Миллстоун. Трилогия
Шрифт:
Как раз в этот момент они прибыли к месту работы группы Гриффина. Джон ожидал увидеть огороженную территорию с кучей машин и людей в форме, но на деле всё оказалось не так. Машин со специальными знаками различия было всего лишь две, а по людям, попадавшимся на глаза у входа в шахту, вряд ли можно было бы сказать, что они вообще работают на какую-либо службу.
Усач остановил машину рядом с большой палаткой, и они с Джоном направились в сторону входа. Миллстоун сразу приметил, что проём не соответствует его представлению о габаритах
– Неужели она такая маленькая?
– спросил Джон, указав на узкие стенки.
– Нет. Здесь есть другой вход. Сейчас он завален, поэтому вытащить всё целиком не удастся, да и техники соответствующей у нас нет. Вот поэтому и разбираем на части и выносим, как можем.
– Понятно, - кивнул Джон, продолжая осматриваться.
Он шёл медленно, внимательно оглядывая стенки и пол тоннеля, скупо освещённые тусклыми лампами, висящими под потолком. Нужно было радоваться, что здесь есть хотя бы они, и не нужно скрупулёзно исследовать каждый метр этих проходов при помощи фонарика. Тоннели не несли в себе особо ценной информации. Если здесь и были какие-то следы, то они безнадёжно затоптаны сотрудниками группы.
Вскоре узкий тоннель примкнул к широкому, больше соответствовавшему масштабам предков. Миллстоун сразу отметил следы мощных гусениц внизу и ровные канавки, находившиеся вдоль стен. К счастью, подобные следы сложно было просто затоптать, хотя поверх них и виднелись куда более молодые отпечатки ботинок.
Здесь нужно было оглядывать всё ещё внимательнее - чем ближе они подходили к машине, тем больше была вероятность того, что преступник тоже находился здесь. Джон не сводил глаз в первую очередь с грунта под ногами, стараясь выделить из общей массы следов какие-нибудь необычные. Однако, ничего подобного он так и не нашёл.
Тем временем в свете всё тех же тусклых ламп стал виден огромный стальной монстр, похороненный в этом тоннеле. Его гусеницы были поистине огромными, и Джон понял, что неправильно оценил их размер, опираясь на внешний вид колеи. В нынешние времена вряд ли может существовать функционирующая машина с такой ходовой. Сзади над гусеницами находилось большое сопло, нужное, очевидно, для сброса удалённой породы. Самого бура видно не было, но становилось понятно, что канавки по периметру тоннеля - его следы. На самой машине сейчас находилось двое человек в гражданском, которые рылись в одном из отделений, сверяясь с какой-то схемой.
Миллстоун бегло осмотрел машину и прошёлся по тоннелю, осмотрев грунт внизу. Конечно, здесь всё было затоптано ещё больше, плюс, было много следов от тележек, на которых, очевидно, вывозили отделённые детали.
– Где лежала та часть, над которой поработали в первый раз?
– спросил Гриффина Джон.
– Вот здесь.
Руководитель группы подошёл к правой гусенице и указал на грунт. От того, что некогда здесь что-то лежало, остались лишь смутные упоминания в виде прямых линий,
– Можете конкретно рассказать о том, что это был за узел и для чего он предназначался?
– спросил Джон, присаживаясь на корточки и доставая фонарик, чтобы лучше осмотреть отпечатки на грунте.
– Это была часть трансмиссии одного из вспомогательных ковшей. Устройство в целом нехитрое, но довольно интересное.
– И что пропало?
– спросил Джон, не отвлекаясь от осмотра.
– Две конические шестерни и шлицевой вал.
– Если я правильно понимаю, то это одни из самых технологически сложных деталей в конструкции. Верно?
– В этой конструкции - самые сложные. Если не считать корпуса, конечно.
– Вы поэтому заключили, что кто-то работал со знанием дела?
– спросил Джон, вставая.
– Да.
– Если я не ошибаюсь, то вспомогательный ковш здесь не один. Вы сняли все трансмиссии?
– Только две задних. Две передних на месте. Правда, они немного другие, если вас интересует осмотр.
– Да.
– Ну, если вас устроит не совсем такой же узел, то я не против.
– Покажете, где он?
– Идёмте.
По специальному трапу они поднялись наверх, и, пройдя через узкую входную дверь, оказались внутри. По левую руку находился силовой отсек, который, по-видимому, был самым крупным в этой машине. Бур, очевидно, был оснащён собственным реактором, чем и объяснялось большое количество людей в силовом отсеке. Из-за них Миллстоуну не удалось ничего разглядеть, даже несмотря на то, что двери были распахнуты. Он лишь увидел несколько больших шкафов со схемами, рядом с которыми стояли специалисты бюро.
– А из силового отсека ничего не пропало?
– Нет. Возможно, из-за того, что там сложно что-то снять, не сломав, да и схемы пострадали от времени. Они не столько ценны сами по себе, сколько в совокупности, и то для того, чтобы понять, как здесь всё было устроено.
– А больше ничего интересного не было, что касалось той трансмиссии?
– Есть одно, - Гриффин остановился и помедлил, подбирая слова, - предположение. Моё личное. Не знаю, насколько оно правильно, но для того, чтобы снять то, что было украдено, не нужно было разбирать весь механизм. Как будто тому, кто над ним работал, просто нравилось то, что он делал.
– Это интересно. Пожалуй, самое интересное, что я тут нашёл на данный момент.
Тем временем они прошли узким техническим коридором и вышли в небольшую комнатку. Там находилось двое человек, которые недавно сняли крышку корпуса, очевидно, того самого редуктора, о котором говорил Гриффин, и теперь решали, что делать дальше. Увидев начальство, они отвлеклись и покосились на Миллстоуна - видимо, незнакомые лица им здесь встречались крайне редко.
– Вы можете продолжать. Не обращайте на нас внимания, - сказал Гриффин.