Мертвый лев: Посмертная биография Дарвина и его идей
Шрифт:
Чем дольше я занимаюсь посмертной биографией Чарльза Дарвина, тем больше убеждаюсь, что никому из великих ученых прошлого так не «везло» на искажения, непонимания и недобросовестные интерпретации своих взглядов, как моему герою. Оставим в стороне убежденных антиэволюционистов и тенденциозных истолкователей (Клеманс Руайе, Дмитрий Писарев, Трофим Лысенко). О них уже сказано достаточно. Но и у авторов, симпатизирующих дарвинизму или хотя бы пытающихся беспристрастно в нем разобраться, то и дело встречаются такие перлы, что остается лишь руками развести. Особенно много недоразумений возникало и продолжает возникать вокруг борьбы за существование: часто ее понимают чересчур буквально, как жестокий «закон джунглей», которого никому не избежать. Вот Маркус Фогт, автор книги о социал-дарвинизме (я не раз цитировал ее в предыдущих главах), изумляется, как «такие слабые животные, как ящерицы, могут принадлежать к числу самых древних и эволюционно наиболее успешных животных, если в природе царит культ физической силы?» {380} С точки зрения биолога, ответ очевиден. Во-первых, никакого «культа физической силы» в природе нет, конкуренция между видами может происходить и вполне мирным путем (об этом я тоже рассказывал в одной из предыдущих глав) {381} . Во-вторых, ящерицы – группа, возникшая в триасовом периоде, то есть около 200 млн лет назад {382} , – дожили до наших дней потому, что нашли удачную «адаптивную зону», вполне соответствующую их физическим возможностям. Они покажутся «слабыми», если сравнивать их с бегемотами или аллигаторами, но в своей
380
Фогт М. Социал-дарвинизм. С. 140.
381
Вспомним и про альтруизм и взаимную помощь среди животных, о чем много писал князь Петр Кропоткин (Кропоткин П. А. Взаимопомощь как фактор эволюции).
382
Геологический возраст ящериц: Evans S. E. At the feet of the dinosaurs: the early history and radiation of lizards. Biological Reviews. 2003. 78: 513–551.
Маркусу Фогту такая наивность извинительна. Он все же не биолог, а богослов. Впрочем, среди расхожих мифов о дарвинизме есть и такие, что разделяются даже некоторыми биологами (а среди небиологов и вовсе стали общим местом). Они тиражируются в массовой культуре, кочуют с сайта на сайт, «мутируя» при этом, как в испорченном телефоне. Я уверен, что многие из вас знакомы с так называемым «аргументом "Боинга-747"», пущенным в народ знаменитым астрофизиком (и весьма эксцентричным мыслителем) сэром Фредом Хойлом (1915–2001) {383} . По его убеждению, поверить в действенность естественного отбора так же сложно, как в то, что ураган, пронесшийся над свалкой авиационного завода, случайным образом соберет из отдельных деталей новенький самолет. На первый взгляд, аналогия убийственная, тем более что она подкреплена авторитетом действительно выдающегося ученого. Но в ее основе лежит все то же банальное непонимание… {384}
383
Насколько я мог установить, этот аргумент впервые появился в интервью, которое Хойл дал журналу Nature в ноябре 1981 г.
384
Докинз (Докинз Р. Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной) подробно разбирает этот аргумент Хойла и приводит опровергающие его аргументы.
В более академическом тоне эту мысль выразил около 70 лет назад известный французский зоолог (и не менее известный антидарвинист) Альбер Вандель:
В мире царит порядок, а не хаос, и, если бы случай и произвел что-то хорошее, другой случай тут же бы это и разрушил {385} .
А вот мнение астрофизика Чандры Викрамасингха, коллеги и соавтора Фреда Хойла:
Мы не можем согласиться с тем, что гены, ответственные за появление великих произведений литературы, музыки, искусства или за выдающиеся математические способности, могли появиться в результате случайных мутаций {386} .
385
Цит. по: Берг Л. С. Труды по теории эволюции. М.: Наука, 1977. С. 37.
386
Мацарский В. И. Сэр Фред Хойл и драма идей. М.; Ижевск: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2015. С. 324.
Все об одном и том же, давние вариации на избитую тему. Подобных суждений, высказанных уважаемыми учеными, в профессионализме которых никто не сомневается, я мог бы привести десятки. Естественный отбор – ядро дарвиновской теории – изображается ими как процесс, основанный исключительно на случайных событиях, произвольных и непредсказуемых. А может ли путем суммирования таких единичных случаев появиться что-нибудь по-настоящему сложное (глаз, мозг, сознание – нужное подчеркнуть)? Конечно, нет! Поэтому «эволюция по Дарвину» невозможна и немыслима, а значит, надо искать альтернативные объяснения. Ну, конечно же, дело не обошлось без разумного Творца (мирового духа, инопланетян – нужное подчеркнуть) {387} .
387
В 1981 г. Викрамасингх оказался в качестве свидетеля на судебном процессе в штате Арканзас, губернатор которого потребовал, чтобы в школах одновременно преподавались и научная теория эволюции, и ее креационистская альтернатива. Против него выступило федеральное правительство Соединенных Штатов, и тогда ответчик пригласил в качестве научного эксперта Викрамасингха. Он заявил, что не верит в сверхъестественного Творца, находящегося за пределами Вселенной, но верит в «безграничную Вселенную, в которой творец жизни мог возникнуть естественным образом. Мой коллега, сэр Фред Хойл, придерживается такого же мнения». Это было очень неосторожно. Коллеги-ученые восприняли выступление как поддержку креационизма, и последствия не заставили себя ждать. Биограф Хойла пишет, что обоих ученых «подвергли остракизму, к ним перестали относиться как к достойным уважения коллегам, их почти перестали печатать. ‹…› Они оказались практически полностью отрезанными от академического сообщества». Креационисты суд проиграли, а Хойлу, как предполагают его биографы, это неосторожное выступление стоило Нобелевской премии (Мацарский В. И. Сэр Фред Хойл и драма идей. С. 324–326).
Что мы называем случаем? В отличие от чуда, предполагающего или откровенное нарушение законов природы, или событие чрезвычайно маловероятное (как выражаются газетчики, «человек выпал с двенадцатого этажа и чудом остался жив»), случай никаким законам не противоречит. Однако предсказать его не получится, потому что он не вытекает напрямую из ранее сложившихся обстоятельств. Может произойти, а может не произойти. Максимум, что способны сделать представители точных наук, таких как физика и математика, это рассчитать вероятность случайного события, но не предвидеть его наступление в каждый конкретный момент. И вот, поскольку фактор случайности так «плох», с давних времен биологи делают попытки исключить его из научной картины мира, а если это не получается, то хотя бы свести его роль к минимуму, загнать этого неприятного «демона» под кровать и как можно реже вспоминать о его существовании.
Невозможно отрицать, что во «вселенной Дарвина» (как и во «вселенной Даниила Хармса» {388} ) фактор случайности играет немалую роль. Сам творец теории естественного отбора исходил из того, что живые организмы в своих признаках изменчивы почти беспредельно – это и дает отбору материал для работы. Объяснить, что создает изменчивость, Дарвин не мог и поневоле прибегал к случаю как к наиболее доступному в то время объяснению {389} . Когда за дело взялись генетики, случай только укрепил свои позиции в эволюционной теории. Источником изменчивости оказались мутации – непредсказуемые ошибки, возникающие при передаче наследственной информации от родителей к потомкам (подробнее о них рассказано в главе 3 этой книги). Многие мутации происходят с более или менее постоянной частотой, которую можно выразить количественно. Но едва ли возможно предсказать, какие именно мутации возникнут у конкретной особи и сколько их будет.
388
Я имею в виду цикл его коротких абсурдистских рассказов, так и названный – «Случаи». Жизнь человека в них представлена откровенно нелогичной, подчиненной нелепым и жестоким случайностям, с которыми он не в силах бороться.
389
Строго говоря, сам Дарвин считал, что изменчивость организмов
К счастью для нас, большинство мутаций оказывают на организм очень слабый эффект, часто незаметный без специальных средств. Если это и ошибки, то подобные опечаткам, имеющимся в каждой книге, но не препятствующим пониманию смысла написанного. По-настоящему крупные мутации (макромутации), резко, одним скачком меняющие облик живого существа, происходят крайне редко. Но именно они больше всего интригуют биологов, пытающихся объяснить возникновение новых видов с необычными, отсутствующими у ближайших родственников, признаками. В нашей научно-популярной литературе с легкой руки генетика и эволюциониста Николая Воронцова получил распространение пример с мутациями безволосости (hairless, naked, nude) у млекопитающих. В этом классе довольно много видов, в норме лишенных волосяного покрова. Бабирусса (индонезийская дикая свинья с острова Сулавеси), голый землекоп, гиппопотамы, все киты… Сюда же относятся безволосые породы кошек и собак, поддерживаемые искусственным отбором. Однако у истоков эволюционной истории по крайней мере некоторых из этих зверей стояли предки, «облысевшие» в результате макромутации {390} . Самые большие энтузиасты макромутаций предполагают, что ими можно объяснить происхождение вообще всех видов живых существ, а также всех родов, семейств, классов и т. д. Если это верно, то его величество Чистый Случай и в самом деле безраздельно царит в биологической эволюции, так что оппоненты Дарвина вполне справедливо упрекают его в абсолютизации случайности. Однако, как точно выразился философ Владимир Бибихин, дарвинизм «не сводится к картине наугад бредущих особей, из которых некие оказываются избранниками» {391} . Нам придется обратиться к «изнанке» случая – неожиданно в ней заключается не хаос, а порядок.
390
Сложнее вопрос с человеком – единственным видом ныне живущих приматов, лишенным сплошного волосяного покрова. Воронцов полагал, что «морфологическая картина» нашей безволосости «резко отлична от мутаций типа hairless и не может рассматриваться как случай проявления… мутации безволосости» (Воронцов Н. Н. Эволюция. Видообразование. Система органического мира. М.: Наука, 2005. С. 85). Все представители китообразных тоже лишены шерсти, но в данном случае более вероятна ее утрата вследствие перехода к водному образу жизни. О мутации безволосости у млекопитающих см. также: Воронцов Н. Н. Развитие эволюционных идей в биологии. С. 325–326.
391
Бибихин В. В. Лес (hyle). С. 7.
То, что случай только по видимости слеп и беспричинен, отлично понимали древние греки. Все кажущиеся случайными происшествия, особенно трагические, происходящие с людьми в их жизни, они приписывали воле Рока, то есть некой могущественной силе, стоящей выше не только человека, но даже самих богов. В самом начале XIX в. французский астроном и математик Пьер-Симон Лаплас доказывал, что случай – это иллюзия, потому что на самом деле всем во Вселенной управляют законы механики, те самые известные каждому школьнику Ньютоновы законы. То, что на наш наивный взгляд выглядит случайностью или совпадением, на самом деле – железная необходимость, диктуемая всем предшествующим развитием Вселенной. Это справедливо даже для самых мелких и глупых оплошностей. Вот человек, опустив письмо в почтовый ящик, возвращается домой и, хлопнув себя по лбу, вспоминает, что забыл написать на конверте адрес, по которому письмо должно быть доставлено. «Ах я осел, разиня, растяпа!» – клянет он сам себя, не догадываясь, что должен был забыть надписать адрес, поскольку так сложились все предыдущие обстоятельства, определяемые физическими законами. Возможно, я утрирую, но логика рассуждений Лапласа именно такова. Кстати, это он впервые заметил, что число безадресных писем, отправленных по рассеянности, остается примерно одинаковым, независимо от общего объема почтовой корреспонденции. Впоследствии статистики подтвердили это предположение, которое считается одним из проявлений закона больших чисел. Суть его в том, что действие отдельных случаев – если их происходит достаточно много – суммируется и взаимно компенсируется таким образом, что в итоге возникает определенная закономерность. Ее вполне можно изучать научными методами и использовать для вероятностных предсказаний (рис. 9.1).
Рис. 9.1. Пример, который приводил русский статистик А. А. Кауфман (1916). За пять лет, с 1906 по 1910 г., число отправленных в Российской империи писем (сплошная линия) выросло в полтора раза. Но при этом доля писем, по рассеянности отправленных без адреса (пунктир), осталась практически той же самой – около 26 на один миллион. Забывчивость имеет свои законы! {392}
Пример с письмами, отправленными без указания адреса, я позаимствовал из книги самого известного отечественного антидарвиниста, зоолога и географа Льва Берга (1876–1950). Хотя он и признавал, что биологическая эволюция на основе случайности «логически возможна», но сам придерживался иной точки зрения. Берг считал, что в основе эволюции лежит некий закон или программа развития – по аналогии с генетической программой, что управляет развитием зародыша от оплодотворенной клетки до взрослого организма {393} . Большинство современных биологов с ним не согласны – главным образом потому, что никто так и не смог внятно объяснить, откуда эволюционный «закон развития» взялся и в какой форме он существует. (Сам Берг тоже не знал этого, в чем честно и признавался.) Как ни соблазнительно думать, что ход биологической эволюции изначально чем-то (или Кем-то) запрограммирован, никаких доказательств существования такой программы нет.
392
И не только забывчивость. Кауфман (Кауфман А. А. Теория и методы статистики. М.: Г. А. Леман и С. И. Сахаров, 1916. С. 40) приводит статистику несчастных случаев в Берлине с 1900 по 1902 г. Из общего числа таких происшествий на воскресенья приходилось 5129, 5316 и 5250, а на понедельники – 7612, 7446 и 7702. Статистический курьез или закономерность? Повышенную частоту несчастных случаев по понедельникам Кауфман объясняет просто: «с похмелья» (это не шутка!).
393
Берг Л. С. Номогенез, или Эволюция на основе закономерностей; Берг Л. С. Труды по теории эволюции.
Однако это вовсе не означает, будто эволюция делает свое дело совершенно хаотически, в режиме случайного поиска. В наши дни теоретики выделяют буквально десятки «законов» и «правил», которым подчиняются ее отдельные аспекты {394} . С некоторыми из них (закон Долло, правило Копа) мы уже встречались в предыдущих главах. Признаюсь, не все они выглядят безупречно, есть и такие, что основаны на явных натяжках и упрощениях, но само наличие закономерностей означает, что господство случая в эволюции вовсе не тотальное. Это монарх не абсолютный, а конституционный, ограниченный, и причем очень серьезно. В главе 8 я рассказывал о том, что естественный отбор окружен разными препонами и запретами, словно стая волков – охотничьими красными флажками. О том, почему не бывает шестиногих слонов и восьмикрылых фазанов. О том, что любой вид – «жертва собственной истории», почти не способная эволюционировать в некоторых направлениях и еще менее способная «зачеркнуть» свое эволюционное прошлое. (Вот почему у человеческого зародыша в очень нежном возрасте формируются жаберные щели, из которых никогда не разовьются настоящие жабры. Фантастический ихтиандр – продукт биоинженерии, а не мутации.)
394
Законы и правила эволюции: Раутиан А. С. Букет законов эволюции // Эволюция биосферы и биоразнообразия. К 70-летию А. Ю. Розанова. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2006. С. 20–39; Гринин Л. Е., Марков А. В., Коротаев А. В. Макроэволюция в живой природе и обществе. М.: Либроком, 2009. 248 с.