Между нами ничего не было
Шрифт:
– Я очень сильно на тебя разозлился. Очень сильно! Мне даже казалось, что я в тот момент тебя ненавижу сильнее, чем Кристину. И так оно и было…
– Замечательно, - иронично вставляет она, а я улыбаюсь.
Глупая…ты ведь не понимаешь, да? Сильнее всего нас ранит обман тех, кто нам дороже всего...
– Прости.
– Судя по твоей улыбочке, тебе действительно "очень жаль".
– Я уже тебе говорил, что не жалею ни о чем.
Чтобы уколоть меня еще раз, Кира опять открывает свой чудный ротик, но сейчас этому не время. Потом. Все потом…
– Я безумно
– И мы оба знаем, что ты выбрал…
– Да, - соглашаюсь тихо, но хрипло, - Знаем.
Повисает тишина. Я боюсь ее коснуться, но касаюсь. Плавно поднимаю руку, кончиками пальцев провожу по щеке. Мне кажется, что она непременно отшатнется, зашипит, чтобы убирался вон! Но Кира наоборот подается к моей руке, и мне сжимает сердце…
– Я хочу, чтобы ты знала. В самом начале это была агония. Ты должна знать, что я ничего не чувствовал, кроме желания отомстить и разрушить. Может быть, даже вас обеих.
Она кивает пару раз.
– Я уже поняла, но я не понимаю одного.
– Чего?
– Кира медлит пару мгновений, а потом поднимает глаза и шепчет.
– Зачем ты дарил мне цветы? Зачем проводил со мной время? Почему просил остаться с тобой? Ведь в этом не было необходимости. Ты знал, что я к тебе испытываю, и я уверена, что ты понимал: привязывать меня к себе дальше некуда. В этом просто нет смысла…Зачем? Папка с судьбой моей подруги, все эти разговоры. Для чего?
– Потому что я этого хотел, - отвечаю абсолютно честно, - Чем дольше продолжались наши встречи, тем сильнее отступала моя агония. Мне начало нравится наше времяпрепровождение, и я хотел его все больше и больше. Цветы? Разговоры? Папка? Я делал это, потому что хотел. Ты права. Не было смысла играть в любовь, ты меня уже любила.
Кира краснеет и отводит глаза. Я позволяю ей это сделать, я не давлю и не заставляю ее быть ко мне ближе, даже если это все, чего я сейчас хочу.
Отступаю. Ведь помню: сейчас важнее всего остального — не спугнуть. Осторожно идти по тонкому льду туда, где между нами снова есть доверие…
– Перед своим отъездом я словил дикое ощущение. Я подумал, что мне надо остановиться и отступить, но потом запретил себе это делать.
– Почему?
– Не знаю, - жму плечами, - Наверно, рана от предательства была слишком свежей. Я все равно злился, а ты все знала. Возможно, я больше не доверял тебе и хотел избавиться и от Кристины, и от…прости, тебя тоже.
Неприятная правда, но это правда. Такая вот амбивалентность. Кира вызывала у меня два совершенно противоположных чувства, и я не знал, к какому из них прислушаться, но прислушался к самому простому.
– Просто отрезать. Это мне казалось самым разумным. Я не собирался больше строить
Да, вот так, малыш. Моя личная амбивалентность…
– Я был на перепутье, но выбрал самый простой выход. Дальше ты знаешь. Все это правда. Я все действительно спланировал: Кристина должна была приехать в мой офис и увидеть нас. Сначала я хотел, чтобы она увидела все, но не смог. Это единственное, чем я могу почти гордиться. В момент, когда я хотел нанести максимальный удар по цели, я отступил. Мне удалось сохранить хотя бы часть своего лица. Это, разумеется, капля в море, но…спасибо, что она есть. Не знаю, как бы я при иных обстоятельств существовал дальше и смотрел тебе в глаза…
Она ничего не отвечает, да я и не жду. Для обиженного человека, наверно, слышать такое — как насмешка, но…сегодня я говорю всю правду, и правда вот такая. Я смог сдержаться. Она меня сдержала. Для кого-то, кто никогда не испытывал того, что в тот момент испытывал я, будет непонятна…та значимость, которой обладает человек. Тот его вес…
Тому, кто понимает и был на моем месте, не нужно объяснять. Он все уже и сам знает…
Вздыхаю, тру глаза основаниями ладоней, потом издаю тихий смешок.
– Я никогда не думал, что на все это способен в принципе. Правда. Но агония...это меня не оправдывает. Если тебя разрушает, нельзя разрушать всех вокруг. Я знаю. Но тогда...это было неважно. И так много дерьма было сделано... просто из-за того, что я слишком сильно хотел нормальную семью. Такой абсурд…
– Я не…
– Я летал к родителя, чтобы переписать на них все свое имущество, - перебиваю ее, отняв руки от лица, - Я собирался развестись, но я не собирался ничего ей оставлять. Кристина должна была уйти из нашего брака с голой жопой, так что на момент нашего развода я стал фактически бомжом. Все было продано задним числом, компания мне тоже не принадлежала. Я даже машину отписал на Бодрова! И на этом не остановился. Пока Кристина хлопотала о сохранности своей тайны, я потихоньку заменил все ее украшения на подделки, а потом заказал дорогущее колье. Хотел, чтобы в момент, когда ее прижмет нужда, было бы непреодолимо больно собственными руками продавать последний оплот сытой жизни. Ну, или чтобы она на него смотрела и помнила, как все на свете пустила по своей пи…
– Фу, - Кира перебивает, чуть нахмурившись, а я не сдерживаюсь и опять усмехаюсь.
– Прости.
– Да…ничего.
Она выдерживает короткую паузу, потом кивает.
– Что ж. Размах впечатляет.
Мои брови резко рвутся наверх.
– Это все, что ты скажешь?
– А что мне еще сказать? Я видела, как ты работаешь. Эмиль Батаев всегда старается играть по правилам, но это не значит, что он — хороший мальчик. Если его интересы будут нарушены, он ответит жестко. Тем более, мы много лет дружили, и я знаю тебя. Думаешь, ты меня удивил своей историей?