Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Мертвый лев: Посмертная биография Дарвина и его идей
Шрифт:

…вряд ли я в состоянии понять, каким образом кто бы то ни было мог бы желать, чтобы христианское учение оказалось истинным; ибо если оно таково, то незамысловатый текст [Библии] показывает, по-видимому, что люди неверующие – а в их число надо было бы включить моего отца, моего брата и почти всех моих лучших друзей – понесут вечное наказание.

Отвратительное учение! {439}

Отвратительное учение… Но оставим рассуждения о загробном мире богословам, обратимся к миру материальному.

439

Дарвин Ч. Собрание сочинений. Том 9. Записные книжки. Дневники. Воспоминания. Жизнь Эразма Дарвина. С. 205–206. Сравните с мнением русского философа Владимира Соловьева, человека глубоко верующего, который прямо называл христианское учение о вечных муках за гробом «гнусным

догматом». Он также высказывался против идеи Страшного суда.

Против идеи о благостной гармонии, установленной в природе ее Творцом, говорило множество научных фактов. Дарвина смущали вымирания видов, особенно массовые, не раз и не два случавшиеся в истории нашей планеты. Если все виды идеально приспособлены к среде обитания и друг к другу, что заставляет их исчезать с лица Земли и заменяться новыми? Не он ли, Чарльз Роберт Дарвин, самолично нашел в Южной Америке кости вымерших крупных млекопитающих, а также обычной лошади, которая потом на этом континенте исчезла? Что сгубило этих животных? Почему они выпали из гармонии природы, раз и навсегда созданной в готовом виде, как картина гениального художника, в которой, что называется, ни убавить, ни прибавить? Катастрофистские аргументы Дарвину претили, а нравы и обычаи наездников и кукушек вызывали в нем ужас и отвращение. Требовалось новое объяснение.

Сам, возможно, того не желая, Дарвин столкнулся с очень древней богословской проблемой теодицеи – в буквальном переводе с греческого на русский оправдания Бога. Суть ее в том, чтобы соединить в одной картине мира представление о любящем и благостном Творце и созданной им природе «с окровавленными зубами и когтями». Если в мире есть хищники и жертвы, то не означает ли это, что последние намеренно сотворены, чтобы питать собой первых? Над идеей предустановленной гармонии всласть поиздевался Вольтер в философской повести «Кандид». Один ее персонаж, некто доктор Панглосс, «лучший философ Германии», заявляет, что мы живем в «лучшем из миров», где каждый объект имеет особую функцию. Нос человеку нужен, чтобы носить очки. Свиньи предназначены для того, чтобы мы их ели, ну и так далее. То же и в природном мире. Очевидно, мыши нужны, чтобы питать своей плотью кошек (а также сов, луней, лис и прочих заядлых мышеедов). Мог ли всеблагой Бог заведомо уготовить такой печальный удел мирным растительноядным созданиям? Если гадюка и кобра созданы вооруженными смертоносным ядом, то их жертвы должны были быть «сконструированы» так, чтобы быть к этому яду восприимчивыми. Это неизбежно следует из постулатов креационизма.

?

Возможно, самую сильную, после библейской книги Иова, во всей мировой литературе сцену о смысле (скорее, бессмыслице) страданий создал Достоевский в романе «Братья Карамазовы». В одном из его эпизодов братья Иван и Алеша ведут серьезный разговор о царящем в мире зле. Пересказывать Достоевского – дело неблагодарное. Напомню только, что Иван, приведя несколько страшных примеров совершенно незаслуженных страданий, признается, что отказывается принять такой мир, потому что не понимает, отчего он так устроен, кому «понадобилось» это бесцельное, ужасающее зло. И заключает:

А потому свой билет на вход спешу возвратить обратно. И если только я честный человек, то обязан возвратить его как можно заранее. Это и делаю. Не бога я не принимаю, Алеша, я только билет ему почтительнейше возвращаю.

Чарльз Дарвин в конце концов тоже вернул свой «билет», и сделал это так убедительно, что за ним последовали очень многие. Сохранилось его короткое письмо, отправленное в 1879 г. семнадцатилетнему барону фон Менгдену, в котором Дарвин пишет:

Наука не имеет никакого отношения к Христу, за исключением того, что привычка к научному исследованию делает человека осторожным в принятии доказательств. Я лично не верю ни в какое откровение. Что же касается загробной жизни, то каждый человек должен сам сделать для себя выбор между противоречивыми неопределенными вероятностями {440} .

440

Дарвин Ч. Избранные письма. С. 271. Оригинал письма:Барон Николай фон Менгден происходил из российских немцев, учился в Дорпате (ныне Тарту, Эстония), потом был на русской военной, гражданской и дипломатической службах. До того, как написать Дарвину, он послал письмо Эрнсту Геккелю, чтобы узнать, верит ли тот в Иисуса Христа. Геккель ответил, что ни во что сверхъестественное не верит и поверить не может.

Учтивый, но довольно обтекаемый ответ на вопросы, которые Дарвину задавали, наверное, десятки корреспондентов со всего мира. Что мог ответить на них он, недоучившийся студент-теолог, а теперь всемирно знаменитый, но старый и усталый ученый, не желающий участвовать ни в каких богословских спорах? Но дело

уже зашло слишком далеко, чтобы их избегнуть.

Наверное, теологи со мной не согласятся, но я склоняюсь к тому, что непротиворечивого решения проблемы теодицеи до сих пор не найдено. Перечитывая диалог братьев Карамазовых, я всякий раз чувствую, что аргументы Ивана более убедительны, чем слова его набожного брата (хотя сам Достоевский рассчитывал на обратный эффект). Число логически возможных вариантов решения этой проблемы не так уж велико, и каждый имеет свое слабое место.

Пытались, например, по-новому определить, что такое «зло». Можно ведь считать его отсутствием добра, подобно тому как тень есть отсутствие света. Тогда зло становится иллюзорным, существуя только на словах, а на деле – это пустота, вакуум, ничто. Слабое утешение для жертв войн, репрессий, преступлений, домашнего насилия…

Еще вариант. Взвалить ответственность за мировое зло на какую-то могучую силу, темного оппонента Господа. Но и тут незадача. Этого злого гения тоже ведь кто-то создал, не всеблагой ли Бог? А если никто не создал и он существует извечно сам по себе, то мы впадаем в дуализм, в двубожие, неприемлемое для приверженцев монотеистических религий: христианства, иудаизма и ислама. Для них, как известно, Сатана – это падший ангел, могущественное, но все-таки сотворенное Богом существо.

Характерным для христианства решением проблемы является миф о первородном грехе. Изначально никакого зла не существовало – жившие в райских кущах твари были мирными и ягненок беззаботно пасся рядом со львом. Все разрушил грех непослушания, совершенный первой человеческой парой. Адам и Ева были изгнаны из Рая, в мир пришли зло и смерть, и в итоге мы имеем то, что имеем. Всему виной свободная воля созданных Богом прародителей человечества, поддавшихся искушению дьявольского Змея. Эту идею в свое время развил русский религиозный философ Николай Лосский (1870–1965) в книге «Бог и мировое зло», посвященной вопросу о теодицее. Он полагал, что Бог наделил свои создания свободной волей и, хотя предвидел, что они встанут на путь зла, не может им помешать делать это (мне непонятно – почему). Корень зла лежит в эгоизме и себялюбии, когда человек начинает ставить превыше всего собственные интересы и желания, вопреки нуждам и интересам других. Из этого проистекают все страдания. И вообще, писал Лосский, «мы сами создали свою несовершенную жизнь, мы сами – виновники зла, и все страдания, испытываемые нами, суть печальное заслуженное нами следствие нашей вины» {441} . Бог же в этом совершенно неповинен. Он абсолютно благ и абсолютно совершенен и ничего несовершенного создать не может.

441

Лосский Н. О. Бог и мировое зло. М.: Республика, 1994. С. 343.

Применительно к делам человеческим такое объяснение больших вопросов не вызывает. Все мы хорошо знаем, что люди часто вредят ближнему своему сознательно, целенаправленно, а порой даже с удовольствием. Но как только мы переходим к миру животных, все резко усложняется. Львиный прайд, поедающий свежедобытую антилопу: может ли он поступить иначе, не лишать жизни своих жертв? А как быть личинке наездника, вылупившейся из яйца в кромешной тьме чрева своего хозяина? Ее «свободный выбор» состоит в том, чтобы либо начать немедленно поедать свою жертву, либо, отказавшись от пищи, быстро погибнуть. Личинка и лев творят «зло» самим своим существованием в мире, и у них нет возможности этого избежать.

Вспомним ненасытных кукушат, сотнями уничтожающих тварей поменьше. Дело тут не в какой-то их особой кровожадности, а в том, что кукушки, как и прочие птицы, а также млекопитающие, относятся к числу теплокровных животных, способных к эффективной терморегуляции. Постоянная температура тела – это полезнейшее эволюционное изобретение, дающее его обладателям множество преимуществ. Но, как говаривал замечательный биолог и большой остроумец Борис Кузин, «величайший закон бухгалтерии состоит в том, что за всякое удовольствие надо платить». Теплокровность возможна только при поглощении большого количества пищи, желательно высококалорийной. С точки зрения холоднокровных животных, птицы и млекопитающие – страшные обжоры, великие объедалы, вынужденные очень много есть (рис. 10.2). Я всегда завидовал удавам, способным, заглотив кролика, оставаться сытыми несколько дней или даже недель. Теплокровный организм обречен на ежедневное добывание хлеба насущного {442} . И очень часто этим «хлебом» служит живая плоть многочисленных ни в чем не повинных жертв. «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Дедушка Крылов, как обычно, зрит в корень.

442

Некоторые мелкие млекопитающие, такие как землеройки, обладают столь высокой потребностью в пище, что могут умереть уже через несколько часов голодания. Их жизнь – это постоянный поиск еды, перемежающийся короткими периодами отдыха.

Поделиться:
Популярные книги

Привет из Загса. Милый, ты не потерял кольцо?

Лисавчук Елена
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Привет из Загса. Милый, ты не потерял кольцо?

Измена дракона. Развод неизбежен

Гераскина Екатерина
Фантастика:
городское фэнтези
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Измена дракона. Развод неизбежен

Титан империи

Артемов Александр Александрович
1. Титан Империи
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Титан империи

Бастард

Осадчук Алексей Витальевич
1. Последняя жизнь
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
попаданцы
5.86
рейтинг книги
Бастард

Мой личный враг

Устинова Татьяна Витальевна
Детективы:
прочие детективы
9.07
рейтинг книги
Мой личный враг

Русь. Строительство империи

Гросов Виктор
1. Вежа. Русь
Фантастика:
альтернативная история
рпг
5.00
рейтинг книги
Русь. Строительство империи

Восход. Солнцев. Книга I

Скабер Артемий
1. Голос Бога
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Восход. Солнцев. Книга I

Князь Серединного мира

Земляной Андрей Борисович
4. Страж
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Князь Серединного мира

Неудержимый. Книга XVIII

Боярский Андрей
18. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XVIII

Сердце для стража

Каменистый Артем
5. Девятый
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
9.20
рейтинг книги
Сердце для стража

Истребитель. Ас из будущего

Корчевский Юрий Григорьевич
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Истребитель. Ас из будущего

Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Нова Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.75
рейтинг книги
Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Найденыш

Гуминский Валерий Михайлович
1. Найденыш
Фантастика:
альтернативная история
6.00
рейтинг книги
Найденыш

Невеста напрокат

Завгородняя Анна Александровна
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.20
рейтинг книги
Невеста напрокат