Мертвоград
Шрифт:
– Этот парень был жив, когда его сюда привезли!
– Ты хочешь заняться выяснением причины его смерти?
Ржаной оглянулся на Беккера. Если это была шутка, то шутка дурная. Он такие не любил.
Но Беккер не развлекался. Он был занят коммуникатором, который, похоже, выдавал крайне любопытную информацию.
– Так что с этим парнем? С патрульным?
– Его схватил шоггот.
– Ты же говорил, шоггота там не было.
– Не было. До тех пор, пока не оказалось, что лейтенант патрульных стоит точнехонько в центре его гнезда.
Ржаной озадаченно почесал щеку:
– Санитары
– Чем еще объяснить то, что на глазах у санитаров патрульный начал превращаться в сырца?
– Какие признаки?
– Как обычно. Крайне агрессивное поведение, бессвязная речь. Врачи из особого отделения диагноз подтвердили.
– Твердь твою. – Ржаной переключил видеомагнитофон на мультиэкранную трансляцию. Ему не хотелось далее наблюдать за тем, что медики проделывали с сырцом. – Значит, либо санитары не заметили шоггота, либо он вылез прямо у них на глазах.
– Взрослый, заметь, полностью сформировавшийся шоггот, сумевший тут же заразить человека.
– И то и другое – невероятно.
– Было. До тех пор, пока не произошло.
– Хорошо, какое это имеет отношение к бойне в особом отделении?
– Это еще не все, – как-то совсем уж необнадеживающе усмехнулся Беккер. – Девица, которую санитары сочли мертвой, упаковали в мешок и загрузили в машину, ожила и напала на них.
– До того как патрульный обратился в сырца или после?
– Примерно в то же самое время. Она прыгнула на санитара, когда он открыл машину, чтобы загрузить туда сырца.
– И что потом?
– Ее пристрелили.
– Насмерть?
Беккер молча указал на ту часть экрана, где можно было видеть операционную, в которой находилось тело девушки.
– Значит, санитары приняли ее за мертвую, в то время как она была жива?
– Даже если и так, что, честно говоря, представляется мне довольно глупым, в отчете санитаров сказано, что они обработали тело девушки как сырца. На всякий случай. Вакцина и нитрат серебра по вене. После такого даже живые мертвецы уже не встают на ноги.
– Тогда чем ты объяснишь ее воскрешение?
– Я? – удивленно повел левой бровью Беккер. – Почему я должен объяснять необъяснимое?
Ржаной задумался, выгнул губы и сделал короткое, крайне неопределенное движение кистью левой руки. Ему все меньше нравилось дело, которым они занимались. Собственно, оно не понравилось ему с самого начала. Кровавая бойня в особом отделении, в которой не выжил никто, а убийцами являлись патрульные, призванные охранять это самое отделение, – уже ничего хорошего. Теперь же поблизости замаячил псих, возомнивший себя гастом, живая мертвая девушка и невесть откуда взявшийся крайне нетипичный шоггот – это уже очень здорово напоминало нелепый детектив, в котором автору никак не удается свести концы с концами, поэтому он и вворачивает в сюжет все новые и новые сущности, не несущие никакой смысловой нагрузки. Задача у них одна – запудрить мозги читателю так, чтобы он вообще ничего не понял. В такой ситуации можно ткнуть пальцем в любого, кто первый подвернется, и заявить, что вот он-то и есть главный злодей. Здорово, конечно. В смысле, ловкий прием. Отлично срабатывает, когда уже ничего другого
Ржаной потер пальцами лоб, словно пытаясь разогнать набежавшие морщины.
– Все это очень странно. Очень. Но я все равно не вижу связи между тем, что произошло на Второй Хуторской, и здесь, в особом отделении. Если только…
– Вот оно! – Беккер ткнул пальцем в кнопку паузы на видеомагнитофоне. – Это санитар из группы «Зебра»! Он доставил пострадавших со Второй Хуторской, а спустя сорок шесть минут вернулся! Что ему здесь нужно?
– Может, что-то забыл? – не очень уверенно предположил Ржаной.
– Давай посмотрим.
Ржаной включил воспроизведение в режиме нормального времени и растянул показывающее тамбур окно до размеров полного экрана.
Санитар о чем-то разговаривал с патрульным. Они обменялись парой фраз, после чего патрульный кивнул в сторону двери, ведущей в отделение. Санитар кинул что-то, что держал в руке, в мусорную корзину и вошел в отделение.
Ржаной переключился на запись с камеры, показывающей коридор.
– Что у него было в руке?
– Кажется, пластиковый стаканчик.
– Зачем он его принес?
– Выпил по дороге кофе?
Санитар прошел по коридору и, постучавшись, зашел в кабинет заведующего. Другой экран. Санитар остановился возле двери и, видимо, о чем-то спросил. Заведующий ответил, устало потер глаза пальцами и еще что-то добавил. Санитар, должно быть, услышал то, что ему было нужно. Коридор. Тамбур. Патрульный запер за ним дверь.
– Все.
Ржаной нажал кнопку паузы.
Беккер недовольно поджал губы:
– За неимением ничего лучшего, предлагаю начать с допроса санитаров.
– Секундочку! – показал указательный палец Ржаной. – А куда делся еще один пострадавший? Тот, которого покусал псевдогаст?.. Ну, помнишь, ты говорил, что, когда санитары приехали на место происшествия, там был этот псих, которого они приняли за гаста, девчонка, которую он загрыз, и еще кто-то, кого он только покусал? Санитары были обязаны доставить покусанного в особое отделение, поскольку он тоже мог оказаться инфицированным. Но здесь его не было, это точно.
– Может быть, отвезли в другую больницу?
– Почему?
– Какого тюна мы гадаем? Нужно найти санитаров!
Беккер переключил коммуникатор в режим телефонной связи.
Через две минуты он уже знал имена санитаров «Зебры» и то, что они сейчас собирают трупы все там же, на Второй Хуторской, правда, уже на другом конце улицы.
– Веселенькое у них там местечко, – хмыкнул Ржаной, когда напарник вкратце пересказал ему разговор с дежурным по «Линии». – Что за трупы-то?
– Говорят, гаст загрыз пятерых.
Ржаной только свистнул, услыхав такое. Семь, а если вместе с патрульным, которого прихватил шоггот, то восемь трупов за ночь, причем все на одной улице, пускай и в разных концах – это уже явный перебор. Криминалист взял с полки патрон, что поставил туда Беккер, и задумчиво крутанул его в пальцах.