Мифология Британских островов
Шрифт:
1 «История семи мудрецов» ( лат.).
187
М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В
роман, мог так быстро опуститься до бесцветной роли, в ка
кой Мерлин является в «Семи мудрецах», где совопросни
ком его выставлен какой то небывалый император. Есте
ственнее было бы предположить обратный переход. Во вто
рых, аргумент, что повесть о Мерлине не нашлась в извест
ных
принят серьезно. Если бы нашелся такой текст с повестью, отвечающей западному рассказу о Мерлине, пришлось бы
оставить гипотезу, по которой последний внесен позднее из
бретонских сказаний. Мы еще можем надеяться, что такая
находка будет сделана: уже Келлер сравнивал новеллу о семи
мудрецах с рассказом о царе Баладе в «Калиле и Димне»1.
В третьих, все наше исследование о распространении соло
моновского цикла, неоспоримые черты сходства, раскрытые
нами между Мерлином, с одной стороны, и Асмодеем Ки
товрасом и Морольфом — с другой, утверждают нас в мыс
1 Царю Баладу снятся ночью восемь страшных снов. Спрошен
ные им брахманы говорят ему, что дурное предзнаменование
может быть устранено только в том случае, если он согласится
пожертвовать жизнью самых близких ему существ: жены и
сына, племянника и визиря и др., наконец, мудреца Кебариу
на. Их кровью надо наполнить цистерну, в которой брахманы
и омоют царя. В Баладе это предложение возбуждает сильную
нравственную борьбу, он не может ни на что решиться, стано
вится грустен и молчалив. Царица приступает к нему с рас
спросами и, допытавшись тайны, советует ему обратиться к
мудрому Кебариунy, который толкует ему содержание снов, не
предвещавших ничего ужасного. Они так и сбываются. Таким
образом обнаружены козни брахманов, и царь велит казнить
их. Заметим еще содержание первого сна: царь видел двух крас
ных рыб, стоявших на своих хвостах, — это напоминает драко
нов Мерлина, как, с другой стороны, — брахманов, требующих
крови мудрого Кебариунa, мы узнаем в магах, требующих кро
ви Мерлина.
188
К О Р О Л Ь Б Ы Л О Г О И Г Р Я Д У Щ Е Г О
ли, что оригинал этих типов был восточный, распространив
шийся путем апокрифа и ереси, образуя наслоения новых
повестей и целый цикл романов. Легко предположить, что
из того же апокрифического источника, хорошо знакомого
средневековому грамотею, повесть о Мерлине проникла и в
состав «Семи мудрецов», если не предпочесть мнение, вы
раженное нами выше, что пересказчик мог найти ее
какой нибудь неизвестной нам восточной рецензии сборни
ка. Таким образом, мы приходим к выводу, что Мерлин най
ден был в какой нибудь восточной книге и лишь впослед
ствии получил право бретонского гражданства. Парис сам
недалек от этого взгляда. «Как отличить здесь изобретение
от подражания?» — спрашивает он, сравнивая Мерлина в
романе и в «Семи мудрецах». «Бретонские певцы и рассказ
чики почерпали ли из восточных источников? Или, наобо
рот, восточные авторы книги о Sendebad (?!), или только
автор романа о семи мудрецах (разумеется французский или
латинский текст) обогатил свой текст армориканской леген
дой (?!) Не берясь разрешить вопрос, скажу только, что если
эта часть книги о Мерлине и заимствована из восточных
сказаний, она ничуть не противоречит предположению, что
Мерлин действительно существовал в Нортумберленде и
был сюжетом чисто национальных легенд». Так далеко мо
жет зайти ослепление какой нибудь излюбленной научной
гипотезой.
Сравнение Мерлина с Асмодеем Китоврасом и типом
Морольфа показало нам, что легенда о Мерлине архаистич
нее немецкой поэмы и ближе к талмудическо славянским
сказаниям, чем к Морольфу. В ней, например, вовсе нет того
комического, площадного элемента, которым немецкий пе
ресказчик так щедро одарил своего героя. Мерлин серьезнее, строже, но и в нем демоническая злоба поступилась своим
189
М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В
враждебным характером, чтобы служить лучшим целям. Он
находится в исключительно дружественных отношениях с
Утером и Артуром; если о нем рассказывалось когда нибудь, что он похитил жену царя, заменившего в этом сказании биб
лейского Соломона, — я разумею Артура, — то в позднейшем
представлении это должно было измениться, согласно с но
вой постановкой типа, и жену увозил кто нибудь другой.
Одним из любимейших образов романов Круглого Стола
была ветреная, влюбчивая супруга короля Артура — Гвинев
ра (Ginevra, Genievre, Ganievre, Ginover, Gwenhwyvar, Gwennivar, Gvennuvar, Ganora, Vanora, Wander). Она — невер
ная жена, по преимуществу вечно обманывающая мужа; ее
постоянно кто нибудь увозит. В «Истории» Гальфрида ее
похищает племянник Артура, Мордред, овладевающий сверх
того престолом дяди. Хольцман замечает по этому поводу, что, сообщая эти сведения, Гальфрид ссылается особенно на чу