Месть прошлого
Шрифт:
– На ваше усмотрение, – выдохнула девушка, не веря своему счастью.
– Вот как? – в глазах Шереха мелькнул интерес. – И кто же муж?
– Агарес Изирш.
Шерех присвистнул.
– Какая милая неожиданность, – пропел он, несказанно удивив девушку.
– Вы его знаете?
– Да лучше бы не знать… – Шидай нервно забарабанил пальцами по подлокотнику. – Шерех, у нас очень большая проблема.
– Не думаю, – друг мягко улыбнулся. – Так уж вышло, что Агарес кое-чем мне обязан, и он пойдёт на многое, чтобы я простил ему долг. Да и зачем ему жена, которую он не смог
– Эта поганка стащила у него Книгу Знаний! – лекарь схватил с подноса кружок колбасы и рассерженно замахнулся на Майяри, но швырять еду не стал. – Вот руки у тебя чесались! Стащить книгу у негласного главы сумеречных хаггаресов! Совсем ума нет?!
Девушка испуганно вжалась в спинку кресла и возмущённо затараторила:
– Да откуда мне знать, чья он голова?! Мне никто ничего не говорил! И какой ум?! Мне двадцать три было, и мне хотелось отомстить!
– Отомстила?! Майяри, давай ты мне сейчас скажешь, что пошутила и книга на самом деле цела и ты её просто где-то спрятала?
Вжав голову в плечи, Майяри отрицательно мотнула головой. Колбаса просвистела над её затылком.
– Я правильно понимаю, что вернуть эту книжечку мы не можем? – поинтересовался Шерех, и Шидай в ответ застонал. – Да, это проблема.
– Я могу написать её заново, – неуверенно предложила девушка. – Я заучила всё, что в ней было, пока шла от гор. Каждый вечер учила, а выученные страницы вырывала и сжигала. У меня хорошая память.
– А они не заметят, что книга помолодела, – язвительно отозвался лекарь.
– Сколько страниц было в книге?
– Три тысячи триста восемь, – тихо призналась Майяри.
– Три тысячи страниц знаний… – Шерех сокрушённо прикрыл глаза ладонью. – Они этого не простят. Ещё и хаги с хаггаресскими знаниями… Ты же понимаешь, что об этом распространяться не стоит? Лучше говори, что потеряла книгу где-нибудь в болотах.
– Искать будут.
– Пусть ищут. Боги дали, боги взяли. Но с Агаресом тогда лучше не говорить. Его семья потеряет всякое влияние и право учить своих детей, если другие кланы хаггаресов прознают о потере книги. Он на многое пойдёт, чтобы скрыть это. Даже не на многое, на всё. Когда там брак истекает? – консер почему-то бросил вопросительный взгляд в сторону двери.
– Почти зимой, – ответил Шидай.
– Ну что ж, в кои-то веки соблюдём приличия, выждем полгода между помолвкой и свадьбой, а не как это у нас обычно происходит: вечером решили, ночью поженились.
– О свадьбе пока рано говорить, – лекарь устало вздохнул.
– Ты меня уже пугаешь, – признался друг.
– Ранхаш ещё не знает о деликатной проблеме Майяри. Мы пока не придумали, как ему об этом сказать.
– Не знает? – Шерех почему-то натянуто улыбнулся и обескураженно моргнул. А затем опять посмотрел в сторону двери.
И у Майяри похолодело в груди. Консер виновато посмотрел на неё, подтверждая догадку, и девушка резко обернулась.
Харен стоял в дверном проёме, привалившись плечом к косяку и сложив руки на груди. И мрачно смотрел на неё.
Мрачно и холодно.
[1] Птица
Глава 58. Отсутствие веры. Обида
«У меня уже есть муж…»
Ранхаш почувствовал себя оглушённым.
Он торопился домой, выстраивая в голове холодные фразы, которыми намеревался наградить деда, и надеялся, что знакомство с главой рода Вотый не напугает Майяри. Что-то в глубине души, что-то мудрее разума подсказывало ему: эта встреча могла вызвать у девушки неприятные воспоминания, всколыхнуть страхи и напомнить о прежней жизни, когда всё решалось за неё. Какой бы выдающейся личностью не был Шерех Вотый, имелась за ним черта добиваться желаемого любыми методами. Но…
«У меня уже есть муж…»
Раздосадованные мысли мгновенно вылетели из головы, и Ранхаш замер на пороге. Он успел поймать извиняющийся взгляд деда, но уже не вспомнил о его вине. «…есть муж…». Взгляд упёрся в спинку кресла, в котором сидела Майяри. Ранхаш не видел её, чувствовал только запах, настоящий запах увядающей от страха травы и знойный аромат горькой полыни, и не мог осознать услышанного.
О чём она говорит?
Сама мысль, что у Майяри может быть муж, казалась смехотворной. Гордая, злая к мужчинам и их притязаниям девушка, своевольная и до безумия свободолюбивая, не могла быть замужем. Она не могла так просто выйти за кого-то, она не могла потворствовать чьей-то воле, её не могли заставить.
Это не могло быть правдой. Нахлынувший было на разум туман прояснился, вернулась привычная рассудительность, и Ранхаш мгновенно выбрал из нескольких вариантов наиболее подходящий: Майяри соврала, чтобы отвязаться от деда. Она не хочет замуж. Не хочет замуж за него, хотя прошлой ночью в карете сгорала в его объятиях и вела себя очень смело. Жуть встрепенулась, встряхнулась, расправляя свои клубящиеся чёрные одежды, и обиженным шёпотом завела:
«А за Вии-и-и-и-и-и-и-и-и-идаша хотела…»
Ранхаш решительно задавил и ревность, и обиду. Майяри не раз говорила, что первая влюблённость застлала ей глаза, и она обрела ложную уверенность, что справится со всеми Тёмными духами прошлого. Она обманула себя и больше совершать такую ошибку не собиралась.
Она просто боится и верит во всесилие своего прошлого.
«Но мы сильнее!» – завела свою песню жуть, ревнующая Майяри даже к её проблемам: они занимают слишком много её мыслей, крадут её у них.
Майяри часто врёт. Она не привыкла говорить правду, особенно таким подозрительным личностям, как старый консер. Тем более она его впервые видит. Ему, Ранхашу, пришлось приложить много усилий, чтобы она начала рассказывать ему хоть что-то, и то она продолжает где-то молчать.