Мифы и легенды народов мира. Том 8. Древняя Индия
Шрифт:
— Мы ищем жену Рамы Ситу, которую пытался спасти твой брат и был убит Раваной.
— Но царство Раваны не здесь, — сказал Самнати. — Оно на Ланке, прекрасном острове посреди Океана. Наверное, та, о которой ты говоришь, там.
Едва ястреб успел произнести эти слова, как его обгоревшие крылья стали покрываться перьями и пухом. Обезьяны, и особенно сам Самнати, были этим очень удивлены.
— Наверное, бог Солнца простил твое прегрешение, потому что ты помогаешь нам отыскать Ситу, — предположил Хануман.
Попрощавшись с обезьянами, Самнати взмыл в воздух и скрылся из виду. Глядя ястребу вслед, Ангада сказал:
— Нам бы его крылья. Тогда мы бы вскоре оказались на Ланке и освободили пленницу
Хануман шлепнул себя лапой по лбу:
— Прекрасная мысль. Я — бескрылый, но могу одним прыжком преодолеть расстояние, доступное птицам.
— Но что ты будешь там делать один? — удивился Ангада.
— Сражаться! — воскликнул Хануман. — Встречусь с Ситой. Ведь Рама передал мне свой перстень, чтобы Сита узнала меня как его посланца. А вы вернетесь и скажете Раме, чтобы он меня ждал.
Не долго думая, Хануман превратился в исполина, взлетел на гору и, оттолкнувшись от нее, взметнулся над Океаном в гигантском прыжке.
Рассказ Ханумана
Шли месяцы. Южное войско возвратилось к озеру, и дошла до Рамы весть о решении Ханумана, на которое мог пойти только безумец или безмерно преданный друг. Многие уже не ждали советника Сугривы, и поэтому весть о его возвращении грянула как с чистого неба гром Индры. Долгую зимнюю ночь длился рассказ смельчака о его удивительных приключениях в стране ракшасов.
— Я летел над волнами, — начал Хануман, — и моя огромная тень скользила по ним. Океан, мой дальний родич, был ко мне благосклонен. Повелел он горе Майнаке подняться из пучины, чтобы я мог на ней передохнуть, но я, едва коснувшись ее, продолжал полет. Вскоре моему взору предстал зеленый остров, и в центре его я увидел обнесенную стеной столицу и ее белоснежные дворцы. Опустившись на вершину горы неподалеку от столицы, я решил дождаться ночи, чтобы, уменьшившись до размеров кошки, проникнуть в обрамленный золотом чертог Раваны. Конечно же я решил, что Сита томится в этом дворце среди жен владыки ракшасов.
Рама застонал.
— Нет! Нет! — успокоил его Хануман. — Не волнуйся, друг мой. Внимательно осмотрев всех красавиц, чем бы они ни были заняты, я не нашел среди них твоей супруги.
Рама застонал еще громче.
— Не было ее ни в трапезной, ни в спальне. Тогда я вспомнил про сад, который рассмотрел, пролетая над столицей ракшасов. Я влез на стену и шел по ней до тех пор, пока не увидел в конце сада прекрасную женщину, сидевшую в окружении безобразных ракшасок. Тогда я вернулся во дворец, набрал из чаш, находившихся повсюду, жареных зерен пшеницы и стал посыпать ими дорожки. Сразу же слетелись птицы и стали с криком клевать зерна. Затеяв между собой драку, они носились между деревьев, сбивая на землю цветы. Ракшаски, оставив свою пленницу, бросились отгонять птиц. Тогда я беспрепятственно прыгнул на дерево и смог разглядеть ту женщину, юную и газелеокую. Ее блиставшее красотой тело было в нищенских лохмотьях. По бледному, исхудавшему лицу катились слезы. На ее шее я узрел ожерелье, подобное тому, какое ты мне описал, но потемневшее от долгого ношения. Осмотревшись и убедившись, что ракшаски далеко, я опустился на землю. Сита отшатнулась, и я понял, что она принимает меня за ракшаса в облике обезьяны. Тогда я протянул ей твой перстень и стал, глотая слова, рассказывать о тебе, о том, как ты вместе с Лакшманой в поисках ее обошел пол–Индии. И предложил ей переправиться через Океан, уверяя, что для меня это проще простого. Но она отказалась от моих услуг, говоря, что боится высоты и может потерять сознание и упасть в пучину. После этого она сняла с ожерелья один драгоценный камень и попросила передать его тебе.
Принимая рубин, Рама дружески обнял Ханумана, тот же вскрикнул от боли.
— Что с тобой,
— Пустяки! — проговорил Хануман. — Ракшасы подожгли мне хвост. Одна из ракшасок меня заметила и подняла такой визг, что сбежались ракшасы со всего дворца.
Я укрылся на деревянной беседке, а они, принеся из кухни горшок с угольями, стали метать их в меня. Я ощутил, что на мне тлеет шерсть. Мои преследователи завопили с хохотом: «Смотрите! Мы запалили ей хвост!», — я же подумал: «Сейчас вам будет не до смеха!» — и перескочил одним прыжком на бамбуковый дом, в котором жили слуги Раваны. Дом вспыхнул. Еще один прыжок — и я на сторожевой башне. Загорелась и она. С башни я перенесся на крышу дворца. Вскоре пылала половина города, и стали слышны крики спасающихся бегством и обожженных. «Сам Агни принял облик обезьяны!» — вопили метавшиеся в страхе между домами ракшасы. Перебравшись через городскую стену, я перебежал равнину и оказался на берегу Океана. Потушив хвост в его волнах и вновь приняв свой прежний облик, я взметнулся в небо, оставив пылающую Ланку за своей спиной.
Новый друг
На следующий день в поход на Ланку выступила великая лесная рать во главе с Рамой, Лакшманой и Сугривой. От топота и рева медведей, от крика обезьян срывались камни с гор, а другие звери покидали свои норы и логовища. Дрожала земля. В небо вздымались облака пыли.
О походе стало известно на Ланке. Вибхишана, добродетельный младший брат Раваны, призывал владыку ракшасов опомниться и вернуть Ситу царевичу Кошалы, чтобы не погибнуть самому и не погубить весь их род. Но Равана, ослепленный злобой, не внял голосу разума и призвал к оружию всех ракшасов, вечных врагов небожителей и героев.
Узнав это еще до переправы на Ланку благородный Рама попытался решить спор миром. Он отправил к Раване посла с предупреждением: если Ситу не возвратят, город и дворец будут разорены, а его самого уничтожат. На совете Вибхишана, употребив все свое божественное красноречие, вновь убеждал брата и его советников уступить, ибо все равно Рама и Сита неотделимы друг от друга, как вода и молоко. Но Равана, ослепленный греховной страстью, был неумолим.
— Никогда Раме не увидеть Ситы! —яростно воскликнул он, — Тебе же лучше жить среди явных врагов или среди разъяренных змей, чем среди нас, выдавая себя за друга.
И тогда Вибхишана вместе с четырьмя верными друзьями перелетел в стан Рамы.
Хануман, восседающий перед Раваной
Обезьяньи вожди не поверили перебежчикам. Подозревая Равану в злом умысле, они умоляли Раму остерегаться чужаков и ни в чем им не доверять.
Но Хануман посоветовал не пренебрегать свалившейся с неба помощью. И поразмыслив, Рама встретился с Вибхишаной. Обняв его при всем войске, он провозгласил его своим другом и будущим правителем Ланки.
И вскоре Вибхишана оказал Раме и всему его воинству неоценимую услугу. Он посоветовал Раме воздать почести Океану, обители Варуны, и попросить его о помощи.
— Не откажет он тебе в этом, — закончил Вибхишана свою речь. — Ведь Океан сотворен некогда твоим пращуром Сагарой. Устройся на берегу на ложе из травы куши и жди.
Переправа
Три дня и три ночи приносил Рама жертвы Океану и молил о том, чтобы он переправил его и войско на Ланку. И вместе с ним возносили мольбу и боги, напоминавшие, что Океан один раз уже пошел им навстречу и разрешил добыть амриту.