Мхитар Спарапет
Шрифт:
— Я готов и собою пожертвовать во имя души и тела, — чуть подумав, ответил Мовсес.
— Благодарствую загодя.
Они еще долго говорили. И расстались как родные, довольные общением друг с другом. Когда Бек покидал келью, уже пели петухи.
Отыскав старшого, Бек приказал разбудить телохранителей. Наспех попрощался с епископом, попросил меликов продолжать паломнические деяния и в сопровождении Мхитара покинул Татев.
В пути Давид-Бек не спешил. Часто задерживался, останавливался возле пахарей, возделывавших горные склоны, вступал в разговоры, прислушивался к их горьким, тягучим песням.
Э-эй!Потом долго все это звучало в ушах.
Встречный старый крестьянин спросил:
— Так когда же человек русского царя приедет в Алидзор, тэр Верховный властитель?
Давид-Бек искоса взглянул на Мхитара.
Тот лишь плечами повел.
Крестьянин объяснил, что накануне к ним в село прибыл монах из Татева и сообщил, будто теперь все они уже подданные русского царя и что это мелики призвали царя.
— Видишь, Мхитар, чем занимаются наши вороны — духовные отцы? Тайное сделали явным, посвятили весь свет. Не сомневаюсь, что слух уже дошел до султана, до франков и до английского короля…
— Рано или поздно узнали бы, — попытался успокоить Бека Мхитар.
— Узнали бы, — не без злорадства повторил Бек. — Конечно, когда-нибудь узнали бы. Но пусть бы тогда, когда войско царя прибудет в нашу страну. А чего толку болтать, если царь еще пьет мед со своими боярами? Растрезвонили на весь мир. Дитя в пеленках губите!..
— Враги наши и без того уже обнажают мечи.
— А неразумные болтуны торопят их, чтобы поскорее опустили эти мечи на наши головы: вместо того чтобы отвести удар, приближают его.
Бек пришпорил коня. Отъехав довольно далеко от телохранителей, он повернулся к спарапету и продолжал уже мягче:
— Ты думаешь, что русский царь не опасается турок? Кто этого не понимает, тот сильно заблуждается. Если бы дело стояло за одним Петром, он бы давно был здесь — в Ереване, Нахичеване, в Ване. Его по рукам связывают происки франкских послов в Стамбуле. Опутывают шведы, мешают Англия и Рим. Думаешь, они хотят, чтобы Петр стал владыкой Востока? Эти подобные сатане христианские владетели Европы готовы запродать своих жен, вооружить турок — все, что угодно, сделают, только бы преградить Петру дорогу в нашу страну.
— Что же нам теперь, топиться? — сокрушенно произнес Мхитар.
— Коли нет ума, можно и топиться, — махнул рукой Давид-Бек. — Молчать нужно, ждать, пока Петр выберет подходящее время. Чтобы турки и персы не сказали: «Вы, армяне, пали к ногам русских гяуров и привели их на наши головы, вот мы и режем вас». А если бы мы ввели Петра без лишнего шума, тогда, может, и не висел бы над Западной Арменией вражеский меч…
Помолчав, Бек добавил:
— Верные мне люди сообщили из Стамбула, что франки угрожают русскому послу Неплюеву. Требуют не вступать в Грузию и в Армению, а довольствоваться занятыми на берегу Каспийского моря землями, велят вернуть персам Решт и Ардебиль. Вдобавок ко всему они вооружают турок с целью направить их на Грузию и Армению.
— Петр будет действовать по-своему, — заметил Мхитар.
— Не все от него зависит. Да и не станет он восстанавливать против себя всю Европу, Турцию и Персию…
— Получается,
— Был выход! — сказал убежденно Бек. — Не связывать себя с иными державами, для отвода глаз не выражать интереса к событиям вокруг нас, а самим копить силу и тайно продолжать верную дружбу с русскими. Надо было показать султану, что мы безразличны к чужим делам. А шаха Тахмаза, наоборот, следовало заставить признать нашу независимость. И главное: необходимо было объединить армянские и грузинские воинства против общего бедствия. Вот какой у нас был выход.
— Что же нам делать теперь?
— Теперь всему свету известно то, о чем следовало знать только нам да богу. И я не вижу света во тьме…
Кони пошли медленней. Сзади приблизились телохранители. Ехали всю ночь и только на рассвете вступили в Алидзор.
Хотя старейшины Армянского Собрания и решили доставить государева посла на переговоры в Алидзор, Давид-Бек не спешил отправлять за ним гонцов. О чем думал Верховный властитель, оставалось загадкой. Мхитар не знал, что предпринимать. Весть о том, что в Армению прибывает русское войско, разнеслась уже по всей стране, народ роптал, не понимая, почему не зовут царского посла и тем медлят с прибытием русских. Мхитар не решался сообщить об этих настроениях Беку.
Тем временем прибывающие в Алидзор лазутчики приносили из Стамбула и Тавриза, из Эрзерума и Карса все новые и новые вести о том, что турки собирают войско для похода в Армению, что франкские правители снабжают их амуницией, англичане — ружьями, голландцы — пушками и деньгами.
Выслушав эти сообщения, Бек впадал в тяжелые раздумья. Как отвести надвигающуюся беду? В стране уже нет человека, кто бы не носил оружия. Оружейник Врданес отлил вторую пушку. Бывалые сотники и мелики обучают ополченцев. Кроме того, тайно договорились с грузинским царем Вахтангом VI объединенными силами выступить против турок. В большом количестве заготовлены продовольствие и боеприпасы — в Алидзоре, Джраберде, в крепости Воротан, в Дизаке, Дзагедзоре, в Мегри и Сисакане. Народ готов все отдать, только бы сохранить добытую независимость. Но и всех этих усилий недостаточно в противоборстве с турками.
Единственная надежда — русские. И недаром всюду говорят только о них, о том, что русские уже чуть ли не идут на Баку и через Шемаху в Армению. Говорят и о том, будто грузинский царь дал братскую клятву стоять плечом к плечу с армянами и уже собрал в Тифлисе тридцатитысячное войско.
Разговоры эти доходили до Давид-Бека. Верно то, что русские в Баку, и то, что у Вахтанга тридцать тысяч войска. Но Беку ведомо и другое: стоит не прийти Петру, грузинское войско распадется, и Вахтанг уже ничем не сможет помочь дружественному соседнему народу…
Спасение армян и грузин зависит от прихода русских. А они не идут. Их сдерживают европейские державы.
У Бека сердце обливалось кровью. Вести переговоры с царским послом? Но какой в этом сейчас резон? Армии-то у посла нет! Он прибыл в Армению всего с двумя офицерами…
Как-то Мхитар осторожно намекнул, что, может, стоит поторопиться и пригласить русского посланника в Алидзор. Народ, мол, и мелики ропщут. И епископ Оваким взбешен. Говорит: «Несмотря на старость, сам поеду и привезу посла в Алидзор».