Между нами ничего не было
Шрифт:
Я — тупой.
Полагаю, это лучшее из всех объяснений.
– А то замерзнешь, - добавляю наскоро, беру ее за руку и веду в здание.
Она не болтается. Не вырывается. Покорно следует за мной, молчит. Я не знаю, что сейчас происходит в ее голове. Да господи! Я не могу понять до конца, что творится в собственной! Но мне хочется прибавить шаг.
Салютов становится еще больше.
Чем ближе мы к кабинету — тем объемнее они взрываются и большую площадь нутра поражают. Тепло. Даже жарко. Хочется секса.
Какой дикий коктейль…
Ладно. Тормози.
Я организовал нашу роспись. Не хочу, чтобы Кира сидела в какой-то очереди и дышала тут пылью. Или я тупо боюсь, что она передумает и сбежит? Или вообще причина совсем в другом? Без понятия. Решаю, что первая мне нравится больше, и открываю дверь кабинета.
Нас встречает милая женщина в странном, розовом костюме. Она щебечет, расшаркивается, а еле сдерживаю раздражение. Хочу побыстрее узаконить наши отношения! Можно закончить со всем этим лизоблюдством?! В какой-то момент не выдерживаю даже!
– Простите, но…мы можем пропустить ту часть, в которой вы говорите весь этот бред? Где нам расписаться?
Женщине не нравится такой подход. Она морщится, недовольно закатывает глаза, зато двигает ближе документы. Кира бросает на меня взгляд. Я не успеваю его прочитать, но вроде бы…она хотя бы не злится на меня. А я вот на себя да. Хватит уже гнать! Тормози. Только все портишь.
Терпения у меня совсем нет. Это да. Обычно по-другому, но, видимо, за последние полгода я все свое терпение спустил в унитаз прошлых отношений. А лучше бы здесь его проявил.
Почему я не могу проявить его здесь? Действительно переживаю, что Кира передумает? Сказал ведь ей правду. Наверно, с какой-то стороны я даже рад, что она со мной долго работала и знакома в принципе. Кира хорошо меня знает. Она прекрасно понимает, какой у меня характер и на что я способен, чтобы достичь своей…цели. Блядь. Когда я об этом сейчас думаю, мне будто в мозг вставляют длинную, раскаленную иголку и перемешивают мозги.
Вспоминаю…
Так некстати вспоминаю ее взгляд в своем кабинете. Как она смотрела на меня, и как больно я ей сделал…
Стыдно.
Накатывает с головой.
Я жмурюсь, хочу отбросить в сторону все эти мысли, но…скажу откровенно. У меня получается с большой натяжкой. В момент агонии я совершенно не думал о том, кого и как сильно затронет мой план. Ты просто видишь цель и не видишь препятствий, а надо было увидеть. Точнее, надо было позволить себе смотреть, а не изо всех сил цепляться за эфемерное желание мести, которое, по факту, не сделало мне лучше. Только добавило пару гирь на душу…
Мне действительно стыдно.
Я начал наши отношения спонтанно, потом придумал таким образом сделать Кристине побольнее. Ведь вышло же. Ей было больно, и я это знаю, но…мы слишком много времени провели с Кирой наедине, и все уже изменилось. Цветы эти дебильные, разговоры…я, которому нравилось быть с ней вне времени и пространства. Это ведь была не ложь. Что-то незримо поменялось, и как бы я ни отталкивался, оттолкнуться так и не получилось. Наверно, свершись месть сразу, не растяни я все
Сейчас не так.
Все совсем не так…
Могу ли я так спешить не из-за страха, что Кира вдруг взбрыкнет и сбежит? Возможно ли такое, что я договорился о скорости прохождения этой процедуры совсем не потому, что волновался, как она будет внутри дебильной очереди? И то шампанское, которое взрывается внутри меня…оно совсем не связано с волнением? Это что-то другое? Такое возможно?...
– Эмиль?
– тихо зовет меня Кира.
Я поднимаю на нее глаза и вижу вопрос в ее глазах.
Что такое?
Ах да. Я поставил свою размашистую подпись уверенно, но потом застыл. Ручка в моих руках чуть ли не ломается. Скрипит.
Кира ничего не понимает.
Рад ли я, что она очень хорошо меня знает? Да. Честно. Да. Я рад. Она ведь думает, что я пошел бы на очень многое, чтобы заполучить ее подпись на документах, только проблема в том…что, боюсь, я на это неспособен. Если бы она уперлась и не согласилась ее поставить, у меня не осталось бы другого выхода, кроме смирения. Угрожать? Шантажировать? Заставлять? Ее? Я бы не смог. И это странно. Из-за двойственности внутри меня.
Радость против апатии. Довольство…против боли.
С одной стороны, я действительно рад. Получаю ведь, что хочу! И ничего почти для этого не сделал. Так. Пару раз психанул…Но с другой стороны…больно ли мне понимать, что Кира думает, будто бы я мог ее заставить и пойти на любые ухищрения? Да. Это больно.
– Ты понимаешь, что ты не должна этого делать, если не хочешь?
– с губ срывается против воли.
Это как борьба с собственной тенью! Я не хочу говорить таких слов. Тоже правда. Я. Не. Хочу. Мой эгоизм требует побыстрее закрепить сделку своей подписью, а потом отвести свою законную жену домой. Я будто иначе не получу стопроцентной гарантии, что все теперь будет ровно. Будто внутри меня, если ее рядом не будет и ребенка моего рядом не будет, никогда не настанет штиля.
Я хочу штиля.
Спокойной гавани и спокойствия в принципе. Нормальной семьи. Как сейчас…
Мне нравится возвращаться домой, где не будет криков и истерик. До приезда родителей мы успели пожить какое-то время, и, по крайней мере, тогда все было тихо. Кира пару раз на меня шипела, но это больше так. Чисто забавно. При этом она готовит ужин, завтрак. Она убирается. Я предложил нанять повара и любую другую прислугу, за что получил та-а-акой взгляд! Вы бы видели…
И мне это нравится. Словно все, как у людей. Никакого ощущения пороховой бочки под задницей, а еще нам есть о чем поговорить. Кира успокаивается с каждым днем сильнее, открывается. Я могу обсудить с ней не только знакомых, но и вещи за пределами этой квартиры. Биржу или экономическую ситуацию — это неважно! Нам всегда есть о чем поговорить.