Мертвец. В погоне за жизнью

Воробьёв Олег Юрьевич

Подозреваемый возвращался домой в крайне задумчивом состоянии, сжимая в руках чёрную книгу с золотистыми узорами и надписями на обложке. Георгий как бы случайно перекрыл собой дверь подъезда. Матвей остановился.

План оперуполномоченного был прост, как три копейки. Он решил использовать один метод: человеку ни с того ни с сего говорят ошеломительную правду, которую тот ну никак не ожидает услышать, после чего ловят на откровенность. К примеру, сходу заявляют о подозрении в совершении преступления, а затем внимательно смотрят на реакцию...

–

Боец, у меня к тебе разговор. Ты числился пациентом психолога Дыбко Леонида Ивановича. В курсе, что с ним произошло?

– Понятия не имею, о чём ты, - отрезал Мертвец, пытаясь обойти нежелательного собеседника.

Реакция пренебрежительная и неоднозначная... Всё оказалось бы проще в случае попытки бегства, нападения, ну или хотя бы бессмысленных оправданий с перепуга. Подвела уловка.

– А ну стой, - Корнилов бесцеремонно ухватил Дождева за руку, от чего молитвослов упал на пыльные ступеньки.
– Я тебя от участкового отмазал, а ты в молчанку играешь? Некрасиво.

Матвей бережно поднял и отряхнул попранную книгу. Внутри заклокотало. Столь дорогую сердцу вещь он положил на кирпичную перегородку, разделяющую вход на лестничные площадки и помещение мусоропровода.

– Я с тобой разговариваю, Дождев!

Вместо ответа Георгий получил прямой удар в скулу с правой, заставивший его отпрянуть. Подобного развития событий он точно не ожидал, поэтому на мгновение застыл в недоумении.

– Триста восемнадцатая статья, применение насилия в отношении представителя власти. Лишение свободы сроком до пяти лет. При тяжёлых последствиях - до десяти. Зря ты это затеял... Теперь будем говорить в отделе. Или ты хочешь, чтобы я достал табельное?

– В милицию я не пойду, - твёрдо и зло заявил Мертвец.
– Хочешь стрелять - стреляй.

Он собирался направиться к квартире, но опер успел остановить его, крепко вцепившись в левое плечо и больно выкручивая руку.

– Батюшки свет, средь бела дня!
– послышался хриплый старушечий голос со второго этажа.

– Спокойно, бабуля, милиция работает!
– отозвался Корнилов и получил по голове правым локтем с разворота так, что в ушах загудело. Щелчок в мозгах, и инстинкты гладиатора взяли верх над рассудительностью сотрудника органов...

В следующий момент его левая нога угодила Дождеву в челюсть, впечатывая череп наглеца в кирпичную стену. Оказалось не так страшно, разве что щёку стесал... Георгий ринулся вперёд с ударом колена, но Матвей успел отступить чуть назад и встретить противника кулаком в глаз.

Оказавшись в углу около двери, оппоненты принялись дубасить друг друга с близкого расстояния, зачастую атакуя наугад. Мощным боковым Мертвецу поломало нос, а оперативнику коварным апперкотом откололо кусочек зуба, но бойцы продолжали мясорубку, не обращая внимания, ни на полученные раны, ни на стеснительных прохожих, предпочитающих в конфликт не вмешиваться.

Какой-то дедушка, собирающийся выйти из подъезда, заметил жестокую драку у двери и решил отложить прогулку

до более спокойных времён. Медленно развернувшись и покачав головой, он поковылял обратно к ступенькам, по которым только что спустился.

– Хулиганы...

Корнилов, естественно, был старше и опытнее Дождева и посему имел значительное преимущество. Он агрессивно теснил соперника к стене, как будто бился в бойцовском клубе, а не проводил мероприятие по задержанию подозреваемого. По губам и подбородку Матвея уже стекала кровь из носа, попадая в рот и перемешиваясь со слюной, но он всё равно не сдавался. Потому что знал: в поединке побеждает дух, который даёт жёсткая мотивация.

Георгий явно перегибал палку - такого неуважительного отношения к себе вынести не мог. Схватки на лесной арене помогали контролировать себя, но в случае прямой угрозы реакция оказалась жестокой и беспощадной.

Левой рукой оперативник прижал Мертвеца к перегородке, нанося удары правой. Тот почти перестал защищаться, хотя всё ещё оставался в сознании. Окровавленная ухмылка отпечаталась на лице, словно у безумца.

В следующую секунду Дождев резко пригнул голову к плечу, и кулак противника с чудовищной силой врезался в кирпичную стену. В кисти Корнилова что-то звонко хрустнуло, а сам он взвыл от боли.

Матвей сполз вниз и коротким ударом с левой подломил Георгию колено. Тот хромая сделал пару шагов назад и едва не оступился. Боль отрезвила правоохранителя, а его противника - наоборот...

– Что ты творишь, дурак? Хочешь получить десятку строгача?

Мертвец, пошатываясь, встал на ноги.

– Дыбко девок насиловал, вот и поплатился. На зону я не пойду и живым не дамся.

Вот тебе и ответная откровенность... Всё-таки сработал метод.

Где-то совсем близко послышался вой милицейской сирены.

– Скорей, в подъезд!
– среагировал Корнилов, увлекая Матвея за собой.
– Если не хочешь объясняться с нарядом, быстро поднимаемся в квартиру!

Дождев возражать не стал. Только вот руки слушались плохо, никак не мог ключом в замочную скважину попасть, да и в глазах двоилось немного... Повезло ещё, что дело без галлюцинаций обошлось.

– Проклятье, молитвослов забыл!
– вдруг прохрипел он и кинулся обратно, оставляя ключи в уже открытой двери.

– Стой, стой, я забрал его!
– Георгий помахал книгой.
– Бегом в помещение!

Звук сирены уже звучал возле крыльца, когда дебоширы захлопнули дверь.

– Надеюсь, за нами не осталось кровавой дорожки... Сидим тихо, если будут звонить, не открываем.

Матвей вытер запачканной футболкой кровь на лице, забрал молитвослов и положил его на полку с книгами перед кроватью.

– Проходи что ли...

Оперативник, прихрамывая, переместился из прихожей в комнату.

– Ты как, живой?
– спросил он, ощупывая сколотый зуб и подбитый глаз.

– Носом дышать не могу, - Мертвец присел на постель.
– А в остальном всё нормально.