Мифология русских войн. Том I
Шрифт:
«— Гляди на то, чего никто не увидит, — сказала королева. — Таким был Чарн, великий город, чудо света… Теперь здесь царит молчание. Но я глядела на город, когда он был полон жизни. И сразу, в единый миг, по слову одной женщины, он умер.
— Кто эта женщина? — несмело спросил Дигори, и без того зная ответ.
— Я, — ответила королева. — Я, последняя владычица мира, королева Джедис. Виновата моя сестра. Она довела меня, будь она проклята вовеки! Я хотела ее пощадить, но она не сдавалась. Все ее гордыня!».
А ближе к нашему времени о судьбе «мирняка» есть рассказ протоиерея Александр Дьяченко «Суд совести»:
«— Как-то пригласили меня освятить одну квартиру у нас в посёлке. Звоню в дверь, мне открывает уже седой, но ещё достаточно крепкий мужчина. Хозяин квартиры оказался военным лётчиком. И в своё время совершил, как это сегодня принято называть, несколько командировок в Афганистан.
Бомбили и позиции душманов, ну и, естественно, деревни, или аулы, где эти люди жили.
— Что вас заставило пригласить священника? — спрашиваю его. Вы человек верующий?
— Да не так, чтобы очень верующий, скорее, как говорится, Бог у меня в душе. У меня проблемы со здоровьем, батюшка. Пока воевал, всё было хорошо, никаких жалоб, а вот сразу же после войны в организме начался какой-то странный процесс. Мои кости стали истончаться, перестал усваиваться кальций и другие необходимые элементы. Сначала меня списали с лётной работы. А потом и вовсе вынужден был уволиться в запас. Самое главное — непонятна причина заболевания.
— А может быть причина в другом? — Спросил я его. — Может у тебя сперва душа заболела, а уж потом и тело? Ведь ты же бомбил не только боевиков, но и мирное население, всё тех же детей и женщин. Проклятия матерей, потерявших своих детей, и плачь сирот, — они ведь просто так, без последствий, — не проходят. И поразить могут лучше любого «стингера».
— Война есть война, — отвечал он мне, — ты же знаешь: «лес рубят — щепки летят». Всегда при таких делах будут жертвы среди невинных. Я и предложил ему для начала покаяться в гибели по его вине вот этих самых невинных «щепок». Он обещал подумать…
Через какое-то время мы с ним случайно встретились.
— Что, — спрашиваю, — надумал?
— Не могу! — говорит.
— Покаяться — это значит считать себя неправым. Значит, то, что я делал, должно считаться неправильным? И что же получается, что я прожил жизнь впустую, и должен теперь её стыдиться, крест на ней поставить?
В храм он так и не пришёл, при каждой встрече мы сухо раскланиваемся и расходимся, — каждый в свою сторону. Но, я надеюсь, что главный наш с ним разговор ещё впереди…» [688] .
688
https://azbyka.ru/fiction/plachushhij-angel/24/
Глава 23
Мужские «победы» в тени большой войны
Были ли в безопасности женщины? 91 процент офицеров русский армии 1812 года были неженаты [689] . Пожизненная солдатская служба также не предполагала наличие жены у рядового солдата. Сексуальный голод мог подавляться только голодом физическим и усталостью.
Это настроение и практика солдат всех армий той эпохи. Но зачем же врать, будто русский солдат был исключением?
Офицер и поэт Лермонтов в «Уланше» знакомит нас с бытом господ офицеров:
689
Целорунго Д. Г. Русские офицеры — участники Бородинского сражения // Бородинское поле. История. Культура. Экология. Бородино. 2000, с.53.
В 1938 году в среде советских добровольцев в Испании был высок процент венерических заболеваний. Интересное свидетельство оставил на этот счет комиссар авиагруппы Гальцев (разведсборник № 38 от 13 июня 1937 г.):
«В значительной мере вину в этом я отношу к нашим старшим руководителям, они…сбили с правильных позиций наших людей. Например, тов. Свешников, когда прибыла группа штурмовиков, перед строем разъяснял…, что половой вопрос должен быть организован для них командованием на месте. По словам истребителей, им то же самое сказали некоторые старшие товарищи при проводах с родины. Эти указания у нас поняли так, что наши люди могут ходить в публичный дом, но только организованно. Ряд политработников занялись организацией этих «культпоходов», что вызвало рост заболеваемости».
Эпизоды войны, которые вряд ли войдут в российские школьные учебники, описаны в книге Леонида Николаевича Рабичева «Война все спишет. Воспоминания офицера-связиста 31 армии. 1941–1945» (М., 2010).
«Да, это было пять месяцев назад, когда войска наши в Восточной Пруссии настигли эвакуирующееся из Гольдапа, Инстербурга и других оставляемых немецкой армией городов гражданское население. На повозках и машинах, пешком старики, женщины, дети, большие патриархальные семьи медленно по всем дорогам и магистралям страны уходили на запад. Наши танкисты, пехотинцы, артиллеристы, связисты нагнали их, чтобы освободить путь, посбрасывали в кюветы на обочинах шоссе их повозки с мебелью, саквояжами, чемоданами, лошадьми, оттеснили в сторону стариков и детей и, позабыв о долге и чести и об отступающих без боя немецких подразделениях, тысячами набросились на женщин и девочек. Женщины, матери и их дочери, лежат справа и слева вдоль шоссе, и перед каждой стоит гогочущая армада мужиков со спущенными штанами. Обливающихся кровью и теряющих сознание оттаскивают в сторону, бросающихся на помощь им детей расстреливают. Гогот, рычание, смех, крики и стоны. А их командиры, их майоры и полковники стоят на шоссе, кто посмеивается, а кто и дирижирует — нет, скорее, регулирует. Это чтобы все их солдаты без исключения поучаствовали. Нет, не круговая порука, и вовсе не месть проклятым оккупантам — этот адский смертельный групповой секс. Вседозволенность, безнаказанность, обезличенность и жестокая логика обезумевшей толпы. Потрясенный, я сидел в кабине полуторки, шофер мой Демидов стоял в очереди, а мне мерещился Карфаген Флобера, и я понимал, что война далеко не все спишет. А полковник, тот, что только что дирижировал, не выдерживает и сам занимает очередь, а майор отстреливает свидетелей, бьющихся в истерике детей и стариков… А сзади уже следующее подразделение. И опять остановка, и я не могу удержать своих связистов, которые тоже уже становятся в новые очереди, а телефонисточки мои давятся от хохота, а у меня тошнота подступает к горлу. До горизонта между гор тряпья, перевернутых повозок трупы женщин, стариков, детей».
Это свидетельство вовсе не единично.
Есть воспоминания солдата Николая Никулина:
«Накануне перехода на территорию Рейха, в войска приехали агитаторы. Некоторые в больших чинах. — Смерть за смерть!!! Кровь за кровь!!! Не забудем!!! Не простим!!! Отомстим!!! — и так далее.
До этого основательно постарался Эренбург, чьи трескучие, хлесткие статьи все читали: «Папа, убей немца!» И получился нацизм наоборот. Правда, те безобразничали по плану. У нас все пошло стихийно, по-славянски. Бей, ребята, жги, глуши! Порти ихних баб! Да еще перед наступлением обильно снабдили войска водкой. И пошло, и пошло! Пострадали, как всегда, невинные. Бонзы, как всегда, удрали… Без разбору жгли дома, убивали каких-то случайных старух, бесцельно расстреливали стада коров. Очень популярна была выдуманная кем-то шутка: «Сидит Иван около горящего дома. «Что ты делаешь?» — спрашивают
690
Никулин Н. Воспоминания о войне М., 2020. Без пагинации. В 1941 году окончил школу (десять классов), 27 июня 1941 года пошёл добровольцем в ленинградское ополчение, но был направлен в радиошколу. После её окончания и получения звания младшего сержанта в ноябре 1941 года направлен на Волховский фронт. Летом 1944 года получил две медали “За отвагу”, в 1945-мм — орден Красной Звезды. Четырежды ранен. После войны — исскусвовед в Эрмитаже, профессор. Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский писал:
«Тихий и утончённый профессор, член-корреспондент Академии Художеств выступает как жёсткий и жестокий мемуарист. Он написал книгу о Войне. Книгу суровую и страшную. Читать её больно. Больно потому, что в ней очень неприятная правда»
https://inosmi.ru/20090401/248232.html
Есть дневник Марты Хиллерс «Женщина в Берлине». Но в России она внесена в список экстремистских материалов, запрещенных к распространению на территории РФ по решению Абаканского городского суда Хакасии.
Есть книга серьезного британского историка Энтони Бивора «Падение Берлина»:
«В самом Берлине отношение немцев к русским оказалось совершенно неоднозначным. Берлинцы были озлоблены грабежами и насилием, творящимися над ними, но в то же время у них возникало чувство удивления и благодарности за те усилия, которые Красная Армия предпринимала, чтобы накормить их… К несчастью для женской половины горожан, алкоголь был именно тем предметом, который прибавлял красноармейцам куража во время осуществления актов насилия. Более того, он давал им возможность с надлежащим размахом отпраздновать конец тяжелейшей войны. Празднование советскими солдатами победы над врагом отнюдь не означало, что простые немцы могут вздохнуть свободней и расслабиться. Для многих красноармейцев изнасилование берлинских женщин стало неотъемлемым продолжением радостного веселья. Молодой советский инженер, занимавшийся любовью с одной восемнадцатилетней немкой, услышал от нее рассказ о том, как в ночь на 1 мая офицер Красной Армии изнасиловал ее. При этом офицер засунул ей в рот дуло пистолета, вероятно для того, чтобы она и не думала сопротивляться. Немецкие женщины вскоре осознали, что по вечерам, во время так называемых «часов для охоты», на улицах города лучше было не появляться. Матери прятали молодых дочерей по чердакам и подвалам. Сами они отваживались ходить за водой только ранним утром, когда советские солдаты еще отсыпались после ночных пьянок. Будучи пойманными, они зачастую выдавали места, где прятались их соседи, пытаясь тем самым спасти собственных отпрысков. Берлинцы помнят пронзительные крики по ночам, раздававшиеся в домах с выбитыми окнами. По оценкам двух главных берлинских госпиталей, число жертв изнасилованных советскими солдатами колеблется от девяноста пяти до ста тридцати тысяч человек. Один доктор сделал вывод, что только в Берлине было изнасиловано примерно сто тысяч женщин. Причем около десяти тысяч из них погибло в основном в результате самоубийства. Число смертей по всей Восточной Германии, видимо, намного больше, если принимать во внимание миллион четыреста тысяч изнасилованных в Восточной Пруссии, Померании и Силезии. Представляется, что всего было изнасиловано порядка двух миллионов немецких женщин, многие из которых (если не большинство) перенесли это унижение по нескольку раз. Подруга Урсулы фон Кардорф и советского шпиона Шульце-Бойзена была изнасилована «по очереди двадцатью тремя солдатами». Позднее, находясь уже в госпитале, она накинула на себя петлю» [691] .
691
http://militera.lib.ru/research/beevor2/27.html
21 октября 1944 года 25-я танковая бригада в тяжёлых боях захватила Неммерсдорф (ныне Маяковское, Калининградская область), но через два дня отступила.
То, что немцы увидели там, усилило их волю к сопротивлению… Как это было и с русскими после освобождения Подмосковья зимой 1942-го. В прессе появился термин «Неммерсдорфская бойня» («Massakers von Nemmersdorf»).
В 2019 году немецкая газета Die Welt обратилась к первичным документам — к архивам полевой полиции.
«Отчет был написан вечером во время визита в Неммерсдорф, 25 октября 1944 года. Следовательно, на него не повлияли инструкции начальника прессы Рейха от 26 октября или даже самое первое газетное сообщение от 27 октября. Доклад полевого секретаря полиции долго пролежал в политическом архиве министерства иностранных дел». Ожидаемо выяснилось, что геббельсовская пропаганда многократно преувеличила числа жертв. И все же «Когда утром 23 октября 1944 года немецкие части снова заняли Неммерсдорф, они обнаружили мертвых мирных жителей. Сообщения об этом в АОК 4 привели к развертыванию тайной полевой полиции. И именно эти люди установили, что в Неммерсдорфе погибли 26 лиц из гражданского населения: 13 женщин, 8 мужчин и 5 детей. 10 из них смогли идентифицировать. Большинство убитых мирных жителей были убиты выстрелами в голову, так что они явно были убиты. Некоторых ранили в грудь и также считали, что они были незаконно казнены. Череп одного трупа был раздроблен «острым предметом». Одна из 19-летних девушек подверглась изнасилованию, другая — с некоторой вероятностью. В Неммерсдорфе Пфайффер и его подчинённые опросили свидетелей. 24-летняя Шарлотте Мюллер дала показания о том, что до обеда 21 октября её изнасиловали два советских солдата. Другая, более старшая дома подверглась домогательствам другого красноармейца: якобы он затащил её в тёмную комнату, но потом просто отпустил, ничего не сделав» [692] .
692
Die Welt. 19.10.2019.Перевод в калининградской газете «Русский Запад» 21.10.2019 https://ruwest.ru/news/95656/
Другой прусский городок — Метгетен (ныне посёлок имени Александра Космодемьянского) — был занят советскими войсками 29 января 1945 года и оставлен 19 февраля. И в этом случае немцы говорили о большем числе жертв [693] .
Есть и почти рассекреченные советские архивы:
Военный прокурор 48-й армии подполковник юстиции Маляров 23 января 1945 года издал предписание военному прокурору 194-й стрелковой дивизии, котором поручил военным прокурорам совместно с политаппаратом разъяснить военнослужащим армии, «что все имущество, находящееся на территории Восточной Пруссии, с момента захвата его частями Красной Армии, является собственностью Советского государства, подлежат охране и отправке в СССР» и соответственно, уничтожение захваченного имущества, «поджоги населенных пунктов» представляют собой антигосударственное дело.
693
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B0%D1%81%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B5_%D1%83%D0%B1%D0%B8%D0%B9%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE_%D0%B2_%D0%9C%D0%B5%D1%82%D0%B3%D0%B5%D1%82%D0%B5%D0%BD%D0%B5