Между честью и истиной
Шрифт:
Она повернула голову к Хайшен.
– Антибиотики... где вы их взяли?
Хайшен ответила:
– Привез из Суоми врач, которого князь для тебя пригласил. Завтра он придет посмотреть на тебя.
Вопрос "ну и зачем?" Полина проглотила. Правда, поморщившись, зато молча. Она перевела взгляд на дверь. Дверь открылась и вошел знакомый ей мужчина-сааланец. Полина посмотрела на него и вспомнила, что его зовут Димитри, что он наместник края, князь, вице-император и что-то там еще, и что она обещала ему дружбу и учила его танцевать. После того, как он подписал ей смертный приговор.
Полина посмотрела на закрывшуюся дверь, на которой вокруг подсолнуха летали три птахи, изображенных довольно натурально, вздохнула и закрыла глаза. Подумала и заснула. Открыв глаза снова, она увидела за окном равномерно-чернильную ночь, а перед окном, в кресле для посетителей, коллегу Айдара, то есть досточтимого Айдиша. Полина посмотрела на него, увидела его обычную участливую улыбку, привычную позу то ли с головой, опертой на руку, то ли с рукой у подбородка, его повседневный светло-серый костюм и голубую рубашку. "Интересно, - спросила она себя, - что еще должно было произойти, чтобы ты наконец смогла увидеть цвета Академии саалан в привычной местной одежде досточтимого коллеги? Кирпич на макушку или пуля в затылок? Впрочем, какая разница".
– Полина Юрьевна, как вы?
– спросил Айдиш.
Она почувствовала, что по виску и переносице из глаз катятся капли.
– Что-то не слишком позитивна, Айдар Юну... досточтимый Айдиш.
– Вижу. Поужинаете? Помочь вам?
– Спасибо, может быть потом.
Он вздохнул:
– Значит, опять через капельницу. Я сейчас позову медсестру, она все сделает.
Асана зашла к князю с каким-то очередным докладом около полудня, в свободное для таких разговоров время, прикрыла дверь в приемную, начала было что-то говорить, посмотрела на него и перебила сама себя:
– Капитан, если ты так мрачен опять из-за этой рыжей дряни, то можно я пойду и скажу ей, что думаю? Просто скажу, словами?
Димитри не мог не улыбнуться.
– Нет, Искорка. Сейчас другое. Но кстати, раз уж ты спросила, позволь и я спрошу. Скажи, Витыч - не тот ли, случайно, человек, с которым вы четыре года назад не разошлись на трассе Р-23?
Она охнула, покраснела, потом побледнела и после недолгого молчания сказала:
– Тот самый, да. Но это было так давно, неужели тебе опять припомнили эту смерть?
– Представляешь, да, - задумчиво ответил князь.
– Причем не имея в виду упрекнуть тебя или меня.
– Как это?
– удивилась виконтесса да Сиалан.
– Полина Бауэр у лекарей, ты ведь знаешь, да?
– Весь замок знает после визита местных целителей из Суоми. Было серьезно?
– Да, очень. И она это знала, оказывается. Причем знала так хорошо, что оставила завещание о своем деле.
– Разумный ход, - одобрила Асана.
– Неудобный для меня, - улыбнулся князь.
– Она оставила дело одному из моих людей.
– Она владелица, ей и решать, кому оставлять свою собственность.
– Асана, именно этот торговый дом обеспечивал всем необходимым мирное крыло Сопротивления.
– Но не надеялась же она...
– Асана сдвинула брови в мучительном умственном усилии.
– Нет. Она просто сохраняла торговлю для города.
– Не понимаю. Я никогда не работала с контрабандой или преступными кланами. Ты можешь мне объяснить?
Димитри улыбнулся.
– Хорошо. Давай я объясню. Давай предположим, что у тебя есть торговое дело. Тридцать лодок, три корабля и пятнадцать караванов. И тебя попытались отравить в кабаке или подослать наемных убийц с расчетом завладеть твоим делом. Но тебе повезло, и ты жива. И выжив, ты размышляешь о судьбе, своей и своей торговли. Допустим, что ты умный владелец. Ты понимаешь, что второй раз точно будет и что твои люди за тебя встанут один раз или, может, два, но на третий раз они задумаются. И дело начнет падать в цене. Логично передать его тому, кто более защищен, чтобы не потерять в прибыли. Пока понимаешь?
– Да, - Асана с готовностью покивала.
– Я помню, как мы ходили в Хаат разбираться как раз с таким делом. Владелец мог потерять и флот, и проводников, если бы не помощь из столицы.
Димитри поднялся из кресла у стола и начал ходить по кабинету, продолжая говорить.
– Отлично. Теперь давай усложним ситуацию. Допустим, твое дело решили отобрать красиво. И для этого тебе не сыпали в вино никакую дрянь и не посылали безумцев с ножами. А оклеветали так, чтобы убить тебя было не зазорно, а похвально и правильно. Кому угодно, а лучше всего - тем, кто занимается охраной порядка и закона. Дело после этого падает в цене даже не на третий раз, а сразу. Потому что каков ты сам, таковы и твои дела, и если это дело человека, про которого такое говорят или который осужден по настолько весомой и даже страшной причине, никто не будет разбираться, правда или нет то, что о нем говорят. Просто купят или закажут не у него, а в другом месте. Понимаешь?
– Да.
– Глаза у Асаны были очень большие и круглые, но за рассуждением князя она следила крайне внимательно.
– Допустим, ты как-то вывернулась из-под клеветы. Но ты в любом случае должна отдать торговлю сразу, потому что вслед за тобой убытки понесут все, кто с тобой работает. Караванщики, капитаны, лодочники, торговцы... вообще все, до последнего посыльного. Понятно почему?
– Да, - протянула Асана.
– Потому что его дурная слава побежит впереди него и распространится на всех, кто с ним знаком.
Виконтесса вдруг замерла, глядя перед собой остановившимся взглядом, потом обернулась к князю:
– Ой, я вспомнила! Я сама не участвовала в этом, но мне рассказывали. Была семья в столице, жену оклеветали, и они разорились. Детей забрали в монастырь, а куда уехали супруги из столицы, я даже не знаю. Потом их старшая дочь потребовала пересмотра дела и второго суда, и ответчиком стал уже клеветник. Он был казнен, конечно, а пострадавшая от него семья восстановлена в правах, но их торговля уже погибла, а это был хороший, надежный дом.