Между честью и истиной

Аусиньш Эгерт

Валентин пробился на прием к заму наместника семнадцатого декабря. Ему было назначено в хренову рань, в полвосьмого утра. Граф да Айгит в полевой форме Охотников принимал его в Адмиралтействе. Увидев на вешалке в углу кабинета зимнюю куртку от этого же комплекта, Валентин понял, что граф появился до рассвета только ради него и снова уйдет в город, едва рассветет, как каждый день в течение всего этого месяца. Приветствие было кратким, почти скомканным. После него сааланец вопросительно взглянул на байкера, и тот заговорил.

– Я здесь из-за ситуации с Полиной Бауэр. Безопасность портала "Ключик от кладовой" обеспечивал я, и я хочу убедиться, что

вам известно положение вещей.

– Положение каких вещей?
– спросил да Айгит.

– Ситуация с ее деловой репутаций, - сказал Валентин и выложил на стол папку с подшивкой сканов, найденных в сети, толщиной с магазин от АК.

– Что там?
– неприязненно покосился на папку граф.

– Образцы порочащих высказываний в адрес Полины Юрьевны.

– Образцы?
– уточнил Дейвин.
– Не весь материал?

– Нет, повторяющихся источников и репостов там нет.

– Спасибо, - граф вздохнул и придвинул папку ближе к себе.
– Я выясню это.

– И вам спасибо. Всех благ, - ответил байкер, поднимаясь.

Закрыв за собой дверь, он еще из коридора позвонил Марине.

– Мариша, я только что от зама наместника. Документы я отдал, а там уж... Ну да... Да знал, конечно... Но попробовать-то было надо. Угу, попробовал. Ну, папку он взял. Ага.

Закончив этот содержательный разговор, Валентин Аркадьевич миновал проходную, сунул комм в карман и пошел к машине.

Дейвин в это время уже звонил Ивану Кимовичу, наскоро пролистав содержимое папки. Но разговор его не порадовал. Выслушав его, Иван сказал:

– Ну Дэн, за общее благополучие всегда кто-то платит. Иногда репутацией, иногда жизнью, тут уж как повезет. Она сама это выбрала. И судя по ее делу, выбирала последовательно и осознанно.

– То есть вы ничего не будете делать?
– уточнил граф.

– Нет, - ответил безопасник.
– Если ее восстановят в правах и снимут судимость, она будет вправе подать в суд на этих людей. Но сначала ей придется доказать их причастность к этим высказываниям.

– Иван, я понял, - вздохнул Дейвин.

– Дэн, пока ты еще тут, хочу спросить - а сотрудники Фрунзенского РУВД все еще у вас?

– Да, у нас, Иван. Объяснения пишут. Как напишут, сразу вернутся.

– Сколько ж там писанины-то, ведь три недели уже, - вздохнул безопасник.

– Полметра от стола примерно, - "обнадежил" собеседника граф.

– Ясно... вы их там не обижайте, по возможности.

– Иван, - вздохнул Дейвин, - мы стараемся. Но мы разные. Если что, мы не со зла.

– Живыми хоть вернете?
– мрачно осведомился безопасник.

– Да, не сомневайся, - заверил его заместитель наместника.
– Слово дворянина.

Тот разговор был, пожалуй, самым тяжелым из всех, при которых Полина вызвалась присутствовать. Маркиз, довольно быстро свернув формальности вроде "как твое состояние" и "есть ли у тебя мысли относительно решения графа Скольяна", решительно сказал:

– Хайшен, будем говорить о другом. О том, как все это началось.
– И развернувшись к Полине, добавил.
– А ты, мистрис, не прерывай нас. Я благодарен тебе за заботу, и очень сильно, но должен успеть рассказать это, пока силы еще при мне.
– Дождавшись ее кивка, он сразу начал рассказ.
– Это было сразу после присоединения края, Хайшен. До того я ходил по этим местам совершенно свободно и не замечал ничего необычного - не считая, конечно, того, что речь идет о могильных камнях посреди прогулочного парка. Но после того как Гарант представил меня краю в качестве наместника императора, первый же наш с ним визит туда пошел не так. Эти мертвые... Хайшен,

они бранили и проклинали меня из-под своих камней, как будто я сделал им что-то дурное. Но сперва я не обращал на это внимания - бормочут себе и бормочут, я бы, знаешь, тоже не был доволен, оказавшись на их месте. Кто только научил их тут хоронить в землю... Вместо того чтобы дать мертвому стать частью Потока, превратив его тело в пепел, они продолжают ждать окончательного распада, а он же может продолжаться столетиями. Этим особенно не повезло, сначала я их даже жалел. Действительно, мало им в беспомощном состоянии тлеть под камнями, не имея возможности освободиться и забыть прошлое, их еще и положили под ноги всех прохожих. Я думал, они чем-то ужасно провинились и наказаны, но спросив, узнал, что это им так воздали почести. Почести, Хайшен!

Маркиз произнес последние слова с такой едкой иронией, что Полина еле удержала лицо. На ее удачу, он смотрел на дознавателя и не слишком обращал внимание на что-то кроме своей речи и взгляда Хайшен.

– Я поняла тебя, Унриаль, - сказала настоятельница.
– Что случилось дальше?

– За два с лишним года я почти привык и перестал обращать внимание на их голоса. Но случилось так, что в феврале семнадцатого года мы с Гарантом ехали куда-то мимо этого места, и кортежу пришлось снизить скорость из-за сильного снегопада. И над этими камнями клубилась какая-то странная мгла, ее было видно даже сквозь пелену снега. Я не обратил тогда внимания, дурак...

Маркиз вздохнул, отвернулся и несколько секунд смотрел в угол комнаты, потом заговорил снова.

– Это было в последней десятке дней первого месяца весны. Я не помню, зачем пошел туда... а! Помню. Мы со Скольяном осматривали Летний сад. Резиденцию уже достраивали, но я все еще жил в городе, и мне нужны были городские Источники: я пытался понять, почему у них фонтаны отдельно, а Поток сам по себе. Оказалось, Хайшен, что Поток вообще в реке, а парковый пруд - как бы выделенное место для управления Потоком, но не для прямого доступа к нему. Конечно, я осмотрел Источник со всех сторон, и от розового замка с дурной историей, - маркиз коротко поморщился.
– Они там убили одного из своих царей - у них тут это в порядке вещей, - но у замка было тихо, хоть я и опасался его окрестностей. А потом я зашел в этот сквер, Марсово поле. Ты знаешь, кто такой этот Марс, Хайшен? Я не знал.

– Я тоже узнала позже, чем надо бы, Унриаль, - ответила настоятельница.
– И не уверена, что знаю достаточно. Но продолжай.

– Скажи мне живой человек то, что я от них услышал в тот день, я бы вбил ему эти слова в глотку вместе с зубами. Но тогда я не знал, как ответить, и Скольян был рядом, поэтому я решил сделать вид, что ничего не слышал. А через семерик или около того я пошел туда один. Не в моих правилах отступать, слыша угрозы и брань, ты знаешь. Но во второй раз они не остановились на угрозах. Какой-то из этих мертвых схватил меня за ногу. После его прикосновения я мерз три дня, Хайшен. Я, разумеется, не подал вида, просто стряхнул с себя эту невидимую руку и пошел дальше, но слыша его гадкий смешок, понимал, что он достал меня и знает это. В третий раз я пришел специально, чтобы спросить, чем вызван их гнев на меня. Разумеется, достопочтенный знал об этом и одобрил мое решение. Он проводил меня до этих могил, а сам остался снаружи, за камнями, конечно. Ведь это мой разговор с ними. Но ничего понятного они не сказали. Их ненависть была вызвана тем, что я дворянин и аристократ. Больше никаких причин. Они хотели, чтобы меня не было, Хайшен. На их взгляд, я был недостаточно хорош, чтобы солнце светило на меня. Отступить было невозможно. Во-первых, дед и мать не поняли бы меня.