не хотели больше находиться в одном с ней доме. Грейс также была сильно напугана и не понимала, как справиться с возникшей ситуацией, что было совершенно нетипично для этой сильной женщины, способной справиться почти с любой неприятностью. Похоже было, что у этой проблемы нет решения. Глэдис ускользала. Позднее Грейс заметила: «Казалось, что она погружается во тьму. С того времени мрак полностью поглотил ее».

Но судьба, по-видимому, решила добить Глэдис. Через несколько недель после известия о самоубийстве дедушки на студии, где работали Грейс и Глэдис, разразилась забастовка, чего Грейс так опасалась. «На нее внезапно свалилось слишком много неприятностей», — сказала впоследствии Грейс дочери Глэдис, Бернис.

Первые несколько месяцев 1934 года были ужасны. Большую часть этого времени Норма Джин видела, как ее мать скатывается в пропасть безумия. «Бедному ребенку пришлось пережить так много мучительных событий в течение этих шести месяцев, что трудно даже представить себе, как это отразилось на ее дальнейшей жизни, — говорила Мэри Томас-Стронг. — Когда ее родственники вспоминают то время, они обычно стараются преуменьшить значение тех событий, а то и вовсе замолчать их. Полагаю, это происходит оттого, что все они знают, что Норма Джин ужасно переживала, а они практически ничем не помогали ей. Она жила в одном доме с матерью, которая постепенно сходила с ума. Кто знает, какие ужасы девочка видела каждый божий день? Однако я могу сказать вам, что Грейс была сильно обеспокоена, настолько, что попросила Иду поговорить с Нормой Джин».

Ида позвонила Норме Джин. «Ты хочешь вернуться к нам и жить здесь, дорогая? — спросила она, и в ее голосе слышалось беспокойство, которое она не в силах была скрыть. — Если ты этого хочешь, то папа приедет и заберет тебя. Вообще-то я думаю, что так будет лучше всего». Норма Джин ответила, что ей надо спросить разрешение у тети Грейс. Норма Джин знала, что Грейс не была ее тетей, но ей нравилось так ее называть. Однако, когда она спросила Грейс, та сильно рассердилась и сразу же позвонила Иде. «Я попросила вас поговорить с девочкой и всего лишь сказать ей, что вы по-прежнему любите ее, — резко бросила Грейс Иде. — Я совсем не предполагала, что вы собираетесь снова забрать ее у нас». Снова? Ида почувствовала себя оскорбленной. «Единственное, что мне было нужно — чтобы этот ребенок почувствовал, что его любят, — сказала она Грейс. — Как вы смеете говорить мне подобные вещи? Я тоже люблю ее. Я растила ее в течение первых семи лет ее жизни! Вы что, забыли об этом?» Грейс бросила трубку.

К середине 1934 года стало ясно, что с Глэдис надо что-то делать. Грейс наконец решила отвести ее к невропатологу. Глэдис провела там целый день, выполнив кучу тестов. Но, поскольку в то время медицина была еще на недостаточно высоком уровне, четкого диагноза поставлено не было. Было просто решено, что она нездорова и с этим ничего нельзя поделать.

Затем однажды Грейс пришла домой и увидела, что Глэдис бьется в припадке, лежа на диване. «Она начала брыкаться и вопить, — вспоминала позднее Грейс. — Она лежала на спине, не отрываясь смотрела на лестницу и вопила: «Там кто-то спускается, чтобы убить меня!»

Есть много противоречивых

описаний того, что произошло дальше. Некоторые говорят, что. Глэдис размахивала ножом, чтобы отбиться от предполагаемых «нападавших». Мэрилин вспоминает в своих мемуарах о последствиях этого случая. Они с «английской парой» (Аткинсоны) завтракали, когда она услышала, что кто-то падает с лестницы. Это была ее мать. Девочке велели остаться на кухне, но она выглянула и мельком увидела, как Глэдис кричит, хохочет и совершает другие, совершенно безумные действия. В это мгновение она была не столько напугана, сколько совершенно отчетливо поняла, что этот момент будет поворотным в судьбе ее матери. У Глэдис Бейкер произошел серьезный психический срыв. Было ясно, что она опасна для себя и других, поэтому вызвали полицию, и было решено направить ее в психиатрическую клинику для оценки состояния.

Как только она оказалась в больнице, практически все врачи пришли к единому мнению: у Глэдис была диагностирована параноидальная шизофрения, и ее направили на неопределенный срок в государственную психиатрическую лечебницу в Норфолке. Казалось, все произошло невероятно быстро, но так ли это? На самом деле болезнь развивалась в течение многих лет. Шизофренией — часто неправильно диагностируемым психиатрическим заболеванием — страдает больше одного процента взрослого населения страны. Только в США более чем у 100 тысяч человек диагностируется шизофрения. Каждый четвертый из них совершит попытку самоубийства по крайней мере один раз в жизни, и каждый десятый доведет ее до конца. Параноидальная шизофрения — серьезная форма шизофрении, приводящая к деградации личности. У нее есть довольно опасные признаки: чаще всего страдающие этим заболеванием верят, что слышат голоса внутри своей головы, они считают, что другие люди могут читать их мысли и сговариваются против них. Часто шизофрения не проявляется до определенного момента, когда изменение психического состояния вдруг становится заметным. У мужчин это изменение происходит раньше (в конце подросткового периода или в двадцать с небольшим), у женщин изменения могут начать проявляться только в возрасте около тридцати лет.

Странно, но этот ужасный диагноз принес некоторое облегчение как Глэдис, так и тем, кто любил ее. После долгих лет страха перед возможностью потерять рассудок в будущем страх теперь оказался обращенным в прошлое. Глэдис Бейкер провела большую часть своей жизни, борясь с голосами, и вот теперь, в тридцать два года, голоса победили.

Грейс — опекун Нормы Джин

Глэдис осталась в лечебнице на неопределенный срок. Естественно, встал вопрос: что делать с Нормой Джин?

Став взрослой, Мэрилин Монро вспоминала, как она подслушала беседу между Грейс МакКи и ее друзьями, когда те пытались убедить ее не брать на себя ответственность за ее воспитание. Они сказали, что она «душевнобольная». Мэрилин рассказывала, как она, дрожа, лежала в кровати, потому что, даже не зная, что это такое, она понимала, что это очень плохо. Друзья Грейс говорили ей обо всех случаях сумасшествия в семействе Нормы Джин и были уверены, что с девочкой будет то же самое. Однако Грейс все же решила позаботиться о дочери своей подруги. Вскоре она оформила все необходимые документы и стала ее законным опекуном.

Однако было решено, что Норма Джин продолжит жить, по крайней мере некоторое время, с Аткинсонами. Поэтому до конца 1934 года она жила с ними в доме на Арвол-Драйв. Не успела она привыкнуть к существованию у родной матери, как ей снова пришлось жить без нее. В течение многих недель она спрашивала всех, где Глэдис и когда она вернется. Даже после того ужасного разговора, когда ее мать сказала, что предпочла бы видеть ее мертвой, Норма Джин чувствовала, что за последние несколько месяцев она привязалась к ней. Наконец-то она была счастлива. Ей казалось, что все встало на свои места, и, естественно, она хотела понять, что происходит. Как всегда, Грейс была с ней очень терпелива. «Твоя мама ушла, милая, — сказала она ей, — и она не вернется еще довольно долго. Теперь я буду за нее».