Мифология русских войн. Том II
Шрифт:
В цифрах это выглядит так:
При вступлении в Москву французская армия захватила в ней 156 орудий, 74 974 ружья, 2 млн патронов, 300 тыс. фунтов пороху, 300 тыс. фунтов селитры и серы, 27 119 артиллерийских снарядов [654] .
«Так что мы нашли здесь тройное количество того, что мы растратили в сражении», — удовлетворенно констатировал Наполеон в письме к Маре от 21 сентября 1812 г. [655]
В октябре на момент выхода из Москвы в войсках, расположенных в Москве, в авангарде Мюрата и «обсервационном корпусе» Бессьера было приблизительно 100 тыс. штыков и сабель: пехоты — 89 640, кавалерии — 14 314; всего — 103 954. Если к этой цифре добавить силы жандармерии, Главной квартиры, большого артиллерийского парка, инженерного парка, военных экипажей, амбулансов, и т. д. (всего примерно 12 тыс. человек), общее число, таким образом, будет равняться 115 954 человек при 605 орудиях. «Московский отдых» позволил поставить в строй часть раненых и больных, дать некоторый отдых личному составу. Сегюр прокомментировал результаты пребывания Наполеона в Москве так:
654
Липранди Ю. П. Материалы для истории Отечественной войны 1812 г. Спб., 1867, с. 102.
655
Земцов
«Наполеон, войдя в Москву с 90 тыс. строевых солдат и 20 тыс. больных и раненых, выходил из Москвы более чем со 100 тыс. здоровых солдат: там он оставил только тысячу двести больных. Пребывание в Москве, несмотря на ежедневные потери, дало ему возможность предоставить пехоте отдых, пополнить провиант, увеличить силы на 10 тыс. человек и разместить или вывести большую часть раненых. Численность французской армии перед выступлением из Москвы, по его мнению, равнялась 123 тыс. человек. Эти данные приведены на основании ведомостей выдачи водочных рационов (по три рациона на человека в день) — в последних ведомостях было 369 тыс. рационов» [656] .
656
Там же, сс.236–237.
3–10 октября в Москве стояло солнечное «бабье лето».
Наполеон диктует для 25-го бюллетеня от 20 октября:
«Погода очень хорошая, как в октябре во Франции, может быть, даже немного более теплая…».
Коленкур подтверждает:
«Погода стояла настолько хорошая, что местные жители удивлялись. Можно было сказать, что природа тоже вступила в заговор, чтобы обмануть императора. Его величество каждый день повторял, а когда я при этом присутствовал, то он говорил это с особенным подчеркиванием, что «в Москве осень лучше и даже теплее, чем в Фонтенбло»… Прекрасная погода, долго продержавшаяся в этом году, помогала ему обманывать себя. Быть может, до того как неприятель стал тревожить его тыл и нападать на него, он действительно думал, как он это говорил, расположиться на зимние квартиры в России» [657] .
657
Коленкур А. Мемуары. Поход Наполеона в Россию. М., 1943, сс. 168 и 157.
Конечно, это улучшило проходимость дорог и настроение армии.
«Получила ли "московская" армия какие-либо подкрепления? Получила. Во время пребывания Наполеона в Москве и "первой фазы отступления" в состав основной группировки Великой армии влилось приблизительно 30 тыс. пехоты и кавалерии» [658] .
При этом уже 5 октября Наполеон приказывает начать вывоз раненых в Смоленск, а всем войскам, идущим по «дороге жизни», было приказано уже более не двигаться на Москву.
658
Там же, сс. 232–233; Сегюр Ф.-П. История похода в Россию. М., 2014, с. 242.
До Москвы дошли 10 корпусов Великой Армии. Но еще семь корпусов были у них в тылу и на флангах. Два нетронутых армейских корпуса (9 и 11) оставались в резерве на линии Москва-Смоленск-Вильно и не приняли участие в походе на Москву. 7 и 12 корпуса (41 тыс. человек при 107 орудиях) действовали против 50-тысячной группировки Тормасова и Чичагова на юге. 2, 6, 10-й корпуса (55 тысяч человек) — на севере против армии Витгенштейна [659] .
Пехота в Москве вполне восстановилась. Проблема была в нехватке лошадей. В начале октября в Москве было уже не менее 4 тыс. спешенных французских кавалеристов [660] .
659
Оценка Наполеона:
«…400 тыс. человек перешли Вислу; только 160 тыс. перешли Смоленск для движения на Москву; 240 тыс. человек остались в резерве между Вислой, Днепром и Двиной».
660
«В Могилевской провинции Наполеон планировал через руководителей еврейской общины закупить от 3 до 4 тыс. лошадей».
Так что даже исход Великой Армии из Москвы вовсе не предвещал ее скорой катастрофы.
Глава 49
Мороз и Голод для всех
В этой кампании Наполеон не проиграл ни одной битвы, а армию потерял. Можно говорить об ошибках, допущенных им еще на этапе подготовки русского похода и по его ходу. Но с этической точки зрения (именно она, наверно, должны быть опорной для нас с патриархом) главный уничтожитель Великой Армии это Голод.
Сдачей Москвы Кутузов повторил свой маневр в Рущуке: в 1811 году это была единственная русская крепость на правом берегу Дуная. Кутузов сдал ее без боя турецкой армии, взорвав рущукские укрепления. А когда турки вошли в крепость, блокировал ее. Лишившаяся запасов продовольствия сорокатысячная турецкая армия капитулировала. Дело было на нынешней границе Румынии и Болгарии (Рущук это Русе). Даты: успешное оборонительное сражение Кутузова на подступах к Рущуку — 22 июня. Затем следует его отход от Рущука на левый берег Дуная. Ахмет-паша переправляется через Дунай лишь 28 августа. 2 октября Кутузов разбивает турецкий лагерь около Рущука, но крепость не берет, блокируя ее. 23 ноября 1811 г. Ахмет-паша подписал акт о капитуляции.
И в этот раз Кутузов навел Голод на неприятельский стан. Французская армия шла по бедным «нечерноземным» областям России. Местные ресурсы едва могли прокормить живущих на ней крестьян. А тут по ним туда-сюда идут огромные многостотысячные армии. Причем русская армия, отступая, увозит и сжигает все ресурсы. Остатки добирает Великая Армия на своем пути к Москве. И потом все повторяется. Легкая русская кавалерия (казаки, башкиры…) и партизанские летучие отряды опять оказываются впереди [661] французов и по их бокам и опять же — уничтожают все найденное [662] .
661
«Я решился под вечер послать Чеченского полк вперед, чтобы ломать мостики, находящиеся на пути к Красному, заваливать дорогу
662
Рецепт такой войны был применен Петром еще к армии Карла. В декабре 1706 года Петр собрал в Жолкве генеральный военный совет для выработки стратегического плана войны с Карлом. Совет решил: «Встретить противника в Польше, но баталии в Польше не давать; уклоняться от боя по крайней мере до пределов Российских, потому что на жителей Польши нельзя полагаться, и потому в случае неудачи, Русская армия подверглась бы величайшей опасности. На пути отступления опустошать край и тем лишать шведов средств к содержанию своей армии. Тревожить неприятеля отрядами для замедления его марша. Чтобы при избежании решительного боя стараться удерживать шведов на переправах и крепких местах и, где представиться случай, нападать превосходными силами на части шведской армии, которые будут удалены от главных сил; окружать неприятеля с боков и с тылу легкими отрядами, и ведя ими деятельную малую войну, не только утомлять и ослаблять тем противника, но и особенно затруднять способ продовольствия его войск, наконец, вместо опустошения Русской земли, приказать сельским жителям приграничных наших провинций удаляться со своими стадами в леса и болота, зарыв в ямах весь хлеб, который не в состоянии будут взять с собой». Предполагалось без боя оставить на разграбление шведам даже Киев: «Во время неприятельского приходу, осадя и управя Печерский монастырь, уступить за Днепр, а старый Киев оставить. И того ради надлежит зело трудиться, дабы Печерский монастырь как наискоряя укрепить и артиллерию управить, дабы при приходе неприятельском без страха возможно сию фортецию оставить» (см. С. М. Соловьев. История России. Т.15. гл.3). Так Петр писал гетману Мазепе 24 января — что, пожалуй, стало одним из мотивов перехода гетмана на шведскую сторону.
Хорошо, у нас не принято жалеть оккупантов. Но каково было местному населению? По сути это взрыв серии атомных бомб на собственной и отнюдь не эвакуированной территории. Этот вопрос не устарел и к 2022 году: хорошо ли «освобождать» свои земли, выжигая ее мирных и якобы защищаемых жителей? Вопрос не то что не устарел, а даже не был поставлен «человеколюбивой матерью-церковью». Напротив, патриарх призывает: «Я обращаюсь к молодому поколению: берите пример с воинов Великой Отечественной войны — с маршала Победы Георгия Константиновича Жукова, с Зои Космодемьянской, с тех, кто, не рассуждая, жертвовал жизнью во имя Отечества» [663] . Но ведь Зоя лютой зимой сжигала дома подмосковных русских крестьян. Она жертвовала их жизнью, исполняя приказ Сталина приказ № 0428 от 17 ноября 1941 года [664] .
663
Обращение к читателям // Патриарх Кирилл. Великая Победа. М., 2020. http://www.patriarchia.ru/db/text/5629277.html
664
«Ставка Верховного Главнокомандования ПРИКАЗЫВАЕТ:
1. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог.
Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами.
2. В каждом полку создать команды охотников по 20–30 человек каждая для взрыва и сжигания населенных пунктов, в которых располагаются войска противника. В команды охотников подбирать наиболее отважных и крепких в политико-моральном отношении бойцов, командиров и политработников, тщательно разъясняя им задачи и значение этого мероприятия для разгрома германской армии. Выдающихся смельчаков за отважные действия по уничтожению населенных пунктов, в которых расположены немецкие войска, представлять к правительственной награде.
3. При вынужденном отходе наших частей на том или другом участке уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населенные пункты, чтобы противник не мог их использовать. В первую очередь для этой цели использовать выделенные в полках команды охотников.
4. Военным Советам фронтов и отдельных армий систематически проверять как выполняются задания по уничтожению населенных пунктов в указанном выше радиусе от линии фронта. Ставке через каждые 3 дня отдельной сводкой доносить сколько и какие населенные пункты уничтожены за прошедшие дни и какими средствами достигнуты эти результаты».
Аналогичный приказ Петра Первого от 13 января 1707 года о создании режима «оголожения провианта» был мягче: «Ничем так чаю сему забежать, что от границы на двесте верст поперег, а в длину от Пскова чрез Смоленск до Черкасских городоф, дабы в начале весны хлеб ни у кого явно не стоял, ни в житницах, ни в гумнах, також и сена, но в лесах или в ямах, или инако как (а лучше в ямах) спрятан был, тако для скота и своего людем собрания в лесах же и болотах заранее, не в ближних местах, от больших дорог, каждой место себе уготовил, того для: ежели неприятель (как выше написано) похочет, обошед войско, впасть внутрь, тогда везде ничего не найдет, а потом войском ззади будет захвачен, тогда сам не рад будет своему начинанию». Об этом следовало объявить заранее, чтобы люди поняли опасность и приготовились к нашествию без страха, но пока сообщить только «несколким персонам, кому надлежит ведать», и указы послать в начале апреля. Впрочем, историограф Карла 12-го Адлерфельд, позже убитый под Полтавой, писал: «Мы видели вокруг себя зарево горящих деревень. Русские, уходя, уничтожали все, что возможно». (см. Соловьев С. М. История России.т. 15 гл.3.)
Так громче, музыка, играй победу… Но профессиональные человеколюбцы (=христианские архипастыри) должны же ставить вопрос о человеческой цене победы. Почему в западной политологии и даже военной науке в порядке вещей обсуждение вопроса о «неприемлемых потерях», а у нас — «мы за ценой не постоим»? Ответ, впрочем, очевиден: там есть выборы, настроения избирателей и сменяемость правителей… Там даже победоносных Черчилля и де Голля сносили на выборах.
А тогда, поздней осенью 1812 года, оголодавшие люди не могли сопротивляться холодам.
3 декабря 1812 года Наполеон составил 29-й бюллетень Великой Армии, в котором говорится: «По 6-е число ноября погода была прекрасная и движение армии происходило с наилучшим успехом. Морозы начались 7-го числа. С сего времени не происходило ни одной ночи, в которую бы мы не лишились нескольких сот лошадей, которые падали на биваках. Во время переходов до Смоленска артиллерия и конница наша также потеряли великое множество лошадей… Морозы, начавшиеся с 7-го числа, вдруг увеличились, и с 14-го по 16-е термометр показывал от 16 до 18 градусов ниже точки замерзания».