Мещане
Шрифт:
– Но к кому?
– выпытывала у него Домна Осиповна.
– Не знаю!..
– не направил ее даже и в этом Грохов.
Домна Осиповна поняла, что он совершенно ей бесполезен, а так как энергии ее, когда что касалось до дел, пределов не было, то она и поехала в суд, прямо в комнату присяжных поверенных, где дают, как она слыхала, советы по делам. В суде повели ее в эту комнату... Нервный холод с ней продолжался, руки и ноги дрожали; а голова была как бы в огне, и в мозгу что-то такое клокотало и шумело. В комнате
– Вам угодно что-нибудь?
– спросил Домну Осиповну один из дежурящих адвокатов и очень еще молодой человек.
– Я хочу посоветоваться, - сказала она.
Адвокат предложил ей стул около себя. Двое из незанятых адвокатов, увидев все еще красивое и в настоящий момент весьма одушевленное лицо Домны Осиповны, переглянулись между собою и оба подумали: "Штучка недурная - эта барыня!"
Домна Осиповна начала было рассказывать свое дело; но у ней все перепуталось в голове.
– Madame! Вы слишком взволнованы; позвольте, я сегодня вечером приеду к вам, - проговорил слушающий ее адвокат.
– Приезжайте!
– отвечала Домна Осиповна.
– Ваш адрес?
Домна Осиповна подала ему свою карточку и ушла.
– Кто это такая?
– спросил один из адвокатов, которому понравилась наружность Домны Осиповны.
– Перехватова!
– прочитал адвокат, принявший от Домны Осиповны карточку.
– Это жена, может быть, доктора Перехватова?
– полюбопытствовал тот же адвокат.
– Она самая, а прежде бывшая жена Олухова, - объяснил довольно мрачный на вед адвокат, сидевший в стороне и читавший газету.
– Олухова?
– переспросили многие из адвокатов с небольшим волнением в голосе.
Они все почти слышали о начинающемся миллионном процессе Олуховых.
Адвокат, взявший на себя обязанность приехать к Домне Осиповне, потер себе как бы от холода руки, но в сущности - от самодовольства, рассчитывая захватить это дело себе.
Возвратясь домой, Домна Осиповна ждала мужа, который, однако, не возвращался. С рассвирепелым видом начала она ходить по своим богатым апартаментам, чтобы хоть чем-нибудь утишить терзающие ее страх и гнев...
Раздался звонок. Домна Осиповна думала, что приехал муж, но оказалось, что это было городское письмо, которое лакей и нес, по обыкновению, в кабинет к доктору.
– Дай мне письмо!
– крикнула ему Домна Осиповна.
Лакей подал ей.
Домна Осиповна сначала понюхала письмо; оно пахнуло духами. Домна Осиповна разорвала пакет, а вместе с ним и самое письмо, которое и начала было читать.
"Cher Перехватов!
– писалось в нем.
– Я жду вас к себе и больна скукою о вас!.."
Домна Осиповна не стала более читать и бросила письмо на пол; она сама некогда вроде
Бегушев еще из окна увидел, что Домна Осиповна подъезжает к крыльцу на дрянном извозчике, но быстро, и когда она позвонила, он крикнул стоявшему перед ним с бутылкою красного вина молодому лакею:
– Поставь это здесь и прими!
Лакей побежал.
Бегушев залпом выпил стакан красного, которое он в в последнее время почти постоянно тянул. В этом маленьком опьянении ему как-то легче было существовать!
Молодой лакей принял Домну Осиповну.
Она прямо прошла в диванную к Александру Ивановичу.
– Здравствуйте, мой добрый, старый друг!
– проговорила она.
Бегушев только ответил ей первоначально:
– Здравствуйте!
– Бегушев!
– продолжала Домна Осиповна.
– Я приехала вас просить о том же, о чем просила вас, может быть, и Мерова: спасите меня от голодной смерти!
– Вас?.. От голодной смерти?
– Да, Янсутский хочет уничтожить все мое состояние, а вы знаете, что он способен это сделать.
– Каким же образом и чем Янсутский может уничтожить ваше состояние? Наконец, ваш муж - такой практический человек, что не допустит, вероятно, сделать его это!..
– говорил Бегушев, вместе с тем всматриваясь в лицо Домны Осиповны, которое имело странное выражение, особенно глаза: они были неподвижны и вместе с тем блестели; прежнего бархатного тона в них и следа не оставалось.
– Муж мой дурак и подлец, - хватила Домна Осиповна откровенно, - вы одни только понимаете, можете, если только захотите, пособить мне!.. Любви между нами не может быть, - вы, конечно, меня не любите больше, да и я вас не люблю; впрочем, я уж и никого не люблю!..
И Домна Осиповна взяла себя за голову.
– Если вы приехали ко мне из боязни за ваше существование, то вот вам мое слово: я буду ездить к вам и наблюдать, чтобы чего не случилось с вами, - проговорил Бегушев, у которого явилась снова мысль прийти на помощь к этой разбитой женщине.
– Нет, Бегушев, нет!
– воскликнула Домна Осиповна.
– Вам ко мне ездить нельзя!.. Нас с вами разделяет столько врагов... но постойте, где же они и какие?.. Муж, который мне изменил и бросил меня!.. Состояние мое, которого у меня нет!.. Я сказала это вздор, что нет, - продолжала она, - состояние есть, и большое!.. Его только надо "припрятать". Научите, куда я могу уехать за границу, чтобы туда увезти мое состояние, - можно это?
– Не знаю-с, я никогда не упражнялся в этом и скорей бы бросил свое состояние, чем бы стал прятать его.