Мертвые канарейки не поют

Леонтьев Антон Валерьевич

Рита не выдержала:

– Тебе что, так нравится говорить про то, что кого-то насилуют? Поверь моему опыту – ничего приятного в этом нет!

Смутившись, Громыко сказал:

– Извини, не хотел это акцентировать… Однако ты ведь согласна, что Барковский, судя по всему, не только сам совершает преступления, но и является координатором целой сети высокопоставленных типов, которые…

Он смолк, а Рита вместо него завершила фразу:

– Которые насилуют девушек. Да, это так.

Он сам мне в этом признался. Но что нам это дает?

Антон потер руки.

– Отлично, просто отлично…

Рита возразила:

– Ну, я бы так это называть не стала…

Громыко заявил:

– Мать, ты меня не так поняла. Конечно, все это кошмарно, мерзко, глубоко порочно и насквозь преступно, но, поверь моему недолгому опыту журналиста-расследователя, всегда проще разоблачить банду, чем преступника-одиночку!

Рита сомневалась, что у Антона вообще имеется опыт журналиста-расследователя, однако не могла ничего возразить, потому что была с ним согласна.

– Ну хорошо, пусть так. Но что нам это дает?

Громыко пояснил:

– Где много преступников, там и много проколов. А где проколы, там и улики. И возможность вытащить эту историю на всеобщее обозрение. С кого, как ты думаешь, нам надо начать?

– С Барковского? – спросила Рита, но Антон отрицательно качнул головой. Девушка высказала другое предположение: – С его сына Гоши?

Громыко снова качнул головой и произнес:

– Как ты думаешь, как Барковский заполучил диктофон с оригиналом твоей записи?

Рита ответила:

– Ему элементарно его отдали. Ну, в команде Харламова кто-то работает на Льва Георгиевича…

– А какой вариант имеется еще, мать? – спросил Антон.

И, запнувшись, она произнесла:

– Ну, или диктофон Барковский получил от самого Харламова, что, однако, крайне маловероятно – он ведь такой правдоруб и разоблачитель пороков!

Антон Громыко хмыкнул:

– Более всего к чужим грехам нетерпимы те, кому тоже есть что скрывать. Да, Харламов правдоруб, но рубит он правду только про тех, кто стоит на пути у него и его политических покровителей. Причем не всегда это правда, как поговаривают, иногда бывает и клевета, призванная «потопить» того или иного человечка. Ведь Харламов на этом отлично зарабатывает, обслуживая интересы тех, кто его спонсирует, расширяя собственное влияние и увеличивая свое финансовое благополучие…

Рита, подойдя к окну, за которым вспыхивали последние зарницы новогоднего салюта, сказала:

– Ну хорошо, думаю, что это наиболее вероятная версия: Харламов связан с Барковским и передал ему диктофон. Если бы запись похитил один из его сотрудников, он бы связался с тобой, но ведь этого он не сделал! Но даже если так, каким образом это может нам помочь?

– А подумай, мать, почему он это сделал!

– Потому

что Барковский и есть его покровитель? – спросила девушка, а Громыко усмехнулся:

– А вот и нет. Харламов связан с группировкой, которая противостоит власть имущим у нас в городе и области, но становится все более влиятельной и важной. А Барковский – человек мэра и губернатора, то есть, по сути, противник Харламова. Так отчего же они, несмотря на это, так тесно сотрудничают, хотя должны враждовать?

Чувствуя, что из плоскости сугубо теоретической их разговор вдруг переходит в весьма практическую, Рита сказала:

– Ну, Барковский ведь изворотливый тип, он мог решить переметнуться в стан врага и постепенно налаживает связи…

Антон усмехнулся:

– Теплее. Версия, мать, неплохая, но, думаю, он не стал бы так рисковать. А если бы и сдал своих нынешних дружков, то без сантиментов и всех скопом. Тем более, что они еще уверенно сидят в седле и предавать их у Барковского пока нет резона…

Рита медленно произнесла:

– Или все дело в том, что Барковского и Харламова объединяет нечто иное, не имеющее отношения к борьбе за влияние, власть и доступ к ресурсам в политически-криминальных кругах нашего города и области…

– Горячо, мать! – Антон уже улыбался до ушей. – И сама подумай, что же может объединять этих двух не первой молодости мужиков, у которых в материальном плане и так все есть?

Выключив телевизор, Рита опустилась в кресло и произнесла:

– Клуб по интересам!

У нее словно пелена с глаз спала. Как же все было, оказывается, просто! Рита внезапно испытала уважение к этому говорливому лопоухому журналистику из бульварного издания.

Похоже, у него и в самом деле имелись задатки профессионального журналиста-расследователя.

– Очень горячо, аж жарко, мать! Ну да, представь, как задрожал Харламов, когда ты заявилась к нему и предложила компромат на Барковского, причем не какой-то финансовый, а связанный с этим так называемым клубом по интересам, где насилуют женщин!

Рита, поднявшись из кресла, заявила:

– Ну да, в этом клубе ведь наверняка немало мерзавцев! Ты прав, если вывести их на чистую воду, то будет…

– Грандиозный скандал, мать! – Антон Громыко буквально лучился. – И мы должны это сделать!

– И как же ты намерен это осуществить? – поинтересовалась Рита. – Они ведь держат в руках весь наш город и область…

– Пусть держат, – заявил Громыко, – рано или поздно уронят. И мы им в этом поможем!

Посмотрев на Риту, он сказал:

– Тебе надо будет или подстричься и выкрасить волосы, или использовать парик. Ну, и над внешностью немного поработать, чтобы Харламов тебя не узнал…