Мертвые королевства: Годы гроз

Ульянов Александр

– Небытие тебя возьми! – воскликнул Брон. – Давно ты здесь?

Она смотрела на него и молчала. В спутанных волосах застряли колючки.

– Ты и впрямь немая?

Девушка молчала, не отрывая глаз.

– Еще и глухая, что ли? Кивнуть можешь?

Девушка кивнула и отступила на шаг.

– Стой-стой, не уходи, – Брон оказался рядом и схватил ее за тонкое запястье. – Где моя фляга, сучка?

Она замычала, замотала головой и попыталась вырваться. Бронвер швырнул ее на спальник.

– Верни мою флягу, маленькая тварь. Иначе я истыкаю

тебя кинжалом, – Брон достал клинок. – Ты поняла?

Ее глаза расширились, и слезы потекли по щекам. Девушка закрыла лицо руками и заплакала.

– Думаешь разжалобить? – Брон дернул ее за плечо. – Где моя фляга?

Она замычала, замотала головой и забила руками по груди.

– Не хочешь рассказывать?

Она снова замотала головой и ударила себя по груди.

– Я тебя не понимаю. Попробуй с ним поговорить, – он приблизил кинжал к ее лицу.

Немая распахнула рот в беззвучном крике, схватила лезвие ладонью и дернула.

– Ты что, совсем… – сказал Брон и вдруг заткнулся.

Из раны на руке девчонки текла кровь. Она была густой и темно-синей, такая же, как зелье, хранимое в зеленой фляге.

– Колдовство… Ты порождение мрака!

Девушка неистово замотала голова, хлестнув рыжими волосами по лицу Брона. Она жестами показала, будто пьет, а потом на свою кровь.

– Ты хочешь сказать, что выпила мое зелье? И теперь… теперь оно в твоей крови?

Немая облегченно кивнула и зашипела, сжимая порезанную руку.

– Я же сказал тебе спрятать! И что ты сделала?!

Она несмело улыбнулась и кивнула. Мол, именно это я и сделала.

«А ведь и правда. Флягу рано или поздно могли найти. А девчонка… Мало ли девчонок?»

– И все равно колдовство. Ты знаешь, как инквизиция борется с колдовством?

Девушка молитвенно сложила руки. По веснушчатым щекам потекли слезы.

Брон отыскал среди вещей чистую тряпку и бросил ей.

– Перевяжи. Тебе нельзя терять кровь.

III

Армия Молларда стояла лагерем в нескольких лигах от деревни Патрига. Крестьяне не смели роптать, хотя Дэнтон видел, что они недовольны. Он снял их с насиженного места, разграбил дома и увел всего на полдня пути севернее. Один пахарь, детина с твердым, как у барана, лбом (и такими же рогами, судя по его жене) устроил драку и сломал одному коннику руку. Дэн приказал выдать ему тридцать палок, и теперь пахарь валялся в горячке, а его супруга продолжала радовать солдат.

Принцесса Алина проводила все время с крестьянками. Она помогала женщинам в хозяйстве, не боясь испачкаться и поранить рук, а Лавеллет со своей вечной улыбкой рассказывал детишкам легенды о древних героях. В его рассказах оживали Огвальд Камнерукий, что сразил последнего великана, и Рональд Окрыленный, рыцарь, что провел тысячу поединков и не проиграл ни одного. Моллард видел, что он не разделяет любви принцессы к простонародью, но терпит ради нее. Наивный дурак.

После всех событий поведение Алины стало

казаться фальшивым. Дэну казалось, что она играет любовью Эльтона так же, как слепым поклонением крестьян. Он заметил, какой властной она может быть – когда она приказывала ему, в глазах у нее блестели слезы, но голос был тверд, как камень. Дэнтон постоянно прокручивал в голове эту сцену. Уже давно никто не смел приказывать ему в таком тоне, даже архиепископ.

Если Алина действительно сбежала из дворца, то что повело ее в Дримгард? Теперь Дэнтон сильно сомневался, что это искреннее желание помочь людям, умирающим от лихорадки. Только святой или сумасшедший решился бы на такое. А принцесса не была ни тем, ни другим.

А Брон между тем все сближался с Алиной – сначала подружились их лошади, а потом и они. Дэнтону это не нравилось. Когда они расправятся со свинарами, он найдет способ отправить принцессу и ее воздыхателя в Дримгард, а сам поведет людей за Шрам, как и должен был. А Брона придется приструнить – заручившись поддержкой принцессы, он стал еще наглее, чем обычно.

Разведчики вернулись вечером третьего дня, восемь человек из десяти. Взмыленные лошади едва держались на ногах.

Когда Моллард вышел из шатра с Ариком на плече, солдаты преклонили колено и сняли шлемы.

– Встаньте. Кто был старшим?

– Маррек не вернулся, инквизитор, – ответил один из солдат, и Дэн повернулся к нему.

– Как твое имя?

– Бастиан, инквизитор.

– Расскажи мне, что вы видели, Бастиан.

– Мы нашли их на второй день, – начал рассказывать тот. – Они встали на холме, недалеко от руин миреданского форта. Когда они увидели нас и знамя, то сразу бросились в атаку.

– Сколько их было?

– Шел дождь, инквизитор, и все произошло слишком быстро… Но я думаю, что не меньше тысячи.

– А что думают остальные? – оглядел их Дэнтон.

Кто-то согласно кивнул, один солдат с обвислыми рыжими усами глухо буркнул:

– Восемьсот.

– Почему ты так решил?

– Глаза хорошие, – сказал рыжеусый. Голос его звучал глухо, как будто со дна ямы. – Успел сосчитать.

Восемьсот или больше. Быть может, около тысячи. Серьезная угроза, учитывая неукротимость свинаров. Аниманты такими их и создавали – тупыми, жадными до плоти, не знающими о собственной смертности. В этом была их сила, но и слабость тоже – свинары бьются, как дикари, разрозненной кучей. Их грязная волна разобьется о строй щитов, как ветер о скалы.

Неподалеку есть одно место, где можно их встретить.

– Что дальше? – спросил Моллард.

– Мы стреляли и кружили вокруг них, пока не кончились стрелы, – сказал Бастиан. – В Тана угодили дротиком. Маррек приказал отступать, но потом его лошадь споткнулась, и они оба упали.

– И затем?

– Он снова приказал отступать и принял бой, инквизитор.

Дэнтон вспомнил Маррека – его косолапую походку и шрам на месте левого уха. Он был в отряде много лет, еще когда Дэн был рыцарем, и всегда бился в первых рядах.