Между честью и истиной
Шрифт:
Полина покрутила в руке бокал, посмотрела на стекло сквозь ресницы:
– Представлять и не потребовалось. Глаза вас не обманули, это не театральное представление и не игра воображения, все действительно было именно так, как вы увидели. Это неожиданная встреча с очень глубоким горем, кто угодно на ее месте выглядел бы так. Как вы уже знаете, я была знакома с этим человеком, так вот, они правда были парой, и это была очень большая любовь, абсолютно взаимная и более чем значимая для них обоих.
– И при этом вы говорите, мистрис Полина, что он бы не хотел ее видеть рядом? И другие, - он кивнул головой
– Я думаю, что это последнее, на что он согласился бы, - Полина утвердительно наклонила голову.
– Он туда не затем пошел, чтобы она погибла рядом с ним. А совсем наоборот. И, как видите, это не его личное мнение по вопросу, а норма.
– Я не понимаю. Я совсем не понимаю. Я читал ваши брачные клятвы - разве они не подразумевают сопровождать мужа? И быть рядом с ним?
– Дейвин понимал все меньше, и ему это не нравилось.
Полина отставила бокал, с легкой сочувственной улыбкой сделала короткий жест, на мгновение открыв ладони:
– Формально подразумевают. А реально есть жесткое разграничение обязанностей и прав, которое не обсуждается между супругами, а существует в форме негласной договоренности. Женщина всегда занимается домом, находясь по большей части внутри. Мужчина занимается безопасностью дома, находясь в основном снаружи. Совместность пары предполагает лояльность друг другу в том числе и, скорее, в первую очередь в виде учета интересов супруга в его отсутствие в доме или интересов супруги, не присутствующей рядом с мужем в его в путешествии или походе. Именно это вы и видите все время вашего знакомства с Алисой в ее исполнении. Она просто лояльна партнеру.
Дейвин взял со стола бокал, даже не заметив, что из него только что пила Полина, и выпил ее коньяк, как воду, глядя куда-то в стену.
– Какая занятная форма брудершафта, - заметила она.
– Остается мне выпить из вашего стакана, и мы можем обращаться к друг другу на ты всю жизнь.
Граф посмотрел на стол и на свою руку, обнаружил на столе свой пустой бокал, начал было извиняться, потом махнул официантке - мол, повтори давай.
– Интересное у вас брачное право. У нее... Но как? Как это вообще возможно?
Полина смотрела на него с доброжелательной и очень сочувственной полуулыбкой и была, очевидно, готова продолжать объяснять. Она молчала и ждала вопроса. За спиной он слышал, как десантники комментируют его изумление и выражают уверенность в том, что спутница ему все объяснит, хотя и не сразу. Комментарии тоже были вполне сочувствующими, и даже почти без насмешки. Он силился найти верные слова, но звуки чужого языка у него во рту превращались в один большой колкий знак вопроса, и он перешел на сааланик, чтобы наконец справиться с этой задачей.
– Она должна была успеть. Если не успела - то вернуться. Она маг, это больше, чем мужчина или женщина. Да, в ее исполнении толку было бы немного, но попытаться она должна была, а вместо этого... И ты теперь говоришь, что она ему лояльна?
Полина наклонила голову, собирая фразу на чужом языке. Она знала, что с родами и падежами в сааланике у нее все еще "очень не очень", но сейчас было важнее сказать понятно, чем соблюсти грамматику.
– Смотри. Есть любовь. Это как магия и даже
Дейвин пытался осознать, что ему только что сказала Полина и не мог понять. Когда только начали формировать Охотников, именно местные женщины с охотой пошли в подразделения. И были там на месте. Алиса... Она была даже не смертной, а магом. Как можно хотеть или не хотеть, чтоб маг где-то был или не был, если это его дорога, его отношения с Потоком, в конце концов? Последнее, он, похоже, сказал вслух, потому что Полина начала отвечать.
– Она женщина. Она может быть любой, какой хочет, но только до тех пор, пока она свободна. А когда она в паре - она будет такой, какой ее хочет видеть муж, иначе он не сможет увидеть ее вообще, и отношения кончатся, умрут. Может быть, вместе с ней, может быть, вместе с ним. Если им повезет, то обоим всего лишь очень надолго будет очень больно. То же самое будет делать он для нее. Если не будет, угрозы те же.
– Зачем?
– Дейвин болезненно поморщился.
– Зачем вы так друг с другом? Когда я ездил по краю, ваши мне говорили, что мы дикари, что наши браки по сговору - это насилие, что наш закон - это ужас кромешный. Но мы договариваемся, как жить, сколько детей иметь и как делить собственность. Мне даже в голову не придет запрещать жене взять ее людей и истребить очередную орду, забредшую на ее земли. У мага много обязанностей, разве они не выше отношений? Как могут вообще быть отношения, где один или оба нарушают свой долг? Свои клятвы, в конце концов...
Он увидел, как Полина поискала взглядом официантку, убедилась, что та все еще ждет у стойки с подносом заказ графа. Бармен собирал что-то очень основательное, видимо, для воинского братства, которое уже было невозможно отличить от любой другой группы местных, разве что они больше напоминали то ли семью, то ли группу одноклассников, встретившихся после долгого перерыва. Столкнувшись глазами с ее сочувственной улыбкой, едва не вздрогнул, собрался и приготовился слушать. Отвечала она на русском.
– Мастер Дейвин... Вы же были в городе ночью восьмого сентября, в тот шторм. Вы ведь видели все это, наверное, так, как я не увижу никогда. Вы не можете не знать, кто невидимо стоял вместе с вами, охраняя границы города. И вы знаете, что именно летело с ветром вам навстречу, если вывести из расчета сучья, кровельную жесть и все остальное, что было оружием этого ветра. Так вот, если бы он принял от нее ту помощь, о которой она говорит, то с гарантией оказался бы там, в этом ветре, потому что груз вины за то, что он не защитил свою женщину, нес бы и в посмертии. А так я точно знаю, где он был. Где-то на рубеже. И это для него гораздо лучше и правильнее. Она нарушила свои клятвы, чтобы он мог соблюсти свои, вот и все. Верность бывает и такой тоже.