Мертвый лев: Посмертная биография Дарвина и его идей
Шрифт:
Бурный темперамент частенько подводил Геккеля, и его то и дело заносило на поворотах, так что большинство новых теорий, которыми он буквально фонтанировал, очень быстро очутились на кладбище научных ошибок. Но высказанных им за долгую жизнь идей было так много, что даже небольшой процент оказавшихся верными обеспечил Геккелю вечную память в истории биологии. Как астроном, вычисляющий положение на небе еще не открытой планеты, он «вычислял» существование в далеком прошлом неведомых палеонтологам видов, которые должны были существовать, если, конечно, Дарвин прав. В 1868 г. Эрнст Геккель предсказал открытие «обезьяночеловека» и официально нарек его на латыни Pithecanthropus alalus, то есть «обезьяночеловек, не обладающий речью». И не только предсказал, но даже постарался представить своим читателям его облик (рис. 5.3).
Это предсказание блестяще подтвердилось еще при жизни Геккеля, когда в 1891 г. голландский врач Эжен Дюбуа отыскал ископаемые кости питекантропа на острове Ява.
Рис. 5.3.Pithecanthropus alalus. Иллюстрация из книги Геккеля «Естественная история творения» (1898) {226}
Конечно, ученый с таким складом ума и характера не мог не поддаться социал-дарвинистскому соблазну. Существование в мире победителей и побежденных, счастливчиков и неудачников, аристократов и люмпенов казалось Геккелю вполне закономерным. Он отвергал традиционную христианскую мораль за ее проповедь жалости к нищим и убогим, призыв возлюбить даже врагов своих. С научной точки зрения, утверждал Геккель,
226
. https://www.biodiversitylibrary.org/page/53249617.
227
Фогт М. Социал-дарвинизм. С. 291. Это сказано в полемике с другим крупным немецким биологом, Рудольфом Вирховым, видевшим в учении Дарвина потворство социалистическим идеям.
Все это вполне традиционно для социал-дарвинизма второй половины XIX в. и перепевалось на все лады десятками его сторонников. «Вред» {228} Геккеля состоял в том, что он был действительно крупным ученым, обладавшим непререкаемым авторитетом, и известным всей Европе популяризатором. Его право выступать «от лица науки» особенно окрепло после смерти Дарвина, когда Геккель оказался самым влиятельным эволюционистом своего времени. К его словам прислушивались.
Взгляды Геккеля на происхождение и классификацию рода человеческого даже на общем фоне той эпохи выглядят крайне расистскими. Он не раз менял свое мнение по этому вопросу, но в конце концов решил разделить все известное ему человечество на 12 отдельных видов (даже не рас) {229} , имевших единого предка, жившего некогда на гипотетическом материке Лемурии {230} , погрузившемся позднее в воды Индийского океана. (Отличный образец неуемной геккелевской фантазии, не подкрепленной строгими научными фактами, за что его, собственно, и критиковали!) Геккель выстроил все эти виды в шеренгу по степени их «совершенства», от «благородных европеоидов» до «примитивнейших из примитивных» – папуасов и австралийских аборигенов, ниже которых, по его мнению, находился только реконструированный им «питекантропус алалус» (рис. 5.4).
228
В письме к Павлу Бирюкову от 24.05.1908 Лев Толстой писал: «…хуже и вреднее г-на Геккеля я не знаю никого». Геккель защищал смертную казнь, считая ее биологически полезной мерой, очищающей общество не только от самих «врожденных преступников», но и от их генов. Он сравнивал ее с выпалыванием сорняков с огородных грядок. Толстой же, которого смертная казнь возмущала до глубины души, восклицал: «И люди читают это, учат, называя это наукой, и никому в голову не приходит сделать естественно представляющийся вопрос о том, что если убивать дурных полезно, то кто решит, кто вредный».
229
Геккель был не первым и не единственным автором, предлагавшим такую классификацию. В 1866 г. британский антрополог Джеймс Хант писал, что «классифицировать негра как представителя особого, отличного от европейцев, вида столько же резонно, как помещать осла и зебру в состав разных видов. ‹…› Различие между негром и европейцем будет куда большим, чем между гориллой и шимпанзе» (Haddon A. G., Quiggin A. H. History of anthropology. London: Watts & Co., 1910. P. 65). Интересно, что сошедшиеся в этом мнении антидарвинист Хант и дарвинист Геккель, хотя и были неправы, однако стимулировали поиск представителей других видов рода Homo в палеонтологической летописи. И сегодня мы знаем, что на Земле действительно существовали в свое время три «параллельных» человечества – три разных биологических вида рода Homo: человек разумный, человек неандертальский и человек денисовский. См.: Медникова М. Б. Краткая история «параллельных человечеств» // Природа. 2019. № 1. С. 15–23.
230
Впервые гипотезу о существовании Лемурии – таинственного затонувшего континента, находящегося сейчас якобы под водами Индийского океана, – выдвинул в 1864 г. английский биолог Склетер, пытавшийся объяснить сходство фаун Индии и Африки.
Интересно, что живые папуасы в Европе были тогда редчайшей диковиной, и современные историки сомневаются в том, что Геккель мог лично видеть и тем более изучать хотя бы одного представителя этой расы {231} . Он судил о ее свойствах исключительно по рассказам путешественников, часто очень предвзятым и недостоверным. Так, Геккель был убежден, что папуасы Новой Гвинеи лишены дара абстрактно мыслить и потому абсолютно неспособны к цивилизованному образу жизни. Ничего личного! Просто они находятся на более ранней по сравнению с «высшими» людьми стадии развития, их мозг в эволюционном смысле недоразвит. И примечательно, что Геккеля посрамил его же собственный ученик – русский зоолог и этнограф Николай Миклухо-Маклай. Он отправился на северное побережье Новой Гвинеи, где установил тесный контакт с туземцами и доказал, что с абстрактным мышлением у них все в порядке – не хуже, во всяком случае, чем у других, более цивилизованных, народностей. Это был совершенно «чистый» этнографический эксперимент, потому что папуасские друзья Маклая до встречи с ним никогда не общались с европейцами и сохранили традиционный неолитический образ жизни, не зная внешних влияний. Да, они жили в каменном веке, но не потому, что «от природы» неспособны к культурному развитию. Причины их отставания должна выяснять не биология, а история {232} .
231
Levit G.S., Hossfeld U. Ernst Haeckel, Nikolai Miklucho-Maclay and the racial controversy over the Papuans. Frontiers in Zoology. 2020. 17:16. https://doi.org/10.1186/s12983–020–00358-w.
232
Случайно ли этот вопрос был поставлен и разрешен именно русским ученым? Не повлиял ли на это давний спор русских философов и публицистов о причинах отставания России от зарубежной Европы, которое так любили объяснять «врожденными» отрицательными качествами нашего народа? Недаром в те же самые годы историк Сергей Соловьев в «Публичных чтениях о Петре Великом» (1872) особо останавливался на развенчании обидной для русских идеи о фатальной «отсталости» России и объяснял ее не «биологией» народа, а его исторической судьбой. По его мнению, пока Западная Европа плавала по морям-океанам, открывала америки, захватывала колонии и угнетала негров, русские сидели в своем замкнутом континентальном пространстве, отрезанном от морей, но зато в непосредственной близости к опасным степным кочевникам, закрывая своей грудью благополучную и безопасную Европу. Не так ли и новогвинейские жители задержались в своем каменном веке потому, что были полностью изолированы от других народностей, отрезаны от обмена технологиями и культурными достижениями?
Рис. 5.4. Еще один рисунок из геккелевской «Естественной истории творения». Полный ряд непрерывных форм связывает Аполлона Бельведерского (1) с обезьяной мандрилом (12). Рисунки 2–6 иллюстрируют современные расы человека (кроме европеоидов). Номер 6 – это тасманийский абориген, за которым сразу же следуют горилла (7) и шимпанзе (8)
Расисты и доднесь не перевелись на грешной земле, но давно превратились в маргиналов, которых в приличном научном журнале и на порог не пустят. Будем, однако, справедливы. Расистские взгляды Геккеля и других эволюционистов той эпохи были порождены не только их европоцентризмом, но и логикой защищаемой ими теории. Сегодняшний любознательный читатель найдет в научно-популярных изданиях разветвленные генеалогии человеческого рода, протянувшиеся назад в прошлое на несколько миллионов лет и связывающие современных Homo sapiens c их отдаленными предками безукоризненно обезьяньего облика. Во времена Геккеля родословная человека была известна очень плохо. Обнаруженный в 1856 г. неандертальский человек казался сомнительным: сам Томас Хаксли, великий и ужасный, вынужденно признавал, что он не сильно отличается от человека современного типа и очень далек от человекообразных обезьян. Некоторые антропологи склонны были считать неандертальца
233
Мечников писал об этом в своей научно-популярной статье «Борьба за существование в обширном смысле» (1878). См.: Винарский М. В. Евангелие от LUCA: В поисках родословной животного мира. Глава 11.
Но по-настоящему ярко социал-дарвинистские убеждения Эрнста Геккеля раскрылись под конец его жизни. Разразившаяся в августе 1914 г. всеевропейская война подвела жирную кровавую черту под историей XIX столетия и на несколько лет разделила континент на два враждующих стана. Соперничающие государства моментально накрыла волна шовинизма и ура-патриотизма, которым поддались все слои общества, включая ученых и университетских преподавателей. Так называемая профессорская война (der Krieg der Professoren) {234} стала частью идеологической схватки между враждующими сторонами, и ученые мужи с энтузиазмом использовали все доступные им «научные» средства, чтобы опорочить и принизить противника. Информационные и гибридные войны наших дней берут свое начало в той далекой эпохе, для которой самым современным средством связи было радио…
234
История «профессорской войны» изложена по материалам из монографии Э. И. Колчинского с соавторами (Колчинский Э. И., Зенкевич С. И., Ермолаев А. И., Ретунская С. В., Самокиш А. В. Мобилизация и реорганизация российской науки и образования в годы Первой мировой войны. СПб.: Нестор-история, 2018. 672 с.). Из нее же взяты и приводимые в тексте цитаты.
Престарелый Эрнст Геккель одним из первых включился в эту интеллектуальную борьбу, если можно так назвать ожесточенную перебранку, в которой задавали тон примитивные эмоции, мифы и стереотипы. Вместе с другими светилами немецкой науки он выпустил «Воззвание к просвещенному миру». В нем говорилось, что Германия начала войну вынужденно, обороняясь от натиска «варваров» (в первую очередь русских) на ее великую культуру. Просвещенному миру сообщалось, что «на Востоке земля пропиталась кровью женщин и детей, зарезанных русской ордой». Геккель полагал, что его стране пора осознать главный жизненный принцип: «Борьба – отец и мать всего». В ходе войны менее приспособленные расы и народы будут побеждены, а Германия, как вершина развития человечества, достигнет мирового господства. Геккель огорчался, что главным противником Германии выступила Великобритания. Он имел тесные связи с английской наукой, дружил с Дарвином, да и вообще считал, что Германия и Англия – «естественные расовые союзники». Их вражда – нелепость, поскольку эти два высших народа призваны поделить между собой планету, что навсегда закрепило бы величие арийской расы. Виной всему, полагал Геккель, национальный эгоизм англичан, стремящихся к единоличному мировому господству. Даже в отказе Англии принять десятичную систему измерений Геккель усматривал порочность ее культуры. Еще более он возмущался тем, что в британской и французской армиях служат негры, малайцы, даже папуасы, а в союзниках у них «узкоглазые японцы» {235} . В его глазах это было чудовищно: Европа погибнет, если победу над Германией и Австро-Венгрией одержит такой паноптикум рас. Россию он упрекал (ну конечно же) в «варварстве» и стремлении встать во главе всех славянских народов. Геккель считал, что в ходе войны Германия захватит Прибалтику, Польшу и Малороссию, обеспечив себе необходимый Lebensraum (жизненное пространство) и одновременно отделившись от «варварской России на востоке». Все эти чаяния подкреплялись ссылками на эволюционную теорию и антропологию, что должно было придать им ореол научной респектабельности.
235
Еще во время Русско-японской войны 1904–1905 гг. русский психиатр Иван Сикорский (отец знаменитого авиаконструктора) трактовал ее с социал-дарвинистских позиций: «Мы встречаемся здесь с расовой борьбой, но не в обычном вульгарном значении этих слов, а совершенно в ином смысле. Мы стоим в настоящую минуту лицом к лицу с крупным биологическим событием. ‹…› Русский народ, по общему признанию даже народов Западной Европы, явился бесспорным распространителем европейской культуры среди народов желтой расы. Главным фактором здесь является глубокая биологическая основа» (курсив мой. – М. В.). Цит. по: Русская расовая теория до 1917 года / Под ред. В. Б. Авдеева. М.: ФЭРИ-В, 2004. 688 с. С. 301.
Один из единомышленников Геккеля, пожелавший остаться анонимным и писавший под псевдонимом Ф. М., уверял, что «Россия и Сербия не входят в число цивилизованных наций. Это все еще разбойные образования, состоящие из банд воров в облике государства». Другой геккелист сокрушался по поводу вовлечения в европейскую борьбу «низших рас», в результате чего «негры видят войну, в которой белые убивают друг друга».
Естественно, интеллектуалы стран Антанты не остались в долгу и отвечали «грязным гуннам» в таком же духе. Английский химик Уильям Рэмзи, нобелевский лауреат 1904 г., в статье «Цели и амбиции Германии» проявил не меньший национализм. Он скептически отзывался о достоинствах германской расы (по его мнению, многими культурными достижениями Германия обязана евреям) и пророчествовал, что «избавление от тевтонов избавит мир от владычества посредственности». В России немцев изображали как «диких и озверевших варваров, современных тевтонов с новейшей технологией, дикарей с утонченно-садистской психологией и имплицированной жестокостью, невежественных Митрофанов и т. д.» {236} . Русский психиатр П. И. Ковалевский издал «психологический очерк», лаконично названный «Немцы», пользовавшийся в период патриотического подъема (или шовинистического угара, кому как больше нравится) немалой популярностью. Вот что узнавал из этого сочинения о враждебном народе русский обыватель: «Поскоблите немца, он и ныне окажется варваром, и притом варваром низшего сорта, без чести, правды и порядочности. Если немец нравственно опускается, то пределов его низости нет». Далее следовал длинный перечень пороков, будто бы «органически» присущих немецкой нации: цинизм, нахальство, наглость, бесстыдство, бесчеловечность, злобность, жестокость, бездушие, высокомерие, самомнение, завистливость, алчность, мрачность, тупость, банальность, чинопочитание… Вот где пригодились социал-дарвинистские идеи о врожденных биологических особенностях отдельных наций, их пороках и недостатках. Правда, чего было еще ожидать от Ковалевского, известного своими радикальными расистскими и националистическими взглядами (в целом редкими среди русской интеллигенции того времени).
236
Колчинский Э. И., Зенкевич С. И., Ермолаев А. И., Ретунская С. В., Самокиш А. В. Мобилизация и реорганизация российской науки и образования в годы Первой мировой войны. С. 109.
Кто повел себя хуже – европейское ли светило Геккель или мало кому известный за пределами России Ковалевский, сказать не берусь. «Война профессоров» – одна из позорнейших страниц в истории европейской науки. К счастью, она длилась недолго. Уже на второй год войны пришло отрезвление, и многие ученые стали осуждать ее или, по крайней мере, воздерживаться от ура-патриотизма. По оценке немецкого историка Т. Маурера, российские ученые в этой войне умов оказались в целом «более разумными и сдержанными, чем их немецкие коллеги» {237} .
237
Там же. С. 115.
Мировая война лишь обострила до надрыва те противоречия и предрассудки, которыми дышала целая эпоха. Социал-дарвинистскими мотивами полна массовая культура тех лет, они встречаются в литературных произведениях самых талантливых писателей. Достаточно назвать имя Герберта Уэллса, биолога по образованию, который был, что называется, вполне «в теме». Вспомним его «Войну миров», где борьба марсиан с людьми преподносится как схватка высшей и низшей рас. Высшая – это марсиане (поясняю для тех, кто никогда не читал роман или успел его забыть). А в «Машине времени» Уэллс ставит смелый мысленный эксперимент в области социал-дарвинизма.