Месть Нофрет. Смерть приходит в конце
Шрифт:
– Тогда ты начинаешь его подозревать?
– спросила Ренисенб.
– Как раз нет, - ответил Хори.
– Человек, который замышляет злодеяние, понимает, что ему во Что бы то ни стало следует это скрыть. Поэтому он не может позволить себе вести себя необычно…
– Мужчина?
– спросила Иза.
– Мужчина или женщина - все равно.
– Ясно, - отозвалась Иза. Потом, окинув его внимательным взглядом, она спросила: - А мы? В чем можно заподозрить нас троих?
– Вот в чем, - сказал Хори.
– Мне, например,
– И он чуть улыбнулся собственным словам.
– О Хори, - воскликнула Ренисенб, - зачем ты все это говоришь? Ни один человек, из тех, кто тебя знает, этому не поверит.
– Позволь напомнить тебе, что ни один человек не знает другого до конца.
– А я?
– спросила Иза.
– В чем можно заподозрить меня? Да, я старая. А старые люди порой выживают из ума. И начинают ненавидеть тех, кого раньше любили. Могло случиться так, что я возненавидела своих внуков и решила их изничтожить. Такого рода недуг, внушенный злыми духами, иногда поражает стариков.
– А я?
– задала вопрос Ренисенб.
– Зачем мне убивать брата, которого я люблю?
– Если бы Яхмос, Себек и Ипи умерли, - ответил Хори, - ты одна осталась бы у Имхотепа. Он нашел бы тебе мужа и все свое состояние отдал бы тебе. И ты с твоим мужем были бы опекунами детей Яхмоса и Себека. Но здесь, под фиговым деревом, мы ни в чем не подозреваем тебя, Ренисенб, - улыбнулся он.
– И под фиговым деревом, и не под фиговым деревом мы любим тебя, - заключила Иза.
ГЛАВА XVII
– Значит, ты выходила из дома?
– спросила Хенет, когда Иза, прихрамывая, вошла в свои покои.
– Уже год, как ты этого не делаешь.
Ее глаза не отрываясь следили за Изой.
– У старых людей бывают капризы, - сказала Иза.
– Я видела, как ты сидела у водоема с Хори и Ренисенб.
– Что ж, мне приятно было с ними посидеть. А бывает когда-нибудь, что ты чего-либо не видишь, Хенет?
– Не понимаю, о чем ты, Иза. Ты там сидела напоказ всему свету.
– Но недостаточно близко, чтобы всему свету было слышно?
– усмехнулась Иза.
– И отчего ты так не любишь меня, Иза?
– сердито заверещала Хенет.
– Вечно ты со своими намеками и подковырками. Я слишком занята наведением порядка в доме, чтобы подслушивать чужие разговоры. И какое мне дело, о чем люди беседуют?
– И вправду, какое тебе
– Если бы не Имхотеп, который по-настоящему ценит меня…
– Что, если бы не Имхотеп?
– резко перебила ее Иза.
– Ты зависишь от Имхотепа, верно? Случись что-либо с Имхотепом…
– С Имхотепом ничего не случится!
– в свою очередь перебила ее Хенет.
– Откуда ты знаешь, Хенет? Разве в нашем доме так уж небезопасно? Уже пострадали и Яхмос, и Себек.
– Это правда. Себек умер, а Яхмос чуть не умер…
– Хенет!
– наклонилась вперед Иза.
– Почему ты произнесла эти слова с улыбкой?
– Я? С улыбкой?
– Иза застигла Хенет врасплох.
– Тебе это приснилось, Иза! Разве я позволю себе улыбаться в такую минуту… когда мы говорим о смерти!
– Я вправду вижу очень плохо, - сказала Иза, - но я еще не совсем ослепла. Иногда мне помогает луч света, иногда я прищуриваюсь и вижу вполне сносно. Бывает, люди, убежденные, что я плохо вижу, в разговоре перестают следить за собой и позволяют себе не скрывать своих истинных чувств, чего при иных обстоятельствах ни за что бы не допустили. Поэтому спрашиваю тебя еще раз: почему ты улыбалась такой довольной улыбкой?
– Твои слова возмутительны, Иза, возмутительны!
– А теперь ты испугалась!
– Кто же не ведает страха, когда в доме происходят такие чудовищные события?
– завизжала Хенет.
– Мы все живем в страхе, потому что из Царства мертвых нам на мучение возвратились злые духи. Но я-то знаю, в чем тут дело: ты наслушалась Хори. Что он сказал тебе про меня?
– А что Хори известно про тебя, Хенет?
– Ничего… Лучше спроси, что известно мне про него.
Взгляд Изы стал напряженным.
– А что тебе известно?
– А, вы все презираете бедную Хенет! Вы считаете ее уродливой и глупой. Но я-то знаю, что происходит! Я много чего знаю. Я знаю все, что делается в этом доме. Может, я и глупа, но я соображаю, что к чему. И вижу порой дальше, чем умники вроде Хори. Когда мы с Хори встречаемся, он смотрит куда-то мимо меня, будто я вовсе и не существую, будто он видит не меня, а что-то за моей спиной, а там на самом деле ничего нет. Лучше бы он смотрел на меня, вот что я скажу! Он считает, что я пустое место, что я глупая, но иногда глупые знают больше, чем умные. Сатипи тоже мнила себя умной, а где она сейчас, хотелось бы мне знать?
И Хенет торжествующе умолкла. Потом почему-то встревожилась и съежилась, пугливо поглядывая на Изу.
Но Иза, по-видимому, задумалась над собственными мыслями. На лице ее попеременно отражалось то глубокое удивление, то страх, то замешательство.
– Сатипи… - медленно и задумчиво начала она.
– Прости меня, Иза, - опять заныла Хенет, - прости, я просто вышла из себя. Не знаю, что на меня нашло. Ничего подобного у меня и в мыслях нет…
Вскинув глаза, Иза перебила ее: