Милая, вернись!
Шрифт:
— Гляди, гляди, идет…
— Побелел весь…
— По всему видать, человек на пределе…
— На пределе или нет — конец один…
— Предынфарктное состояние: глаза остекленели…
— Где там остекленели — того и гляди заплачет…
— Вот так, живет себе человек, и вдруг взбредет ему что-нибудь в голову — и нет его, исчез, словно дым на ветру…
— А ведь сколько раз я ему твердил… Так нет же, не послушался…
— Думал, умнее его и нет никого… А теперь вот и ум не понадобился…
— Как, по-твоему,
— Дня на три, не больше…
— Это ж надо — самому себя до такого довести…
— Был человек да весь вышел…
— Что ты — он же еще живой…
— Живой труп он, стало быть…
— Жалко, хороший человек был…
— Интересно, что его жена будет делать… Двое детей все-таки.
— В кабинет вошел!
— Доктора бы позвать не мешало…
— Медицина здесь бессильна…
— А что, если все же предупредить жену?
— И жена тут не поможет…
— Да ведь сам же погибели искал…
— Такой способный инженер был, и на тебе — пропал зазря…
— А может, еще…
— Что «еще», что «еще»?.. Все кончено, крышка…
— Тсс, гляди-ка, дверь вроде скрипнула… Он…
Дверь директорского кабинета отворилась, и оттуда медленно вышел инженер Питкус. Сослуживцы в ужасе отпрянули, словно от прокаженного.
Сегодня утром на производственном совещании Питкус раскритиковал главного. Так прямо и сказал:
— До сих пор в наш отдел не завезли мусорные корзины. Разве это порядок, товарищ директор?
ПЯТИМИНУТКА
Не знаю, как вам, а мне эти утренние пятиминутки очень по душе. Приходишь на работу, а у дверей уже толпа посетителей. Нетерпеливые, злые, кажется, так и норовят броситься на тебя, как львы, и разорвать на куски. А ты спокойно проходишь мимо, вежливо сообщив:
— Придется подождать, уважаемые! Пятиминутка…
Рычание посетителей нарастает, достигает высшей точки и утихает.
Через каких-нибудь два часа, когда окончится пятиминутка, в приемной остается всего несколько самых терпеливых львов, и те уже превратились в кроликов. А с такими разделаться — как плюнуть: несколько минут — и готово. Если бы не пятиминутка, они мучили бы меня до самого обеденного перерыва, все нервы повыдергивали бы.
Не думайте, что на наших пятиминутках одни анекдоты да хихиканье. Преимущественно это серьезный разговор о работе. Ведь пятиминутки и отведены для обсуждения производственных вопросов. Сегодня, например, начальник говорил о трудовой дисциплине: то, говорит, один опаздывает на работу на три минуты, то другой — на четыре, а складываются из них часы, потерянные зря, непродуктивно и убыточно. Как разошелся руководитель, как стал всем шею мылить! Эта критика сверху сыпалась на наши головы ровно полтора часа.
А недавно в наше учреждение нагрянула, комиссия свыше и обнаружила разные задоринки. Дескать, мы граждан заставляем ждать в очереди, их жалобы и заявления месяцами силосуем в ящиках письменных столов и вообще многое делаем не так или совсем не делаем. Выводы комиссии обсуждались
Крепко-накрепко решили, что в будущем на каждой пятиминутке будем намечать меры по ускорению разбирательства заявлений населения.
И как раз вовремя решили. Сейчас ни один гражданин не сможет упрекнуть нас в том, что он напрасно прождал до обеда: мы же совещались, как быстрее и лучше его обслужить!
ВСЕСТОРОННЯЯ ЖЕНЩИНА
Нам никак не удавалось женить Винцаса. Все вроде у человека есть. Даже зубы золотые — в прошлом году вставил. И кооперативная квартира есть. Дубленка имеется. Диплом — тоже. Волосы есть! И не поредели почти. Пятидесяти лет пока, правда, нет — на будущий год исполнится. А вот жены как не было, так и нет.
Разве разберешь, почему у людей судьбы по-разному складываются? Вот мы оба, приятели его, уже и дочерей пристроить успели — замуж повыдавали, а Винцас наш все один да один, словно тополь в чистом поле. Экая досада! Видно, никак душу родственную найти не может или просто расторопности ему не хватает в этом деле.
И вот подыскали мы ему все же кое-кого. Товарищ мой, Йонас, в пивном баре с ней познакомился. Всем хороша, ничем бог не обидел. Как раз то, что Винцасу нужно. И фигура подходящая — женщина, так сказать, в теле. У меня аж дух перехватило, как увидел.
Стали мы ее сватать. Решили по очереди убеждать друга. Жених-то наш крепкий орешек — одному тут не справиться.
Зашли к нему. Ионас, как водится, бутылку прихватил.
— Винцас, дружище, нашли мы тебе жену! — прямо с порога приступил к делу Ионас.
— Женщина, иначе и не скажешь, всесторонняя, — подхватил я.
Винцас наполнил рюмки.
— За здоровье будущей половины! — провозгласил тост Ионас. — Такое создание нечасто встретишь.
— С достатком. Девяносто на бумаге, — добавил я.
— Плюс триста без бумаги, — уточнил второй сват.
— Образованная. В трех техникумах побывала.
— И честная. В магазине тогда всех посадили, а ей лишь условно дали, — продолжал Ионас.
— На мякине ее не проведешь. У бывшего муженька машину без суда оттяпала. А сына — ему. Лишнего не берет.
— Душа-человек. Да вот вчера четыре пол-литра нам выставила, не пожалела, — все больше вдохновлялся Ионас.
Будущий молодожен забеспокоился.
— Брось преувеличивать, — оборвал я Йонаса. — А не то Винцас бог знает что подумает. И вовсе она не пьяница. Помнишь ее слова: «Моя норма — пятьсот граммов, и ни капли больше».