Между честью и истиной
Шрифт:
– Есть что-то вне содержимого папки, касающееся этой истории?
– спросил наместник.
Полина ярко улыбнулась:
– Конечно есть! Для начала, хорошо бы хозяев барышни посчитать. А то вдруг тут не все. Кроме того, никто ведь из ваших колдунов не озадачился посмотреть на связь между ее выступлениями и внешними факторами влияния, она у вас сама по себе черный ящик.
– Ну, вообще-то озаботились, - осторожно сказал Димитри.
– И защиту поставили, сразу, с учетом присутствия сайхов в крае.
– Вы говорите про хозяев, - возразила Полина.
– А кроме них,
– Да, может, - согласился он.
– В двойное полнолуние звери и слаборазумные создания могут быть особенно беспокойны и агрессивны, так?
– Да, верно, такое случается.
– Ну вот, - подытожила женщина.
– Это один из таких факторов, самый очевидный, но не единственный же. Нам тут и одного полнолуния может хватить, да и без них бывает весело. Я не заметила, чтобы ваши... хм... не ваши архангелы этим интересовались. А не помешало бы, если речь идет о настолько сложном объекте исследования.
– Какие же вы выделяете факторы в рамках вашего подхода?
– "Неужели удалось, - удивился Димитри.
– Неужели нормальный разговор с ней наконец-то получился?"
– Их всего... шесть.
– И вдруг женщина зажмурилась, как кошка, и зевнула, не открывая рта, но широко раскрытые дрожащие ноздри и характерный глубокий вдох выдали ее полностью.
– Ох, как опять неловко вышло, - вздохнул князь, - два часа ночи. Простите меня, пожалуйста, у вас же завтра школьный день. Давайте продолжим в более разумное время?
Полина машинально повернула руку тыльной стороной к себе и посмотрела на пальцы, но кольца-часов при ней не было.
– Я не отследила время, просто поверю сказанному, - кивнула она.
– Доброй ночи.
Тем же самым вечером Дейвин да Айгит пришел в покои досточтимой Хайшен. Нодда успела предупредить ее днем, что граф просит выделить ему время, так что Хайшен даже не удивилась.
– Доброго вечера, граф, - она указала Дейвину на кресло.
– С чем ты пришел?
Дейвин немного подумал, заняв привычное для конфиденции место.
– С гневом, досточтимая. Также с досадой и стыдом. И со страхом тоже.
– Начни с гнева, граф. Его тяжелее всего нести.
– Досточтимая, я зол на да Шайни, но не только на маркиза Унриаля.
Это была последняя фраза, которую он смог произнести связно и достойно. Из монолога следующих нескольких минут настоятельница Хайшен узнала, что да Шайни всей семьей - тупые устрицы, способные прозевать громового ящера в собственной спальне и пьевру под своей кормой, что досточтимые не лучше, и похоже, что у всех, кто тут был вместе с маркизом Унриалем, глаза были заклеены чем-то очень вонючим и липким, возможно даже, квамьей слюной или пометом ящера. И что сам Дейвин дурак, недостойный звания мага и неспособный на расстоянии вытянутой руки увидеть очевидное. Хайшен, выслушав все это, мягко сказала:
– Надеюсь, тебе уже легче, граф. Давай теперь поговорим предметно.
Дейвин выпрямился в кресле,
– Я инициирован в местную традицию, Хайшен.
– Кто сделал это с тобой?
– так же ровно и мягко спросила настоятельница.
– Никто. Я сам.
– Как?
– По неосторожности.
– Ты хочешь сказать, - улыбнулась настоятельница, - что ты, как дитя из дурной семьи, свалился в Источник и нечаянно выжил?
– Если бы в Источник, досточтимая, - вздохнул Дейвин.
– Их посвящают их мертвые.
– Ты упал в могилу?
– удивилась Хайшен
– Да. Нет. Не знаю.
– Дейвин, - Хайшен наклонилась к нему и положила ладонь на его запястье.
– Давай пойдем щенячьими шагами, так будет быстрее. Хотелось бы все же оставить тебе кусок этой короткой ночи для сна.
– Спрашивай, досточтимая, - граф выпрямился в кресле.
– Когда это было?
– С месяц назад.
– Где это было?
– В городе, в самом центре, в семи минутах пешком от Невского проспекта.
– Как это произошло?
– Мы гуляли с моей, нет, не моей...
– Дейвин поморщился, собирая слова, - со знакомой моего друга и донора, Диной, она рассказывала мне о городе. К нам присоединились ее друзья, мы решили продолжить прогулку вместе и зашли в один двор. Дина хотела показать мне рисунки на стенах, но не помнила точно, в котором они дворе. А я обратил внимание на путаницу с номерами лестниц и квартир и спросил о причинах. И одна из ее подруг, присоединившихся к нам, предложила мне посмотреть более внимательно. Я стал приглядываться, сделал шаг в сторону - и наступил не туда.
– Что было там, куда ты наступил?
– ровно спросила Хайшен.
– На первый взгляд, обычное покрытие двора, асфальт. Но под ним оказалось небольшое возвышение, на котором я запнулся, переступая. Это возвышение было фундаментом дома когда-то. Дом погиб от взрыва вместе со всеми или почти всеми, кто в нем был.
– Как ты узнал это?
– Увидел, услышал. И почувствовал.
– Что ты видел и слышал? Что чувствовал?
– Вокруг меня была зима. А месяц назад был июль, это летний месяц, Хайшен. Но вокруг меня был холод, осколки камня, обломки дерева, сугробы и стоны умирающих.
– Как ты сумел прервать видение?
– Хайшен, казалось, вся превратилась в один внимательный взгляд.
– Я не сумел, - признался да Айгит.
– Один из тех, с кем я гулял, столкнул меня руками с этого места и видение прервалось.
– Страшный опыт, - сказала дознаватель.
– Но почему ты назвал это инициацией?
– Потому, - медленно сказал маг, - что теперь я не могу перестать их видеть. Не только тех, на место чьей смерти я встал ногами. А всех их: погибших в городе вместе с домами, ждавших погребения на льду их рек, казненных на площадях сотню лет назад и даже раньше и тех, кого казнил князь, придя сюда восемь лет назад... Даже просто погибших на дороге по собственной небрежности в этом году. Я вижу место их смерти, их самих и истории их гибели так же ясно, как если бы кто-то поставил там иллюзию и держал ее для меня.