Мертвый лев: Посмертная биография Дарвина и его идей
Шрифт:
Глава 4
Смех подпольного человека
Невозможность – значит каменная стена? Какая каменная стена? Ну, разумеется, законы природы, выводы естественных наук, математика. Уж как докажут тебе, например, что от обезьяны произошел, так уж и нечего морщиться, принимай как есть. ‹…› Попробуйте возразить.
Что можно разбить, то и нужно разбивать; что выдержит удар, то годится, что разлетится вдребезги, то хлам; во всяком случае, бей направо и налево, от этого вреда не будет и не может быть.
Подпольный человек – самый таинственный персонаж книг Достоевского. Имя и фамилия его нам неизвестны, какого он роду-племени – тоже. Знаем мы только, что ему 40 лет от роду, обитает он в «дрянной скверной квартире» на окраине Питера и характер имеет жутчайший. Желчный, скептичный, язвительный неудачник, обиженный на весь мир и решительно ничем не довольный. Дважды два четыре ему не нравится, от обезьяны происходить категорически не желает, да и вообще,
Что взять с такого? Мутный тип, сомнительный. Однако отметим для себя этот его выпад против «обезьяны». Дарвина читали, господин хороший? Или, может, не самого Дарвина, а его пропагандистов и интертрепаторов? В «обезьяну» мы, положим, и сами не верим, но как-то все у вас скользко, двусмысленно выходит, ни Богу свечка, ни черту кочерга. А не угодно ли, голубь, в участок прогуляться на предмет проверки благонамеренности? Прояснить ваши взгляды на православие, самодержавие и народность? Никак не желаете? Что же, пейте свой чай, а мы будем вам косточки мыть, вам и вам подобным. Прошу тишины! Тема сегодняшней лекции – Дарвин в дореволюционной России.
В год смерти Дарвина отношения между двумя великими империями, Российской и Британской, были далеки от идиллических. Вовсю шла Большая Игра (Great Game) – спор за раздел сфер влияния в Центральной Азии {142} . Британия пристально следила за русской экспансией в Туркестан, опасаясь, что соперник вторгнется на территорию Афганистана, а чего доброго, и в Британскую Индию. Русские обыватели судачили о том, что «англичанка гадит» и не случится ли скоро новая война (недавно закончившаяся Русско-турецкая была еще всем памятна).
142
Сергеев Е. Ю. Большая игра, 1856–1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2012. 454 с.
Но эти геополитические трения не могли подорвать авторитет, которым Чарльз Дарвин пользовался в русском образованном обществе. Из британских ученых с ним мог соперничать только Генри Томас Бокль, чья «История цивилизации в Англии» стала настольной книгой русской интеллигенции. Дарвин писал не для широкой публики, тем не менее почти все его новые книги в России становились интеллектуальными бестселлерами. В 1871 г. «Происхождение человека» выпустили одновременно в трех (!) переводах, два из которых, впрочем, были сокращенными версиями, изданными без согласия автора, то есть по-пиратски {143} . В те годы русские издатели умудрялись публиковать некоторые книги Дарвина даже раньше, чем они выходили в Англии. Делалось это очень просто. Автор присылал в Россию корректурные листы своей новой книги, с которых оперативно выполнялся перевод. Сочинения Дарвина не назовешь легким чтением, но это не мешало их популярности, а потуги цензуры ограничить распространение книг английского ученого только увеличивали читательский интерес. (Надо сказать, что цензурные препоны в отношении книг Дарвина оказались малоэффективными – ни одну из них в России так и не запретили.) Усилия критиков дарвинизма тоже были напрасными.
143
Тодес Д. В. О. Ковалевский: возникновение, содержание и восприятие его работ по палеонтологии. СПб.: Нестор-история, 2005. С. 26.
Так, в 1885–1889 гг. вышло трехтомное сочинение русского биолога, философа и публициста Николая Данилевского, озаглавленное «Дарвинизм: критическое исследование». Это была настоящая энциклопедия антидарвинизма, ученая и очень объемистая. Трехтомник включал около 1400 печатных страниц, в то время как «Происхождение видов» в русском переводе умещалось на 400 страницах. Данилевский добросовестно собрал практически все известные тогда возражения против теории естественного отбора – те самые, что активно использовались европейскими критиками в годы «затмения». Как мы видели в прошлой главе, многие из них были вполне справедливыми. Но имя Данилевского не пользовалось громкой известностью, да и мало кто из читателей мог одолеть его солидных размеров трехтомник. «Дарвинизм» пылился на полках книжных магазинов, в то время как сочинения самого Дарвина выпускались все новыми и новыми изданиями и в новых переводах.
А вот «Происхождение видов» пришло в Россию не сразу. Подпольный человек вряд ли мог читать главное сочинение Дарвина (разве что в немецком издании, да и то маловероятно). Достоевский писал первую часть своей повести в 1863 г. {144} , когда русский перевод «Происхождения», выполненный профессором ботаники Московского университета Сергеем Рачинским, еще только готовился к печати. К тому времени книга была доступна в немецком (1860), голландском (тогда же) и французском (1862) переводах {145} . Именно немецкий перевод стал главным источником сведений о дарвинизме в России в начале 1860-х гг. {146} Но и оттуда герой Достоевского не мог ничего вычитать про «обезьяну», тем более что сакраментальная дарвиновская фраза о том, что его теория прольет новый свет на происхождение человека, в немецком издании отсутствовала… {147}
144
Интересно, что и «Записки из подполья», и русский перевод книги Дарвина были опубликованы почти одновременно – в январе 1864 г. В том же году в России была издана небольшая книжка Томаса
145
Kohler M., Kohler C. The Origin of Species as a book. P. 333–351. Замечу здесь же, что в Египте, где также велись острые дебаты вокруг дарвинизма, первый полный перевод «Происхождения» был опубликован в 1964 г., спустя 100 лет после русского (Glick T. F. (ed.) The comparative reception of Darwinism. Chicago-London: The University of Chicago Press, 1988. P. 391).
146
О немецком переводе, выполненном зоологом Генрихом Бронном: Чайковский Ю. В. «Происхождение видов». Загадки первого перевода // Природа. 1984. № 7. С. 88–96.
147
Там же.
Таким образом, можно считать установленным, что широкие круги русских читателей узнавали о теории Дарвина не из первых рук, а из многочисленных пересказов и популярных изложений, авторы которых опирались как на немецкий перевод, так и на свои собственные измышления. Университетские профессора рассказывали о дарвинизме студентам на лекциях, прогрессивные публицисты излагали теорию как новейшее слово в науке, нанесшее сокрушительный удар по «суевериям», а публицисты консервативные пересказывали ее, чтобы затем опровергнуть. Как и в зарубежной Европе, большинство русских читателей интересовалось не научной составляющей дарвинизма, а его возможным влиянием на общество, мораль и религию. Непременно вставал и животрепещущий вопрос о происхождении человека, об «обезьяне», о которой, как мы помним, Дарвин в «Происхождении видов» благоразумно умолчал. Эти толки и пересуды вполне могли дойти и до подпольного человека в его «дрянной скверной квартире». Не знать и не рассуждать о дарвинизме в тогдашнем образованном обществе, вероятно, считалось признаком дурного тона.
Новая теория попала в России на весьма благодатную почву. Начало 60-х гг. позапрошлого века в нашем отечестве было временем очень и очень интересным.
Почти все авторы, писавшие о триумфальном пришествии Дарвина в Россию, начинали свой рассказ с тяжелого и обидного поражения в Крымской войне, показавшего всем мыслящим людям, что дела «в Датском королевстве» идут неважно и надо срочно что-то менять. Понимал это и молодой царь Александр II, инициировавший проведение в стране масштабных реформ, равных которым не было с эпохи Петра Великого. Как и Петр в свое время, русские «верхи» и интеллигенция обратились за опытом к Европе. По словам американского историка Джеймса Биллингтона, поражение в войне стало «гибельным для напыщенного самодовольства николаевской России и оставило ощущение национальной неполноценности с одной стороны, а с другой – стимулировало новшества и реформы». Традиционные союзницы России – Пруссия и Австрия – не пришли ей на помощь, поэтому страна была вынуждена обратиться к «победоносным либеральным державам Запада, Франции и Англии, в поисках технического и идейного обновления» {148} . Русский философ Василий Розанов позднее писал, что в начале 1860-х гг. страна напоминала «огромную доменную печь, которая горела, пылала и с запада жадно тянула только горючий материал, черный каменный уголь для своего пылания» {149} . В первую очередь «топливом» служили новые идеи: научные, философские, экономические. Дарвин со своими «Происхождением» и пресловутой «обезьяной» угодил в самую гущу борьбы мнений, разделившей Россию того времени на ряд противоборствующих лагерей. Умы будоражились последними открытиями в области естественных наук, с головы на ноги (или с ног на голову, если угодно) переворачивавшими привычное и уютное, веками складывавшееся мировоззрение.
148
Биллингтон Дж. Х. Икона и топор: Опыт истолкования истории русской культуры. М.: Рудомино, 2001. С. 452.
149
Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. Статьи и очерки 1898–1901 гг. М.: Республика; СПб.: Росток, 2009. С. 398.
«Продвинутая» молодежь обоего пола увлекалась физиологией, анатомией и химией, мечтала об учебе в германских университетах {150} , горячо спорила на научные и социальные темы. Мистика и религиозность у нового поколения были не в почете. Старики, как старикам и полагается, недовольно брюзжали. Престарелый поэт Петр Вяземский в 1866 г. писал:
Одно теперь у нас в предмете: Познанье гадов, их примет, Чтоб доказать, что в Божьем свете Душе и Богу места нет. Не надо старых нам игрушек: Не в анатомию страстей, А в анатомию лягушек Впились Бальзаки наших дней.150
Мадам Кукшина, персонаж романа Тургенева «Отцы и дети», мечтает поехать в Гейдельбергский университет, чтобы учиться у знаменитого химика Бунзена. В Гейдельберге стажировались многие будущие светила науки, в том числе и Дмитрий Менделеев.