Милана Грей.2
Шрифт:
информации.
Джеймс вопросительно посмотрел на Оливию, она пожала плечами и сказала:
– Я же говорила, с ней не все в порядке.
Я вздохнула:
– Хорошо я, только все болит.
– Естественно. Столько синяков, ссадин, крови, – сказал дядя, понижая голос. – Я
приглашу медсестру.
– Не надо.
Я попыталась встать, чтобы доказать что со мной все в порядке. Мало того, что далось мне
это тяжело, так еще, как я только встала, сразу же рухнула обратно на диван. Ступни
невыносимо
щипало и жгло.
– Ай, ступня! Две! Ай! – завопила я, чуть ли не плача от адской боли.
– А что ты думала, побегаешь по стеклу, и ничего не будет? – спросил Фред, стоявший в
дверях.
– Я походить хотела… - проныла я, часто моргая, надеясь сдержать слезы.
– Теперь пару денечков сможешь максимум ездить, – слабо улыбнулся Фред, подкатывая
инвалидное кресло к дивану. В любой ситуации он находил тему для шуток. – Рад тебя
видеть живой, малолетка.
– Я тоже тебя рада видеть, – пробубнила я. – Мне бы переодеться, – сказала я, рассматривая разорванное, прилипшее к телу платье.
– Оливия? – позвал Джеймс.
– Да, – отозвалась она. – Милана, я тебе помогу.
Джеймс пересадил меня в кресло, и Оливия выкатила его из комнаты. Меня выводило из
себя отсутствие полной самостоятельности. Меня до трясучки бесило, что я не могу сама, на ногах перемещаться.
– Не нравится мне это кресло, – ударила я по подлокотнику.
– Потерпи немного, пару денечков, пока что-нибудь другое не придумаем, – успокаивала
меня Оливия.
– Как управлять этой штукой?
– Крутить колеса.
Я крутанула колеса, выезжая из-под рук Оливии. Зависимость от ржавой железяки меня
не подбадривала, особенно когда меня кто-то вез. Как назло, лестницу я не могла
преодолеть самостоятельно, и мне пришлось остановиться.
– Подожди, я кого-нибудь позову, – сказала Оливия и взлетела по ступеням.
Я позавидовала ей черной завистью. Вскоре подруга вернулась с Денисом и Эриком. Они
подняли кресло наверх вместе со мной. Наблюдая за трусящимися ручками Эрика, я
могла бы поклясться, что они меня уронят, и я свалюсь с лестницы и сломаю шею. Но
обошлось без этого. Злая и расстроенная, я поехала в спальню, через гостиную.
«Простите, спасибо», - вместо меня сказала ребятам Оливия и поспешила за моим
разваливающимся «способом перемещения». Она помогла мне въехать через порог в
коридор.
– Я ванну налью. Возьми одежду и все что надо в спальне. Только, аккуратней, смотри, чтобы швы не разошлись, – сказала она и упорхнула в ванную комнату.«Швы? Какие ещё
швы? Как мне что-то зашивали, я не помнила, да и не чувствовала.
Я въехала в пустую
размышления о том, какая же я идиотка в кресле на колесиках, как вернулась Оливия.
Оно вкатила меня в отдельную ванную комнату и вышла. Подъехав к наполненной ванне, от которой шел легкий пар, я расстегнула платье, начала его снимать, но прилипшая ткань
отдиралась больно и с кровью. Я стиснула челюсти и, глубоко вдохнув, спросила себя
вслух: «Ну и как я его сниму?» - а потом перекинула ноги, держась на трусящихся руках, и
залезла в ванну прямо в платье. Вода окрасилась в бледно-красный цвет. Платье было
уничтожено: остатки подола едва прикрывали ноги, шов у молнии порвался, одна-
единственная лямка еле держалась. Я аккуратно, не спеша отлепляя каждый клочок
одежды, сняла мокрые, разорванные лохмотья. Попрощавшись с великолепным платьем, я решила осмотреть свои раны. Как только я коснулась ступни, пульсирующей от боли, сразу же обнаружила кучу царапин, отсутствие кожи в некоторых местах и один шов. Моя
попытка походить не осталась бесследной: одна из ран слегка кровоточила. Под слоем
мокрого бинта, сокрушенно висевшего на икре, был еще один шов, заклеенный большим
пластырям, который я намерилась отклеить, несмотря на болезненность процесса. Рана, как мне показалось, была неглубокой, но, когда я напрягала ногу, нитки неприятно тянули
(А когда я столь мерзкое ощущение еще и представляла: рану, зашитую нитками с черной, засохшей на ней кровью…), дотрагиваться даже до пластыря было очень больно. Мой
бедный друг - висок был снова зашит. Спина была расцарапана, а свежие синяки
покрывали все тело. Я аккуратно смыла оставшуюся засохшую кровь с тела, лица и волос, и полезла на свое долбаное кресло обратно. Только когда я уже оделась, вспомнила про
свою волшебную палочку и, спеша, с грохотом выкатила из ванной.
– Оливия, – звала я, катясь по коридору, заглядывая в открытые двери. – Оливия, черт
возьми, где ты?! Оливия! Где моя волшебная палочка?
Подруга устало вышла из спальни, достала из кармана черную волшебную палочку и
вернула ее мне.
– Я вниз хочу.
– Попроси ребят, – сказала Оливия с полузакрытыми глазами и зевнула.
– Ладно, прости. Я плохая.
– Денис, Эрик, нам бы кресло спустить! – крикнула она.
– Хорошо, – откликнулся из гостиной Денис.
Оливия, тяжело шагая, зашла в спальню и с грохотом плюхнулась на кровать. Ребята с
легкостью спустили меня, я поблагодарила их и покатила вдоль коридора.
– Эван? – спросила я, увидев стоявшего у окна парня с костылями. Он обернулся, его лицо