Милана Грей.2
Шрифт:
все рухнуло вниз. С грохотом на меня свалились книги, и в ногу вошел кусок деревянной
полки, я закричала от боли. «Бомбс!» - крикнул маг, пол подо мной подорвался, я
подлетела и перевернулась. Кусок полки задел шкаф и порвал мне кожу, я опять
закричала. Слезы застелили и без того мутный взор.
– Милана! – послышался голос Оливера в дверях. Громче его слов я слышала свое
дыхание, словно находилась в дешевом акваланге под
километров.
– О, защитник, – усмехнулся мужчина.
Он взмахнул палочкой. Я прокляла себя из-за бесполезности. Я не могла пошевелиться и
уже почти ничего не видела.
– Не смей поднимать руку на моего брата, урод! «Айдам!» – крикнул Фред, ворвавшийся
в комнату.
– Милана, – подлетела ко мне Оливия.
Она дотронулись до меня. Ее руки были ледяными. «Бомбс!» - крикнул Оливер, и
послышался звон, треск и громкий хлопок. Что-то тяжелое рухнуло на пол.
– Оливия, достань палочку, – приказал Оливер.
Боль все сильнее и сильнее расходилась по телу, взрывалась в голове и заглушала другие
звуки. Сердцебиение, дыхание - все затихло. С пола меня подняли, и я почувствовала
тепло через грубую ткань пиджака. В голове произошел последний взрыв, и все исчезло.
Я позволила себе проваливаться во что-то мягкое, обволакивающее. Я как будто очень
сильно хотела спать и, вот, наконец, легла в теплую мягкую постель и заснула...
Глава 14.
Я очнулась в идеальной тишине, попыталась чем-нибудь пошевелить, чтобы убедиться, что жива, но тело отказывалось меня слушаться. К удивлению, никакой паники. Голова
еще была не в состоянии размышлять, так что вместо того, чтобы испугаться, я была
спокойна, неестественно спокойна. Первое, что я почувствовала, это то, что на ноги что-то
придавливает. Заскрипела дверь, и сразу же тяжесть с ног пропала.
– Нашел? – спросила девушка.
Оливия. Ее голос был сонным и усталым, а еще тихим-тихим. Я потянулась к ней, не
руками, а мыслями. Именно она сможет вытащить меня отсюда, из искусственного
спокойствия.
– Да, – ответил ей Оливер.
Послышались его шаги и шум чего-то ехавшего, колес… вроде велосипеда. Голоса
Оливера и Оливии были последним, что я слышала перед потерей сознания, и первым, что услышала, приходя в себя. Мне очень хотелось открыть глаза. Я почувствовала, как
холодные тоненькие пальчики взяли меня за руку, это дало мне сил, но хватило их только
на то, чтобы дернуть рукой.
– Милана, Милана, – звала Оливия, еще крепче сжимая мою руку. Ее голос стал громче.
Я стремилась к ней, и сознание обрело
комнате дяди Джеймса, рядом на стуле сидела Оливия с красными, опухшими глазами. У
двери стоял Оливер, его прекрасная белая рубашка и пиджак были в крови.
– Оливер, у тебя кровь, – хрипло прошептала я. Это звучало так жалко и тихо, что я была
уверена, он меня не услышал.
– Да-а-а, – протянул он, проводя по засохшим пятнам рукой. – Милана, прости, я должен
уйти, а то Фред один не справится, – он стиснул челюсти, провел по мне взглядом и
вышел.
– Оливия, – начала тихо я. – Ты так ждала этого бала, а тут… Еще и меня пришлось спасать,
– сказала я, а потом сделала вывод: – Глупая я, одни проблемы со мной.
– Дура ты! – заплакала Оливия. – Мы так за тебя переживали. Мы чуть с ума не сошли.
Когда нам Эван сказал… – подруга шмыгнула носом. По ее щекам, не переставая, текли
слезы, а голос дрожал. – А когда мы увидели кровавую дорогу… – Оливия зарыдала
сильнее. – Дура ты!
Сорвавшись с места, она упала мне на ноги. От удивления мои глаза широко раскрылись.
Я действительно дура! Я хотела положить ей руку на плечо, как-то утешить, но рука не
шевелилась, и мне было очень стыдно.
– Оливия, – только и прошептала я.
Подруга села. Ее изящные ручки были так сильно сжаты в кулаки, что ногти оставляли
розовые следы на ладонях. Она стряхнула слезы, и поспешила встать.
– Я пойду скажу, что ты пришла в себя, а то… – Оливия запнулась, – твой дядя волнуется.
Дядя? Откуда она знает, неужели Джеймс сказал? Волноваться уже было поздно.
Я вспомнила про велосипед:
– Велосипед забери.
Оливия остановилась в дверях и развернулась:
– Какой велосипед? – удивленно спросила подруга.
Я посмотрела туда, где недавно стоял Оливер. Велосипед, который он вкатил, оказался
инвалидным креслом.
– Никакой, – выдавила из себя я.
Оливия вышла. Я непонимающе смотрела на инвалидное кресло, а потом меня затрясло.
Я схватилась за ноги: на месте, если это так, то зачем кресло?! Ужасные догадки терзали
мою голову.
В комнату вошла Оливия, следом за которой влетел Джеймс:
– Я что, зря тебя из зала выталкивал?! – сходу начал упрекать он.
– Давай ты просто скажешь, что я плохая?
– Да, – сказал дядя и, приподняв, обнял меня. – Как ты?
– Согласно 51 статье конституции – я имею право не сообщать о себе никакой