Мертвец. В погоне за жизнью
Шрифт:
– Слушаю, - поднял трубку Георгий.
– Чего-чего? Выезжаем!
– Что случилось?
– с удивлением поинтересовался Меньшов, заметив взволнованность оперуполномоченного.
– Психолога нашего грохнули и квартирку подпалили! Очаг возгорания практически ликвидирован, теперь настала наша очередь!
Дождев потихоньку плёлся к дому Калининой. Несколько часов назад он насмерть забил человека. Пусть извращенца и насильника, но всё же человека. На расстоянии стрелять в тёмную фигуру оказалось куда проще, чем проламывать череп
Внутри снова царила пустота, адреналин иссяк, страх тоже, да и оказаться пойманным убийца больше не опасался. Правда, периодически анализировал в уме, насколько чисто избавился от следов.
Вся документация сожжена, память компьютера, скорей всего, расплавилась, отпечатки с бюста Зигмунда Фрейда так же уничтожены огнём, а дверные ручки Матвей тщательно протёр футболкой. В тот момент он соображал автоматически, настолько чётко и быстро, что сам результат оказался просто ошеломительным.
Существовала лишь одна косвенная свидетельница - Яна, с нетерпением ожидающая своего спасителя дома. Неизвестно, что она видела и что смогла запомнить, но это и не столь важно. Главное - теперь девушка в безопасности.
Мертвец сам не заметил, как разыскал нужную квартиру. Отворившая женская фигура резко втянула его вовнутрь и захлопнула дверь. Взглянув на гостя, она снова зарыдала, хоть и не так сильно, как прежде.
Дождев узнал одноклассницу с большим трудом, да так и остался стоять как дурак, не зная какие подобрать слова.
– Ты помнишь что случилось?
– наконец выдавил из себя он. Калина нервно закивала.
– Завтра мы с тобой в милицию пойдём...
– Никуда мы не пойдём, - оборвал её Матвей.
– Так получилось что он - того.
– Чего - того?
– Яна перестала плакать и удивлёнными глазами уставилась на собеседника.
– Умер.
– Как умер?
– Синдром проломленной головы.
Взгляд девчонки приобрёл нотки восхищения и ужаса.
– Так ему и надо, козлу старому!
– обиженно всхлипывая, воскликнула она и вдруг понизила голос.
– Что-то мне нехорошо...
– Ты что постриглась? Я тебя еле узнал...
– Постриглась... Нравится?
– Непривычно... У тебя есть что пожевать? Очень есть хочется...
Окрылённая Калинина тут же потащила парня на кухню, усадила за стол и принялась разогревать борщ. Какое-то время молчали оба.
– Сдашь меня?
– как бы невзначай спросил Матвей.
– Дождик, ты что? Ты меня от этого извращенца вызволил, думаешь, я на тебя заявление напишу?! Подожди немножко, сейчас накормлю тебя...
Через пять минут на столе появилась большущая тарелка с горячим. Чтобы не расплёскивать борщ из ложки трясущейся рукой, Дождев опустил голову поближе к столу.
– А ты почему не ешь?
– Не хочется. Мутит меня, - ответила Яна, на всякий случай прикрывая рот ладонью.
– Сейчас пройдёт.
– Вкусно очень, - похвалил блюдо Мертвец.
– Сто лет не ел домашнего борща.
– Спасибо! Давай, может, добавки?
– Я бы и рад, да некуда, - он опустил ложку
– Как-то сумбурно всё, ты уж извини. Я, наверное, пойду.
– Пожалуйста, останься на ночь!
– встревоженная девушка вскочила со своего места, загораживая собой выход из кухни.
– Мне очень страшно без тебя!
– Как ты себе это представляешь?
– Ложись на моей кровати, а я лягу на полу! Пожалуйста, только одну ночь!
Матвей задумался. Кто знает, может это последние сутки на свободе. Почему бы не провести их с пользой, сохранив спокойствие поруганной одноклассницы?
– Хорошо, только с одним условием.
– Что за условие?
– На полу буду спать я.
В квартире Леонида Ивановича стоял удушливый запах гари, хотя все окна пожарники распахнули настежь. Корнилов колким взглядом из-под нахмуренных бровей сверлил стол, закопчённый и загромождённый внушительной кучей чёрно-пепельной неоднородной массы, среди которой явно угадывался лишь поплавленный системный блок компьютера. Зеркальный потолок был покрыт внушительным слоем копоти, и в некоторых местах даже треснул, видимо, из-за высокой температуры.
Меньшов, с тонким осознанием важности момента, бережно ворошил содержимое горелой кучи, орудуя пинцетом и резиновыми перчатками, а Крюков склонился над покойным психологом, внимательно изучая его пробитый череп.
– Открытая черепно-мозговая травма, - озвучил свои наблюдения криминалист.
– Обильные кровоподтёки.
– Видимо убийца хотел уничтожить всю документацию, в том числе на электронном носителе, - сказал Кирилл Васильевич, осматривая изуродованный компьютер.
– Но по счастливой случайности вся информация уже передана нам. Я всё правильно понимаю?
Георгий угрюмо кивнул. За целый вечер на его лице не возникло даже тени присущего ему оскала.
– Предполагаю, что убийство было совершено спонтанно, - добавил Афанасий Петрович, с трудом разгибаясь из позы буквой зю.
– Характер ран не совсем обычен, они нанесены тупым предметом со сферической поверхностью. Это не молоток, не дробящее оружие, что-то другое, наверняка какая-нибудь металлическая безделушка.
– Например, вот эта статуэтка?
– следователь извлёк из пепельного вороха почерневший бюстик Зигмунда Фрейда.
– Очень похоже на то...
– эксперт по криминалистике уставился на находку, регулируя положение своих очков для лучшей видимости, - точный вывод подскажет лишь тщательная экспертиза.
– Это и есть орудие убийства. Его специально оставили в центре огня, чтобы уничтожить любые органические следы, - наконец заговорил Корнилов.
– Скорей всего преступник был пациентом Дыбко и именно поэтому решил сжечь все бумаги. Если это так, мы обязательно вычислим его.
– Сначала застреленный кавказец, теперь этот... Такое ощущение, что убийца пытается опередить нас, убирая всех возможных свидетелей, - насупился Меньшов, продолжая изучение погоревшего мусора.
– Кстати, установили личность нашего южного друга, отправившегося на тот свет в парке на мосту?