Месть фортуны. Фартовая любовь
Шрифт:
Задрыга вышла к столу в своем самом роскошном — голубом платье, отделанном тонкими, дорогими кружевами. Уселась в томной позе в плетеном кресле. Ждала Олега, решив обворожить сходу, наповал.
Ждать долго не пришлось. Старик с Олегом охотно согласились попить чаю. Присели с Капкой к столу. Из окна дома, из-за тюлевой занавески, следила за этой комедией Тоська.
Задрыга щебетала томным голоском. Она то соловьем заливалась, то малиновкой. Порхала вокруг гостей голубой стрекозой. Улыбалась кроткой фиалкой.
Она бросала на Олега нежные взгляды.
Даже старый ученый растаял, помолодел, разулыбался от Капкиных похвал. Он тормошил своего коллегу и сучил под столом ногами, почувствовав прилив сил и бодрости, внушенных Задрыгай.
— Наверное, от вашей улыбки, Олег, так быстро пришла в наш лес весна! Она у вас — обворожительна, чиста, как у ребенка! Никогда в городе такую же не встретишь. Она, как солнечное утро, как роза, распускающаяся под теплым лучом. Потому вас любит лес, и, все, кто вокруг вас вращаются! — сыпала Задрыга комплименты вслух, а про себя обзывала Олега вонючим хорьком, облезлым козлом.
Тот краснел от града похвал, сыпавшихся из девчонки, как из прохудившегося сачка. И не понимал, с чего эта метаморфоза? Он слушал. Но видел, что при всех ласковых словах в глазах Задрыги не зажглась ни одна теплинка, искра. Они оставались холодными, недоверчивыми и злыми.
Посидев с Капкой, Олег первым напомнил о работе и увел в лес ученого, поблагодарив Капку за все разом.
Задрыге стало обидно. Мигом выскочив из платья, переоделась в спортивку. И вскоре нагнала обоих в лесу.
— Послушаю, что станет ботать обо мне этот потрох? — притаилась за корягой.
— Как ты ее находишь, по-моему, мила! И, кажется, влюбилась в тебя!
— Нет, такие любить не умеют! Расхваливает улыбку, а руки в жесткие кулачонки сжала. Держится неискренне. Слишком навязчива, смела для ее возраста. Нет стеснения, кротости. Трещит без умолку. Мне такие не по вкусу! — ответил Олег.
Капка от досады грызла ногти. Обидно было. Решила на следующий день исправить ошибку. Поставила чай, оладьи, взяла в руки книгу, словно никого не ждала, а просто отдыхала на воздухе, пользуясь солнечным утром.
Старый ученый и Олег поздоровались.
Капка сделала вид, что зачиталась и не заметила их приближения.
Они присели. Капка уже не сыпала комплименты. Она спрашивала о лесе, о цветах и казалась внимательной и серьезной.
— Ну, видишь? Не пустышка! Интересуется нашей работой! — услышала она из-за кустов слова старика.
— Да бросьте вы! Все наигрыш! Пыль в глаза! Когда мы к ней подходили, она прекрасно видела нас. Прикинулась…
— С чего взял?
— Книгу держала кверху ногами. И вовсе не читала ее, — ответил Олег.
— А мне она кажется очень умной и доброй девушкой! — выпрямился старик.
— Может быть, — отмахнулся парень равнодушно, и Задрыгу затрясло.
— Ах, падла! Ты еще ковыряешься? Ты во мне, как в рыжухе — гавно шмонаешь? От меня свое поганое мурло воротишь,
Но ни через три дня, ни через неделю, даже через месяц не обратил на нее внимание Олег.
Капка, запомнив опытную полянку, где ученые вели свои наблюдения и ставили опыты, поставила для себя шалаш. Большой и уютный, душистый и теплый. Всего за два часа. Разозлить решила, уж коль влюбить в себя не получалось. И рано утром отправилась в шалаш, чтобы опередить, сделать вид, что ночевала в лесу.
Эта игра с Олегом отвлекла Капку от мыслей о Короле. За все время он ни разу не навестил. Не прислал стрему с весточкой.
И Капка все реже вспоминала о нем.
Задрыга легла на кусок войлока, какой специально принесла
сюда. Ждала прихода ученых. Мечтательно смотрела на небо.
И вдруг услышала чье-то дыхание, совсем рядом с шалашом. Шагов не уловила. Задрыга затаилась. Решила, кто-то из пацанов за нею следит неотступно, по слову Сивуча или Лангуста. Захотелось наказать «зелень». Высчитав все, мигом вылетела из шалаша, сбила с ног Тоську.
Та не ожидала столь острого слуха и внезапного, разящего прыжка. Она хотела увидеть, подслушать. Ведь неспроста Капка стала каждый вечер накручивать волосы на бигуди. Значит, сама всерьез влюбилась. А ей, Тоське, темнит все.
— Ты что? За мной? Меня пасешь? — врезала пощечину Задрыга. Тоська вцепилась в волосы Капке. Хотела свалить. Исцарапать, искусать всю. Но до Задрыги ей было далеко.
Капка поддела ее кулаком в печень. Отбросила от себя далеко. И подскочив, приказала злым шепотом:
— Хиляй на хазу! Скоро возникну! Сваливай живо!
Тоська встала. Подняла увесистый сук и со всей силы запустила в Задрыгу. Та успела пригнуться. Тоська со всех ног бросилась наутек, не глядя перед собой. И на всем ходу сшибла с ног Олега. Они оба упали в куст багульника, спугнув из-под него толстую мышь. Задрыга увидела, остановилась вовремя. Выбросила острый сук из рук, сделав вид, что они с Тоськой играли в лесу, звонко рассмеялась.
Олег помог подняться девчонке. Спросил, не ушиблась ли? Увидев на колене царапины, сорвал подорожник, приложить посоветовал. Спросил, почему так редко выходит из дома? Задрыга, услышав такое, решилась уйти, чтобы не показаться навязчивой.
Капка вошла в дом и из коридора услышала голос стремача отцовской малины. Она вмиг забыла о Тоське. Влетела в гостиную.
— И где ж тебя носит? — всплеснул руками Сивуч, предложив послушать посланца пахана.
Тот рассказал, что малина побывала в гастролях. Обмотала и юг, и Сибирь. Проехала насквозь Украину и Кубань. Четыре клевых дела провернула. Правда, во Львове едва сумели смыться от лягавых. Едва не попухли в Саратове. Да и в Новосибирске их чуть не замели. Обошлось, конечно. Но не без мандража. Троих новых кентов сфаловал Шакал в малину. Теперь для Задрыги будет набирать. Не верит он в ее «зелень». И неспроста.