Мертвый лев: Посмертная биография Дарвина и его идей
Шрифт:
Креационистское объяснение, отталкивающееся от Божественной аксиомы, требует как минимум на одно допущение больше, чем объяснение эволюционистское. Постулируется существование сверхъестественного мира, который находится «над» материальным миром, создал его и способен вмешиваться в него по своему хотению, творя «чудеса», то есть спонтанные нарушения законов природы. Каждое такое событие совершенно уникально и не поддается рациональному объяснению, что разом выводит его за пределы компетенции науки.
Сюда же относится и факт несовершенства материального мира. К примеру, некоторые из известных нам эволюционных «изобретений» так нелепы в своей конструкции, что их проще объяснять делом рук «безмозглого» естественного отбора, а не разумного Творца, являющегося, по мнению богословов, Абсолютом, средоточием всех мыслимых совершенств. Мир же природный (как и социальный) вопиюще плох в некоторых деталях, хотя что мешало бы Всемогущему и Всеблагому Творцу сделать его идеальным, ко всеобщей радости и довольству? Позвольте мне с фактами на руках вернуться к этому вопросу в конце главы.
Всех современных ученых в зависимости от их отношения к концепции естественного
Так называемые ультраселекционисты (лат. selectio – отбор) уверены, что все живые организмы и все их признаки обязаны своим существованием исключительно естественному отбору, который с этой точки зрения оказывается единственным и вполне достаточным механизмом эволюции. Поэтому для каждого признака можно подыскать объяснение, чем он выгоден для организма, в чем его смысл как инструмента выживания вида. К этой группе ученых относятся такие известные личности, как биолог и популяризатор науки Ричард Докинз, философ Дэниел Деннет, этолог и лауреат Нобелевской премии Конрад Лоренц {353} .
353
Лоренц К. Оборотная сторона зеркала; Докинз Р. Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной. М.: АСТ: Corpus, 2019. 496 c.; Деннет Д. Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни. Характерным для ультраселекционизма является высказывание Лоренца, по мнению которого «сложные и неправдоподобные формы строения тела и поведения могли появиться лишь в результате отбора и приспособления и никак иначе» (Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. С. 5; курсив мой. – М. В.).
Группа умеренных селекционистов, к которой принадлежит и автор этих строк, с уважением относится к естественному отбору и признает его ведущим движителем эволюции. Ведущим, но не исключительным. В эту компанию попадает и сам Дарвин, вот его собственные слова: «Я убежден, что Естественный Отбор был самым важным, но не единственным средством модификации [живых организмов]» {354} .
В современной биологии растет интерес к «недарвиновским» концепциям, предлагающим альтернативные объяснения. Все чаще обращаются к напрочь отвергнутому генетикой середины ХХ в. неоламаркизму, доказывая, что пресловутое наследование приобретенных признаков (НПП) может в некоторых ситуациях происходить в природе {355} . Пусть и редко, но достаточно, чтобы писать об НПП как о надежно установленном факте {356} . (Кстати говоря, сам Дарвин тоже не отрицал НПП, хотя и не рассматривал его как магистральный путь эволюции. А вот неодарвинизм, или синтетическая теория эволюции, возникшая в ХХ в., реальность этого феномена решительно отверг.)
354
Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора. С. 24.
355
Ламаркизм наших дней: Стил Э., Линдли Р., Бландэн Р. Что, если Ламарк прав? Иммуногенетика и эволюция. М.: Мир, 2002. 237 с.; Шаталкин А. И. «Философия зоологии» Жана-Батиста Ламарка: Взгляд из XXI века. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2009. 606 с.; Tikhodeyev O. N. Heredity determined by the environment: Lamarckian ideas in modern molecular biology. Science of the Total Environment. 2020. 710: 135521. https://doi.org/10.1016/j.scitotenv.2019.135521.
356
Современные взгляды на проблему НПП: Животовский Л. А. Наследование приобретенных признаков: Ламарк был прав // Химия и жизнь. 2003. № 4. С. 22–26; Sano H. Inheritance of acquired traits in plants. Plant Signaling & Behavior. 2010. 5(4): 346–348; Liu Y.-S. Inheritance of acquired characters in animals: A historical overview, further evidence and mechanistic explanations. Italian Journal of Zoology. 2011. 78(4): 410–417; Кунин Е. В. Логика случая. О природе и происхождении биологической эволюции. М.: Центрполиграф, 2014. 527 с. Очень ярко НПП проявляется в культурной эволюции, зачатки которой известны уже у высших приматов. Традиции, фольклор, письменность, библиотеки, интернет, социальные сети – все это вполне «ламарковские» механизмы накопления и передачи по наследству информации, приобретенной каждым новым человеческим поколением. Вот почему культурная эволюция, где НПП является нормой, идет гораздо быстрее, чем эволюция биологическая.
Старинный спор о том, кто прав – Ламарк или Дарвин (см. главу 3), в обозримом будущем вполне может решиться в стиле Козьмы Пруткова: «Мне нравятся очень обои!» Возможно, природа допускает разные пути эволюционного развития, о чем пишет московский энтомолог Анатолий Шаталкин, видящий суть давнего спора в различии точек зрения на роль организмов в эволюции. Для Дарвина организм пассивен, животные и растения «сами не знают», что эволюционируют (как «не знает» этого домашний скот, отбираемый человеком по нужным ему качествам). Они просто живут и размножаются, подчиняясь естественному отбору с такой же неосознанной покорностью, как и силе земного тяготения. Для Ламарка организм – это активное эволюционное начало, он «строит себя и свое окружение». Если Шаталкин прав, то, как именно пойдет эволюция – по Ламарку или по Дарвину, – зависит от конкретных обстоятельств. «Организм и пассивен, и активен. В одних случаях ему выгоднее склониться перед силой природы и переждать, в других – лишь прогнуться, но одновременно искать выход из положения» {357} . Совсем как в старой доброй песне: «Не стоит прогибаться под изменчивый
357
Шаталкин А. И. Ламарк и Дарвин: на пути к синтезу // Эволюция и систематика: Ламарк и Дарвин в современных исследованиях. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2009. С. 62–63. К сожалению, автор в деталях не говорит о том, каким образом организм может «записать» в геном то, что он «считает» выгодным в конкретных условиях.
Наконец, третью группу составляют скептики, которых я уже цитировал выше. Иногда они не отрицают естественный отбор как таковой, но считают, что его значение для эволюции очень мало или вообще нулевое. Типичное для этой группы ученых утверждение состоит в том, что естественный отбор лишен творческих способностей, он не создает ничего нового и в лучшем случае поддерживает сложившееся состояние дел, сохраняя status quo.
Хотя споры в науке не решаются большинством голосов, беспристрастный анализ современной научной литературы четко показывает, что приверженцы естественного отбора до сих пор очень многочисленны, и ничто не указывает на скорый отказ биологов от дарвиновской познавательной модели. Потребитель, как известно, голосует рублем, а в научной жизни «ходячей валютой» служит частота цитирования, то есть число ссылок на труды того или иного автора, порой уже давно почившего в бозе. Из ученых прошлого Чарльз Дарвин, вероятно, чемпион по таким посмертным цитированиям. На его концепцию естественного отбора интенсивно ссылаются до сих пор, и число ссылок с течением времени не сокращается.
Приведу нехитрый график (рис. 8.2).
Возьмем пятилетие 2017–2021 гг. За этот период учеными разных стран опубликовано 6758 статей, в которых используется или обсуждается концепция естественного отбора, а это ни много ни мало почти 4 статьи в день! А если учесть, что Scopus включает далеко не все издающиеся в мире журналы, то число таких статей должно быть еще больше. За последние 10–12 лет количество публикаций на эту тему остается приблизительно постоянным – около 1400 в год. Конечно, само по себе число цитат об «истинности» еще ничего не говорит хотя бы потому, что оно может определяться научной «модой» или даже политической конъюнктурой (сколько ссылок на работы Маркса и Ленина делали в свое время советские ученые!). Но это, по крайней мере, хороший признак востребованности и жизнеспособности научной теории, которая недавно справила свой 160-летний юбилей.
Рис. 8.2. Число статей в научных журналах, в названии, резюме или ключевых словах которых есть термин «естественный отбор», за последние 20 лет (источник: база данных Scopus; www.scopus.com)
Сегодня мы знаем о естественном отборе гораздо больше, чем знал о нем Дарвин. Теоретики говорят о трех формах естественного отбора, в зависимости от достигнутых им результатов. Тут нужно уточнение. Естественный отбор как природный процесс един и неделим, но проявляет себя по-разному в разных обстоятельствах. (Сама собой напрашивается рискованная аналогия с христианским представлением о Боге, который одновременно и един, и в трех лицах.)
Стабилизирующий отбор проявляется в том, что он работает, а все остается как бы по-прежнему, на своих местах – то есть сохраняется уже достигнутое состояние, некая норма. Эволюция в общепринятом смысле слова при этом вообще не происходит, а естественный отбор здесь подобен отчаянно ревущему мотору забуксовавшей автомашины. Считается, что стабилизирующий отбор действует в тех ситуациях, когда условия обитания достаточно стабильны, организмы к ним уже адаптированы, а стало быть, нет потребности что-то менять. Эволюционный прогресс не нужен, потому что прекрасно живется и без него.
Если стабилизирующий отбор действует очень долго, в течение миллионов лет, на свет являются живые ископаемые – осколки давно вымершей флоры и фауны. Эти существа сохранили свой древний облик и на фоне современных видов выглядят примерно так, как смотрелся бы средневековый монах в магазине модных гаджетов. Живые ископаемые хорошо известны популяризаторам науки, с удовольствием о них пишущих и рассказывающих. Есть примеры действия стабилизирующего отбора на молекулярном и клеточном уровне. Так, структура молекулы гемоглобина – жизненно важного для всех позвоночных белка – существенно не изменилась за последние полмиллиарда лет. Хотя гены, кодирующие гемоглобин, не застрахованы от мутаций, все нежизнеспособные версии мгновенно уничтожались стабилизирующим отбором. Те мутации, что «оставили след» в строении молекулы, привносили лишь незначительные изменения, принципиально не влиявшие на работу гемоглобина {358} .
358
А вот у антарктических рыб семейства белокровок (говорящее название!) гемоглобина в крови нет, как нет и эритроцитов. Белокровки живут в холодной, богатой кислородом воде, поэтому достаточное для жизни количество кислорода может переноситься плазмой крови. А. С. Северцов (Северцов А. С. Эволюционный стазис и микроэволюция. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2008. С. 11) объясняет это тем, что при адаптации этих рыб к жизни в водах Антарктики прекратился стабилизирующий отбор, сохраняющий структуру гемоглобина. Правда, возникает вопрос, отчего у других родственных им рыб Южного океана (нототений, бородаток, щекорогов) эволюция не пошла в этом направлении. Возможно, у предков этих рыб просто не случилась нужная мутация, которая произошла у предков белокровок.