Мигрант
Шрифт:
Исламов нахмурился и, надев очки, взял листок в руки.
Пока он читал, Артем рассматривал кабинет. Портрет президента на стене соседствовал с громадной мордой медведя, оскаленная пасть которого, казалось, была нацелена прямо на адвоката. Чуть ниже в шахматном порядке были расположены почетные грамоты и благодарности от вышестоящих ведомств. Взгляд Павлова задержался на стеклянном шкафу у окна, донельзя заставленном коллекционным коньяком.
«Значит, все-таки не давление, – подумал он, еще раз посмотрев на красные, в прожилках
– Я слышал об этом деле, – наконец сказал Исламов, и в его голосе проскользнула досада. – Ничего странного, что заявление не приняли: интим был по взаимному согласию.
– Вот как? – Брови Павлова взметнулись вверх. – Это теперь так называется?
– Именно так, – отрезал Исламов.
– Позвольте спросить, как вы или ваши подчиненные смогли прийти к такому выводу? – поинтересовался адвокат. – Без проведения доследственной проверки?
– Я хорошо знаю семью Мирзоевых, – высокопарно ответил майор. – У меня нет оснований подозревать мальчишек в совершении такого мерзкого преступления.
– Эти мальчишки, Рустам Заурович, с вашего позволения, учатся в десятом и одиннадцатом классе. Они уже давно носят бороды и являются активными участниками клуба боев без правил.
– Послушайте, а вы-то кем приходитесь этой Стешковой? – перешел в наступление Исламов. – Она ваша дочь, господин Павлов? Племянница?
– Она жертва преступления, – просто сказал Павлов. – И я буду представлять ее интересы в уголовном деле, которое, я уверен, все же будет возбуждено.
– Покажите ордер.
Артем усмехнулся, вновь открывая папку:
– О чем разговор, Рустам Заурович… Ордер будет через пять минут, вы же понимаете, что это формальность. У меня и печать с собой есть, я все-таки руководитель адвокатской коллегии.
Видя, как адвокат начал заполнять документ, лицо майора приняло кислое выражение.
– Вы же законник, так пусть все будет по закону, – буркнул он.
– Странно это слышать от вас, – заметил Павлов. – Учитывая, что целую неделю не можете принять заявление от потерпевшей. Хотя это прямая обязанность правоохранительных органов в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством.
Исламов поджал губы. Закончив заполнять бланк ордера, Артем поставил штамп и продолжил:
– Рустам Заурович, я хочу конструктивного взаимодействия. У меня нет желания вам угрожать, тем более, судя по всему, вы охотник, а таких людей трудно чем-то испугать. Но в этой папке у меня несколько копий жалоб на бездействие вашего отдела. Если ваше ведомство и на этот раз не примет заявление, через час одна из них будет лежать на столе у главы Следственного комитета, вторая отправится в прокуратуру, а третья – в Департамент собственной безопасности МВД.
Исламов облизал губы, которые почему-то стали сухими.
– Что вы сразу жалобами угрожаете, Артемий…
– …Андреевич, – подсказал Павлов.
–
– Я, честно говоря, сбит с толку, – признался Павлов. – У меня такое ощущение, господин Исламов, что мы с вами на рынке арбуз выбираем. Власть наделила вас серьезными полномочиями для защиты граждан. А по факту получается избирательный подход. Этот нравится – свой парень, не трогаем его. Этот не нравится – за решетку его.
– Не передергивайте, – хмуро бросил майор. Он снял трубку телефона, нажав на кнопку вызова:
– Дежурный? Сейчас к вам адвокат Павлов спустится. Да, Павлов. Зарегистрируйте заявление. Да, по всей форме.
Вернув трубку на место, Исламов повернулся к Артему:
– И все равно я скажу, Артемий Андреевич. Зря вы ввязываетесь в это дело. Повторяю: я давно знаю эту семью. Мансур – нормальный парень, спортсмен, он никогда не стал бы насиловать девушку. Эта Стешкова, видимо, сама мальчишку соблазнила, а теперь хочет с него деньги вытянуть.
Павлов лишь пожал плечами:
– Следствие покажет.
Порошок в барсетке
Карим постепенно осваивался на новом месте. Он поселился в однокомнатной квартире, где кроме него обитали и трудились еще трое его земляков. За исключением Карима, самого молодого, у каждого из мужчин были семья и дети, и они исправно отправляли на родину деньги, оставляя себе лишь необходимый минимум для проживания.
Этот вечер был особенный: из-за досрочной сдачи новостройки, где трудились новые соседи Карима, прораб выхлопотал для них премию, в связи с чем было решено устроить праздничный ужин.
Слушая вполуха крошечный телевизор, притулившийся на допотопном, но исправном холодильнике, Карим хозяйничал на кухне. Ему было поручено важное задание – приготовить плов, и молодой гастарбайтер с радостью взялся за дело. Он промыл рис, нарезал лук с морковью и начал обжаривать куриное мясо. Ему помогал Шухрат, невысокий мужчина лет сорока, который работал водителем на стройке.
Кто-то из его новых соседей ушел в магазин за фруктами, а кто-то, постирав вещи, разговаривал с родней, громко и эмоционально… Обычная жизнь в съемной квартире мигрантов.
Да, пока Карим жил в тесноте, и он только-только собирался выйти на работу. К тому же иногда вместо вкусного шашлыка из баранины ему приходилось довольствоваться лавашом или лапшой быстрого приготовления, но он был оптимистом и искренне верил в хорошее будущее.
Тем более пока все складывалось как нельзя лучше. Во-первых, Карим встал на миграционный учет и получил временную регистрацию в этой квартире. Ему и его соседям повезло, что собственник жилья был тоже их земляк, давно обосновавшийся в Москве и владеющий успешным бизнесом. Поэтому решить вопрос с временной регистрацией было для него раз плюнуть.