Миледи и притворщик
Шрифт:
– Так значит, – появилась на его устах довольная улыбка, – можно поворачивать назад? Три недели, и мы дома?
– Да, три недели, и ты будешь дома. А там тебя ждёт слава, деньги, небо и девушки.
– А ты? – немного померкла радость в его глазах. – Только не говори, что собралась остаться здесь.
– Здесь – точно нет. Но… Я вот подумала, что никогда не видела Старый Сарпаль. И персиковые сады.
Леон в напряжении покачал головой.
– Ты совсем отчаянная, Эми.
– Пусть
Он с минуту смотрел мне в глаза, будто хотел отыскать в них ответы на свои вопросы, а потом выдохнул и просто спросил.
– Любишь его?
Я невольно посмотрела ему за спину, туда, где Шанти с Чензиром и Иризи заканчивают вьючить верблюдов, и сказала:
– Да. И, кажется, уже очень давно.
– Ну да, я заметил, – с грустью улыбнулся Леон и отвёл глаза. – Что собираешься делать в Старом Сарпале? Растить сады? Или винодельню там устроить?
– Для начала, я хочу отдать тебе свои плёнки.
– Зачем? – насторожился Леон.
– Ты увезёшь их в Фонтелис. И отдашь издателю для проявки. А ещё ты напишешь заметки о нашем путешествии. А лучше – целую книгу. И её издадут с твоим именем на обложке и моими фотографиями в качестве иллюстраций.
– Эми, но как же твоя…
– Слава, Лео. – напомнила я ему. – Тебя ждёт слава храброго путешественника. Так что не противься своей судьбе. Дай миру шанс узнать о нашем странствии, полном опасностей и приключений. Ради всего светлого и искреннего, что когда-то было между нами.
Мне и вправду не хотелось расставаться с ним врагами. Да, я не смогла сохранить в сердце то чувство, что давно угасло. Да, его место заняла новая привязанность. Я бы никогда не пожелала Леону страданий и боли, но… Сердцу ведь не прикажешь.
Внезапно Леон протянул мне раскрытую ладонь:
– В знак нашей искренней дружбы – всё, что хочешь, Эми. Только обещай мне одно.
– Что именно?
– Если хочешь быть счастлива – обязательно будь. В конце концов, все мы ради этого и живём.
Я ответила на его рукопожатие, но не сдержалась и обняла Леона. А он обнял в ответ. Как же хорошо, что у меня теперь есть такой друг. Как тепло на душе, зная, что он просто есть.
Невольно мой взгляд упал на наш караван, а верблюды уже поднялись на ноги и двинулись в наш строну вместе с людьми и собакой. Я смотрела на Шанти, а он смотрел на меня и спину Леона. Без раздражения, без грусти, будто понимает, что здесь и сейчас заканчивается одна история, чтобы после неё началась другая. Наша с Шанти.
Внезапно Леон развернул меня вместе с собой вполоборота и тоже посмотрел в сторону Шанти, после чего сказал:
– Он, конечно, толковый малый, с ним не пропадёшь. Но если что-то
– Поняла, – невольно улыбнулась я и отстранилась.
– А что мне твоим родителям сказать? И издателю? И тому типу, что чуть не кинулся мне под шасси вместе со своим автомобилем?
– Тому типу ничего не говори, а остальным… – тут я задумалась и сказала, – скажи, что маркиза Мартельская готовит материалы для нового альбома. О жизни Старого Сарпаля после тромской колонизации.
Леон с пониманием кивнул.
– И как долго будешь готовить?
– Кто знает? – пожала я плечами и посмотрела на Шанти, что вплотную приблизился к нам, – может, всю оставшуюся жизнь.
Глава 25
Обратный путь оказался на удивление легче, чем тот, что завёл нас в сердце Мола-Мати.
Для начала мы добрались до Оазиса Слёз, где снова встретились с камалистками. Голову ненасытного сатрапа они нам больше не показывали, зато согласились обменять мой комок из спаянного золота на россыпь разменных монет. Свой улов сектантки и так собирались продать на переплавку, мне же нужны были деньги, пусть и вышедшие из оборота, зато золотые, чтобы разделить их на пятерых.
С полным бурдюком и двумя каменными вазами, в которых вода даже в дневную жару чудесным образом оставалась прохладной, мы смогли добраться до соляного города Хардамара, где нас уже и не ждали.
– Только голубые глаза вашего попутчика отвели от вас беду и демоническое наваждение, – говорили нам на рынке хардамарцы и снова выстраивались в очередь, чтобы Шанти посмотрел на них и отвёл сглаз.
В Хардамаре золото нам даже не пригодилось. Шанти заработал несколько связок сарпальских монет глядением на суеверных людей, а Иризи – гаданием по клочкам верблюжьей шерсти.
После Хардамара настало время нашей компании расходиться. Мне, Шанти и Леону – ехать к бильбарданскому порту Бехис, а Иризи и Чензиру – обратно во дворец визиря. Вот тут-то и вышла заминка.
– Чензир, – пыталась я усовестить его, – трое твоих стражей сбежали, прихватив с собой визиревы деньги и наши припасы, а ещё двое угодили в лапы демонов. Ну что тебе стоит вернуться во дворец одному и сказать, что Иризи не пережила тяжёлого похода в пустыню? Ну, или скажи, что её украл беглый страж, и теперь ты не знаешь, где она. Только не забирай её обратно. Дай ей шанс начать новую жизнь.
Чензир только покачал головой и категорично заявил:
– Женщина визиря должна вернуться к визирю. Таков закон.