Мёртвые душат. Мертвые пляшут
Шрифт:
– "Рэн из Мэрта, Пардр из Ы, Бром из Цанца, Риг из Герла, Омфал из Шкмо, а с ними три руки, отделённые не без посредства мёртвых шаров..."
Показалось, или к Рэну, Ригу и Омфалу мешок проникся доверием? Воронки его глаз приобрели добродушные очертания:
– Проголодались с дороги? Отведайте пищи мёртвых. Тупи!
Вошёл арахноид Тупи с подносом. На нём стояло глубокое блюдо, доверху наполненное густым бальзамом. Там плавали бежевые многоножки весьма внушительных размеров. И очень дорогие.
– Вы нам не верите?
–
– Думаете, среди нас есть живые, которые не смогут откушать этой пищи?
Мешок улыбнулся воронками глаз:
– Живые сюда не смогли бы спуститься. Но порядок есть порядок. Откушайте по одному насекомому!
Пятеро пленников, натягивая сковывающую запястья верёвку, потянулись за многоножками, взяли по одной, разжевали.
– Это не простая пища мёртвых, - объяснял мешок пленникам, пока те ели, - а Вестники Правды. Кто их откушал, в ближайшее время не соврёт.
Ну вот, подумалось Рэну: этого только не хватало! Он уже дожёвывал вероломное насекомое, когда мешок обратился к нему с вопросом:
– Что случилось в Чёрном чертоге Владыки Смерти?
– Я же говорил, - начал было Рэн, но дознаватель его прервал:
– Я не вас спрашиваю!
Рэн покорно заткнулся, и тогда его голосом заговорил кто-то другой. Неужто многоножка?
– Владыка Смерти не стал разговаривать с пленниками, - сообщил этот кто-то другой, - их судьбу взялся определить карлик, происходящий из Седьмой расы, именуемый Кабаном, а по настоящему имени - Гроком. Карлика узнала его мать, случившаяся среди пленников. Желая скрыть своё настоящее имя, карлик...
– голос звучал с незнакомыми интонациями. Монотонными, вялыми, безразличными.
– Кто говорит?
– в страхе пролепетал Рэн.
– Не перебивать!
– возмущённо ухнул мешок.
Но тот, кто говорил, Рэну ответил:
– Нет, я не многоножка. Ты ведь её всю сжевал, не так ли? Я тот, кто жил в тебе задолго до тебя!
– говорящий захихикал.
– Не отвлекайся, - поморщился мешок, - что было дальше?..
Голос неизвестного, сидящего в Рэне, поведал обо всём, что случилось в чертоге у Мёртвого престола. По правде говоря, Рэн и сам бы рассказал то же самое. Ни о чём, что ему захотелось бы скрыть, мешок спросить не догадался.
Потом, чтобы подтвердить полученные через Рэна сведения, мешок задал пару вопросов обитателям Рига, Омфала, Брома и Пардра. Те не добавили ничего нового, и только Пардр зачем-то принялся дерзить, не позволяя своему обитателю и слова вставить.
– Этот неблагонадёжен, единственный из всех, - вслух определил мешок.
– В темницу его?
– спросил главный из арахноидов, что остались дежурить у двери архива.
– Но он связан с остальными магической верёвкой, - возразил мешок, - их не расцепить.
– Прикажете рубить руки?
– Неплохая идея...
– задумался палач, - но пока воздержимся. Отведите-ка всех в темницу!
–
– И дождёмся некромантов.
И тут взмолились стражники Риг и Омфал. Они говорили об идеалах некрократии, о том, что подлый карлик Грок из Шенка их бесцеремонно попрал, поставив свою безопасность превыше воли Владыки. Стражники говорили, а их внутренние голоса поддакивали, стоило кому-то из них замолчать. Видимо, ориентируясь на эти дополнительные голоса, мешок-палач знаком остановил арахноидов, готовых выполнить приказ.
Мешок слушал и кивал. Рэн силился угадать, чему он кивает, но тот сам всё разъяснил.
– Вот что я вам скажу!
– пробубнил мешок, обращаясь уже не только к арахноидам, но и к пленным.
– Я уже давно подозревал, что Владыка Смерти - не настоящий! Всю власть захватили какие-то посторонние демоны!
Надо же, как ожесточился мешок! Рэн хотел было поддакнуть, но за него это уже сделал внутренний голос, разбуженный многоножкой.
Неужели мешок заступится за них перед мерзким неуязвимым карликом-некромантом? А уж тот, несомненно, кинется за ними вдогонку!
Только... Если палач заступится, то какой ценой?
Нет, поздно рассуждать: за приоткрытой дверью архива, в тусклом освещении коридора мелькнула знакомая фиолетовая мантия.
О неподражаемые мёртвые пляски!
Началось дело с предложения Кло:
– Может, отберём у них лошадей?
Вроде, и правильно: верхом до Абалона доберёшься куда быстрее, а конные утопленники возражать не станут. Да только всё же не разумно: лошади ведь - такие же утопленники, как и всадники. И попробуй их разлучи - это для начала. А уж потом - сумей управлять бессмысленной копытной тварью.
Дрю из Дрона усомнился в успехе, но не стал запрещать попытку ограбления утонувшего арбалетчика. Ему, как и остальному отряду (кроме разве Пендриса), стало интересно, чем дело закончится.
Видя, что к его затее приковано общее внимание, Кло выбрал самого крепкого коня, бредущего под зеленолицым верзилой. Стремена едва держались на прогнивших ремнях. Само седло выглядело весьма ненадёжно закрепленным, того и гляди - съедет на бок. Сдёрнуть с коня всадника без следа способности к суждению на лице казалось задачей плёвой.
И вот ведь какой конфуз: Кло промахнулся. Неразумный конь, как бы случайно оступившись, вильнул в сторону, всадник завалился назад, потом как бы нехотя выпрямился и продолжил путь.
Кло попытался схватить коня под уздцы, но добился лишь того, что в его руке остался обрывок повода - и впрямь основательно прогнившего.
– Тебе помочь?
– спросил Амур.
Кло, не оборачиваясь, отрицательно покачал головой. Он снова догнал коня, попробовал ухватить всадника за рукав шерстяной рубахи, выбившийся из-под кольчуги. Рукав остался в его руках, а всадник, лишь слегка покачнувшись в седле, продолжил путь.