Миледи и притворщик
Шрифт:
Тут я оглянулась, чтобы посмотреть на остальные гольфы-кувшины, что свесились с соседних лиан, и заметила нечто странное: один из них шевелился, пульсировал и сокращался, будто живая мышца. И это выглядело очень пугающе, до тошноты отвратительно.
Стиан осторожно подошёл к бордовому цветку и осторожно коснулся его. Сокращения тут же прекратились. А потом он с усилием приподнял кувшинчик, наклонил его, и на землю выплеснулось нечто: мокрый полуразложившийся труп мелкой крысы, облитый зелёной жижей. Смердящий запах тут же окутал всё вокруг, и мы поспешили отшатнуться прочь. Даже Гро не стал интересоваться мёртвым зверьком.
–
– Боюсь, что нет. Мне кажется, тот цветок крысу просто переваривал.
До меня не сразу дошёл смысл его слов, а потом я заметила ещё один шевелящийся кувшин. Теперь я смогла взглянуть на него другими глазами. Это вовсе не подобие гольфа, а настоящий желудок. Вон, сверху через горлышко в него залезает в поисках воды незадачливый зверёк, он тянется вниз, ближе к жидкости, а потом теряет равновесие, падает на дно бутона-желудка и растворяется в его пищеварительном соке. А когда растворится, то коварное растение всосёт жижу через усик на конце бутона, и он подобно кишечнику доставит питательные вещества к стеблю, что врос в лиану.
– Похоже, летучую мышь от смерти спасли её присоски, – заметил Стиан. – Она просто прицепилась к цветку выше уровня пищеварительного сока. Это и спасло её от хищного растения.
Нет, это не растение, это настоящий желудочно-кишечный тракт, который существует сам по себе и висит на всеобщем обозрении посреди леса. И не один, а в компании таких же желудков, что питают одну-единственную лиану. О боги, до чего же мерзкая анатомия у этого леса…
Только любопытство и жажда сенсации заставила меня запечатлеть эти безумные по своему образу жизни растения, а потом мы поспешили покинуть столь жуткое место. Мне казалось, что на этот день с нас хватит потрясений, но не тут то было.
Мы всё шли и шли, а по пути нам встречались всё новые и новые виды плотоядных цветов. Полые стебли с откинутым над горлышком листом подманивали своим запахом пчёл. Те залезали внутрь стебля, а потом лист медленно опускался, захлопывая незадачливых насекомых в проголодавшейся ловушке.
Были ещё розовые одуванчики с редкими длинными лепестками, на которые липли подлетевшие комары, а когда их становилось слишком много, одуванчики закрывались, сминая комаров между лепестков, отчего те переставали трепыхаться в агонии.
Под конец дня нам попалась поляна, полностью усеянная бледно-зелёными лиственными розетками в форме пухлой морской звезды. На листья-лучи прилипали мелкие гусеницы и улитки, а потом эти листы сворачивались трубочкой, и больше их добычу я не видела.
Для привала мы специально выбрали поросшую папоротником рощицу, где не было ни одного хищного цветка – что-то нам не хотелось ночевать по соседству с живыми желудками, которые беспрестанно кого-то переваривают.
В закатных лучах, что пробились через редкие кроны, мне на миг показалось, что возле нашего лагеря кто-то ходит. Стиан поспешил успокоить:
– Гро никого не учуял, значит, это просто ветер шумит или люди. А люди здесь, как ты знаешь, безобидные.
– Даже представить не могу, кто захочет жить в таком лесу. Тут же круглые сутки бесконечное пиршество. Растения едят насекомых и даже зверей. Это же противоестественно.
– И это говорит человек, который сейчас выскребает ложечкой мякоть из кожуры, –
– Что за ужасы ты мне рассказываешь? Думаешь, я устыжусь, что я травоядный мясоед? Но это моя и твоя природа, мы такими родились. А эти трубки и кувшинчики, они будто поменялись со своей добычей местами.
– Знаешь, почему тебя это возмущает? – неожиданно спросил он.
– И почему же?
– Тобой руководит иррациональный страх. Ты видела, как кувшинчик съел крысу, и теперь твоё подсознание подсовывает тебе одну навязчивую мысль – а есть ли в этом лесу такое растение, которое может съесть тебя.
– А оно тут может быть? – с замиранием сердца спросила я.
– Ну… – напустил тумана Стиан, – в Бильбардане я слышал предание о том, что на некоем острове в густом-густом лесу есть огромное-преогромное дерево с длинными-предлинными лианами. И когда к этому дереву приближается человек, лианы хватают его, опутывают по рукам и ногам и, обездвиженного, затаскивают прямиком в дупло дерева. И больше человека никто не видит и не слышит. А дерево, получив своё лакомство, вскоре расцветает, покрываясь чудесными цветами, которые вскоре становится плодами. И тот, кто осмелится приблизиться к плотоядному дереву, сумеет сорвать с него плод, а потом вкусит его, обретёт мудрость богов и станет величайшим мудрецом… Эмеран, с тобой всё в порядке?
– Нет, – честно сказала я, нервно сглотнув. – Ты зачем мне сейчас всё это рассказал? Хочешь запугать, чтобы я от тебя в этом лесу ни на шаг не отходила?
– Да брось, это же просто бильбарданская сказка. Таких деревьев не может быть на самом деле.
– Откуда ты знаешь, может или нет? О птице Халапати те же бильбарданцы тоже рассказывают всякие истории. Только Халапати существует, и мы тут как раз для того, чтобы её найти.
– Ну, всё же наша Халапати не летает и на китов не охотится. Бильбарданцы просто преувеличили её размеры и способности. С деревом-людоедом, наверняка, произошло то же самое. Какой-то рыбак побывал на западном побережье Гамбора, побродил по этому лесу, увидел кувшины с переваренными крысами, а потом вернулся домой и рассказал всем историю о хищных растениях. Из уст в уста эта история обрастала новыми подробностями, пока не стала легендой о дереве-людоеде. Поверь, многие предания рождаются именно так. Я об этом диссертацию защитил.
– Ну ладно, поверю профессионалу, – смилостивилась я и осторожно добавила, – Но после всего, что я сегодня увидела, и ты мне рассказал, я точно не усну.
– Что же теперь делать? – будто с сарказмом спросил Стиан. – Наверное, придётся оставить тебя дежурить всю ночь. Раз ты не собираешься спать.
– А ты?
– А я завалюсь в палатку и просплю до самого утра, – продолжал он дразнить меня.
– Нет, ты сегодня тоже не будешь спать.
В подтверждение своих слов, я подошла к Стиану, сидящему у палатки, оседлала его, опустившись ему на колени и дразнящим поцелуем коснулась его губ. А он коснулся моей шеи и ловким движением пальцев вмиг распутал мои волосы из пучка. Я потянулась к его рубахе, он – к моей блузке… А дальше нас накрыла волна страсти, которая вмиг унесла нас в сторону палатки. И только забравшись внутрь, Стиан спросил: