Мифология Британских островов
Шрифт:
нить противника, который в ярости и отчаянии испускает
слышанный тобой вопль. «Вели отыскать средоточие ост
рова и выкопать яму, поставь большой сосуд с медом, на
крой его платом и стереги. Ты увидишь, как оба дракона
поднимутся в воздух и начнут сражаться; когда же они ус
танут, то спустятся в образе свиней на полотно, чтоб на
питься меду. Тогда опусти их вместе с полотном на дно со
суда, где они заснут (опившись), и, завернув
рыть глубоко под землю в самой уединенной части твоего
государства». Как только это сделали, бедствие прекрати
лось, продолжает далее валлийский mabinogi, который мы
потому не считаем достоянием специально кельтской саги, что большая часть mabinogion оказалась, наоборот, переве
денной из позднейших французских романов, на что и
было указано в своем месте. Таким образом, они не только
не открывают нам более древнего источника саги, но в ка
честве показаний второй и даже третьей руки могут быть
употреблены в дело лишь в немногих случаях, когда они
одни сохранили подробности, опущенные в дошедших до
нас французских текстах.
По счастью, мы можем не прибегать к этому средству в
данном случае. Чтобы иметь право отождествить Мерлина
с Асмодеем Китоврасом, интересно было бы к остальным
чертам сходства подыскать: не рассказывалось ли о Мерли
не, что он был пойман той же приманкой, как его апокрифи
ческие первообразы? До сих пор мы знаем, что Мерлина
искали Вортигерн и Ганеида, что его приводили к ним на
сильно, даже в оковах; романы особенно часто возвращают
ся к черте, намеченной уже в «Жизни Мерлина», что он
174
К О Р О Л Ь Б Ы Л О Г О И Г Р Я Д У Щ Е Г О
любит пребывать у источников — место действия Асмодея
Китовраса и дракона, опоенного Соломоном. Остальное до
скажет нам эпизод из «Le Roi Artus»1, анонимного продол
жения романа де Борона. Эпизод этот сильно потерпел от
пересказчика и, по нашему мнению, не у места: ему бы сле
довало стоять в самом начале мерлиновой легенды.
Начну с введения. Мерлин оставил на время Артура и
перенесся в леса Романии. В Риме царил тогда Юлий Це
зарь, у которого была жена большой красоты, но распущен
ных нравов; она держала при себе двенадцать красивых юно
шей, одетых в женские платья. Они казались женщинами —
так искусно умела императрица сводить с их подбородка
начинавшийся волос; они считались ее фрейлинами, и она
разделяла с одним из них царское ложе всякий раз, как им
ператор
набль (Advenable), дочь какого то немецкого герцога; когда
отец был изгнан из своей земли, она также удалилась, одев
шись в мужское платье, чтобы избежать опасностей путе
шествия. Впоследствии, найдя эту личину удобной, она в ней
осталась; все ее принимают за мужчину, она посвящена в
рыцари, а император делает ее даже сенешалем Романии.
Она зовет себя Гризандолем.
Раз ночью императору виделся страшный сон. Ему
представилась перед дверьми дворца огромная свинья, меж
ду ушей у нее был золотой обруч; длинная щетина спуска
лась до земли. Ему казалось, что он ее где то видел и кор
мил, но он не помнил, чтобы она ему принадлежала. Пока
он оставался в раздумии, трое волчат (или 12 львят) вышли
из покоев и соединились со свиньей. Ему чудилось далее, что он сам обратился с вопросом к своим баронам: что ему
1 «Король Артур» ( старофр.).
175
М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В
делать с нечистым животным, отдавшимся волчатам? Те
отвечали, что его надо сжечь. Тут он проснулся, и хотя виде
ние сильно его беспокоило, не сказал о нем никому, так как
он был мудр. На другой день, когда все сидели за столом, олень необыкновенной величины, с пятью рогами на голо
ве, с передними ногами белыми, как снег, промчавшись по
улицам Рима, ворвался в обеденную залу. Это был Мерлин.
Он опрокидывает со стола кушанье и посуду и затем, пре
клонив колена перед императором, говорит: «О чем заду
мался Юлий Цезарь? Ему хочется знать, что предвещает его
видение; но оно будет изъяснено лишь диким человеком».
И он снова пускается в бегство, запертые двери отворяются
перед ним чудным образом, он ускользает от погони. Импе
ратор сильно опечален, велит объявить по всем областям
Романии, что кто приведет ему того оленя или дикого чело
века, станет супругом его дочери и получит в приданое пол
царства. Вместе с другими отправилась на поиски и Гризан
доль Адвенабль, как всегда, переодетая мужчиной. Здесь, собственно, начинается тот эпизод, о котором мы упомяну
ли выше.
Восемь дней блуждает Гризандоль по лесам вокруг Рима; на девятый чудный олень предстал перед нею и проговорил
человеческим голосом: «Адвенабль, ты напрасно трудишь