Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире
Шрифт:
Ида, пытаясь немного облегчить Норме Джин страдания от гибели любимой собаки, объяснила ей, что неизвестный человек выстрелил Типпи в голову и тот умер на месте. Она думала, что, если девочка поймет, что собака не мучилась, ей будет легче перенести потерю, однако Норма Джин отказалась поверить Иде, и не потому, что чувствовала правду, а скорее потому, что придумала свою историю. «Типпи ударили мотыгой и убили, — повторяла Норма Джин сквозь слезы, — соседи убили его!»
Ида перепробовала все, что могла, чтобы поколебать уверенность Нормы Джин в этом сценарии, даже рассказала ей правду. Это не сработало. Девочка была абсолютно убеждена, что соседи в течение долгого времени подготавливали смерть ее любимой собаки и наконец привели свой страшный план в исполнение. Ида почувствовала тревогу —
Рыдания продолжились и на следующий день. Семья могла наслаждаться тишиной, только когда Норма Джин засыпала. Ида поняла, что у девочки серьезные проблемы с выражением эмоций. Она даже начала спрашивать себя, не было ли воспитание такого чувствительного ребенка ее предназначением на этой земле. Конечно, не впервые Норма Джин вела себя несколько неадекватно, когда что-то в ее небольшом мирке шло не так, как надо. Ида начала задумываться над тем, что, возможно, ее влияние на этого ребенка привело к совершенно другим результатам, чем она рассчитывала. Она старалась сделать Норму Джин сильнее, но, возможно, ее строгость и привязанность, проявляемая лишь исподволь, могли привести к негативным последствиям. Возможно, вследствие такого воспитания этот ребенок будет терять контроль над собой при любой эмоциональной травме? Ида всегда старалась научить Норму Джин управлять своими эмоциями или даже порой гасить их силу.
Теперь стало ясно, что Ида запуталась. Когда-то она полагала, что она и Вейн удочерят Норму Джин, однако Глэдис несколько раз твердо заявляла, что этого не будет. За последние месяцы Глэдис уже несколько раз говорила, что хочет вернуть девочку себе. Ида задерживала возвращение Нормы Джин матери, объясняя тем, что та или учится в школе и заводит друзей, или плохо себя чувствует. И вот наконец Ида решила, что, возможно, время пришло. Норма Джин совсем потеряла кон-роль над собой, и Ида сказала Вейну: возможно, трудности переезда в дом матери сотрут воспоминание о гибели любимого пса? На следующий день она позвонила Глэдис. «Я полагаю, что сейчас самое лучшее время, чтобы приехать и забрать Норму Джин, — сказала она ей. — Она очень расстроена. Я думаю, что ей нужна мать».
Для Иды это было очень нелегким решением. «Она любила ее, — рассказал один из родственников Иды, — но думаю, что она начала понимать, что с Нормой Джин она потерпела неудачу. Она увидела в хрупкости психики этого ребенка признак того, что она не воспитает в ней то, что собиралась, не сделает ее сильнее. Но Норма Джин была сильной личностью. Просто она еще была маленькой девочкой. Очень чувствительной, очень уязвимой [...] Я думаю, что именно это оттолкнуло Иду».
На следующий день Норме Джин сказали, что ее мать скоро приедет и заберет ее домой. Девочка удивилась. «Но я же дома!» — ответила она. «Да, конечно, — сказала ей Ида, — и ты можешь вернуться сюда, как только захочешь».
Весь остаток дня все еще всхлипывающая после целого дня рыданий маленькая девочка не отрываясь смотрела в окно, выходящее на улицу. Она ждала таинственную — а порой даже страшную — женщину, которая приезжала время от времени навестить ее и каждый раз обещала ей лучшую жизнь «когда-нибудь».
Молчаливая, сосредоточенная на том, чтобы сделать все необходимое самым лучшим образом, Ида упаковала чемоданчик Нормы Джин — всего несколько вещей. Затем она позвала ее на кухню, чтобы поговорить, и усадила за стол. «Я хочу, чтобы ты знала — мы всегда будем ждать тебя здесь», — сказала она, согласно более поздним воспоминаниям. Она говорила очень медленно, как будто пытаясь придать больше веса своим словам. «Мы всегда будем любить тебя, — добавила она успокаивающе. — Просто мы считаем, что тебе пришло время поближе познакомиться со своей матерью. С твоей настоящей матерью. Понимаешь?»
В то время, когда Ида разговаривала с Нормой Джин, все остальные приемные дети, собранные в гостиной, закричали. Шум привел Иду в бешенство. Однако
Наконец перед домом появилась машина Глэдис и прозвучал гудок. Она даже не вышла из машины.
В доме Ида надела на Норму Джин пальто и застегнула пуговицы. Она наклонилась к ней, взглянула в глаза и положила свои сильные руки на ее узенькие плечики. Внезапно ее глаза наполнились теплотой. Она глядела на печальную девочку, которую так любила и которую нянчила с младенчества. Она крепко обняла ее. «Я буду тосковать без тебя, Норма Джин», — сказала она. Затем она сунула ей в руки маленький чемодан и подтолкнула к двери.
С тревогой, явственно читавшейся на лице, Норма Джин спустилась с тротуара и села в машину женщины, которая была для нее практически чужой. Она даже не села рядом с ней на переднее сиденье, а открыла заднюю дверь и залезла назад. Затем автомобиль тронулся, и Норма Джин глядела из окна, как исчезает вдали единственная мать, которую она знала. Норма Джин Мортенсен понятия не имела, куда она едет. Она могла только надеяться, что приедет... домой.
Новая временная жизнь
Когда Глэдис Бейкер забрала у Болендеров свою дочь Норму Джин, она приехала не одна. С ней была ее близкая подруга, которая когда-то нянчила Норму Джин. Эта женщина Грейс Атчинсон МакКи в дальнейшем станет ключевой фигурой в жизни девочки. Они с Глэдис некоторое время жили вместе и работали в «Консолидетед Филм Индастрис» (СFI), занимаясь монтажом негативов фильмов.
СFI проявляла и обрабатывала пленки, в Лос-Анджелесе эта компания в течение многих десятилетий была лидером в своей отрасли. Наконец-то у Глэдис была хорошая зарплата, и она могла попытаться наладить свою жизнь. Однако у нее была довольно тяжелая работа. Обычно она проводила шесть дней в неделю, рассматривая бесконечные рулоны негативов и вырезая куски, предварительно помеченные режиссерами. Затем она передавала нарезанные куски пленки в другой отдел для последующей чистовой склейки. Она работала в здании с толстыми бетонными стенами, где почти не было окон. В то время еще не было кондиционеров, и порой там было ужасно душно. Однако это была стабильная работа, а это было самым важным. А еще у нее там был надежный друг — Грейс.
Клара Грейс Атчинсон родилась в штате Монтана. В 1933 году ей исполнилось тридцать семь лет. Грейс в то время уже дважды развелась и теперь жила одна1. Она была столь же миниатюрной, как и Глэдис, всего пяти футов ростом. Они даже могли носить одну и ту же одежду, что нередко и делали. Еще она была известна магнетизмом своей личности. Когда Грейс находилась в комнате, было трудно сосредоточиться на чем-то еще, настолько мощным было ее присутствие. Она не была красивой в общепринятом смысле этого слова, но она была настолько живой и харизматичной, что создавала впечатление ослепляющей красоты. Обычно она обесцвечивала свои вьющиеся волосы перекисью, но иногда возвращалась к своему естественному каштановому цвету. У нее были глубоко посаженные карие глаза и тонкий, но постоянно улыбающийся рот. У нее не было детей, и она совершенно не страдала от этого, не имея желания заводить их. Грейс хотела стать актрисой, но, хотя у нее была масса амбиций и, возможно, даже немного таланта, ей так никогда и не удалось выступить на этом поприще. Однажды она написала своему кузену: «Если бы я смогла прожить жизнь Джин Харлоу, я была бы счастлива. Я мечтаю быть актрисой. Не знаю, как этого добиться, но ведь мечтать-то я могу, правда ведь?»
Грейс и Глэдис отлично ладили, несмотря на то, что порой у них и возникали некоторые проблемы. Свидетельством преданности Грейс было то, что она оказалась способна оставить в прошлом инцидент, произошедший вскоре после рождения Нормы Джин. Они обе были девчонками Ревущих двадцатых, обеим не составляло труда организовать себе контрабандную выпивку и мужчин. Сказать, что они наслаждались своим времяпрепровождением девочек с киностудии — это сильно преуменьшить их отношение к жизни. «Нам ЗДОРОВО!», — писала Грейс своему кузену, со вкусом выводя большие буквы.