Мертвый сезон в агентстве 'Глория'
Шрифт:
– Серьезная коллекция! – покачал головой Денис. – Вы, вижу, заядлый охотник?
– Любитель, – скромно подтвердил Нэт. – Но все, что здесь имеется, добыто мною лично… Прошу садиться, – показал он на глубокие кресла и сам опустился в одно из них. – Итак, я готов вас выслушать.
Денис посмотрел на Алексея Петровича и кивнул, предлагая начать ему. Кротов коротко обрисовал ситуацию и выразил обеспокоенность возможной реакцией Жоржа Аракеляна на происходящее вокруг его семьи. Нэт предложил разговаривать по-русски, видимо, чтобы гости чувствовали себя более непринужденно.
Однако Денис заметил, что информируя
– У нас с вами, – начал Саймон, когда Денис закончил свое сообщение, – сходные задачи. И я понимаю ваше беспокойство, Денис Андреевич, после беседы с Жоржем. Вы считаете, что он может проявить инициативу и таким образом лишить вас возможности допросить Комара? Могу успокоить. За судьбу этого деятеля из Гохрана бояться не стоит. Мистера Аракеляна будут держать на коротком поводке.
– Да, но он говорил, что его уже неоднократно допрашивали в ФБР. Точнее, по его словам, не допрашивали, а просто беседовали, после чего отпускали. Причем с извинениями.
– Вероятно, это он так хочет думать. Кстати, Алексей, помнится, ты обещал мне показать кое-что из прошлого этого господина?
Кротов открыл свой кейс и достал папку. Нэт с легкой усмешкой взвесил ее на ладони и заметил:
– Говоря по-русски, всего и делов-то, а какая буча! Вы оставите мне?
– Да, – ответил Денис. – Но здесь лишь выборка. Приговоры и постановления о приостановлении следствия ввиду нерозыска обвиняемых.
– Я думаю, пока этого будет достаточно, а о деталях, полагаю, наши службы смогут договориться. В кои-то веки… – Нэт поднялся, подошел к старинному письменному столу, стоящему на мощных резных лапах в углу кабинета, кинул на него папку. – Хотите что-нибудь выпить? Виски, джин, коньяк?
Остановились на старом греческом коньяке «метакса», оценили аромат, нежный вкус. Денис вопросительно посмотрел на Кротова, предполагая, что аудиенция закончена. Нэт это заметил.
– Если у вас на сегодня отсутствуют важные дела, можете не торопиться. Мне приятна встреча с вами. Да и поговорить еще есть о чем… Если желаете, – обратился он к Денису, с легкой усмешкой посмотрев при этом на Кротова, – у меня тоже есть своя версия по вашему делу о ценностях Гохрана.
– С удовольствием послушаем, – с готовностью откликнулся Денис. – Это тем более интересно, что по просьбе Генеральной прокуратуры Интерпол включился в поиск как фигурантов, так и самих ценностей. Правда, что-то до сих пор у этой уважаемой службы не клеится. Или мы не обладаем всей полнотой информации.
– Все возможно, – уклончиво заметил Нэт. – Вы присутствовали когда-нибудь на церемонии передачи драгоценностей восточным сатрапам?
Денис лишь развел руками.
– Сами условия передачи абсолютно исключают любую возможность замены оригинала подделкой. Это, вообще говоря, относится как к Востоку, так и к Западу.
– Но обстоятельства в данном случае были… несколько специфичными, – возразил Денис. – Если судить по рассказу Жоржа Аракеляна. А мне показалось, что он не лукавил.
– Ну
– Это что-то новенькое! – удивился Денис и взглянул на Кротова, но тот был непроницаем. – И что же тогда могло быть?
– Утка, Денис Андреевич.
– И кто же ее подкинул?
– Те, кому это было необходимо. Выгодно.
– Но кому?!
– Это вопрос к вам, Денис Андреевич. К вашему дяде. К Генеральной прокуратуре, в конце концов. Как ты считаешь, Алексей?
Кротов невразумительно промычал что-то и пожал плечами, не то соглашаясь, не то сомневаясь.
– Я не готов к ответу, – протестующе качнул головой Денис.
– Драгоценности из национальной копилки, скажем так, на сумму более двухсот миллионов долларов – по самым скромным оценкам – не могли быть отданы под залог без разрешения и подписей высших чиновников и самого президента. Причем все действия с выносом ценностей из Гохрана, вывозом их за границу и прочее, включая их исчезновение, не имеют прямых свидетельств. Только косвенные. А из оставшихся в живых, тех, кто находится здесь, лишь двое говорят, что видели своими глазами эти ценности. Но за хорошие деньги можно говорить все что угодно. Не так ли?
– Понимаю, – кивнул Денис. – А для чего высшим чиновникам и тому же президенту понадобилось придумывать подобную утку?
– Ну зачем же они? Есть кому придумывать такие истории. Да хоть та же Лубянка. Или люди с улицы Огарева.
– Но цель, цель-то какая?!
– Избавиться от разговорчивых братьев Аракелянов и господина Комара как главного действующего лица операции «Утка». Сюда же ложится и дело Дондероу, он наверняка был в курсе аферы. Ведь под нее, скорее всего, и создавалась фирма «Голден».
– А зачем же сюда приплели какого-то шейха, придворных, боевиков-арабов? Нет, больно уж мудрено…
– Ничего мудреного! Зачем же светиться Лубянке? Или МВД? Списали на мусульман – и дело с концом! – В глазах Нэта снова мелькнула непонятная усмешка.
Денис даже обиделся. Это ж надо! А Алексей уверял, что Нэт – ас и большая умница. Хорошенькое у него, выходит, мнение о том же Кротове, который в прошлые свои приезды в Америку работал с Саймоном в тесном контакте, представляя российские спецслужбы. И занимаясь, кстати, все теми же ценностями Гохрана.
– ФСБ решило избавиться от ненужных свидетелей аферы руками мусульман?! Я думаю, в лучшем случае вы меня разыгрываете, господин Нэт, – насупившись, сказал Денис.
– Я лишь изложил вам свою версию. Не нравится – сугубо ваше личное дело. В любом случае, правдива или нет, как всякая версия, она имеет право на существование. Тем более что серия убийств, как вы и сами догадываетесь, Денис Андреевич, на исполнительном директоре фирмы «Голден» и одном из ее учредителей Левоне Аракеляне не закончилась. Иначе чего бы опасался Жорж? Зачем устраивать похищение Нелли? Последним, по моим предположениям, достанут и прихлопнут Комара. И тогда все вообще будет шито-крыто. Все действующие лица, заварившие аферу, останутся вне подозрений. Дело прекратят в связи с отсутствием перспектив. А также ввиду смерти обвиняемых. А ценности? Возможно, они и составят то весомое будущее, которое уже не за горами у тех, кто не рассчитывает на третий президентский срок в вашей многострадальной стране.