Министр любви [сборник рассказов]
Шрифт:
Он смотрел через стёклышки веранды: в красном — мир был красен, в голубом — голубой, мир был зеленым, оранжевым, разноцветным, — таким, как в детстве.
Заходит бабушка.
— Ари, — говорит бабушка, — сыграй мне что-нибудь, а я пока приготовлю блинчики.
Он берет скрипку и играет еврейскую мелодию… Замолкают сосны, старухи во дворе перестают болтать, они достают платочки.
— Буся, — кричат они бабушке, — ваш внук разрывает нам сердца…
…Луиджи
Он встретил Ари на невысоком мраморном постаменте, во фраке, с инструментом в руках.
— Мендельсон, — торжественно объявил он, — концерт для скрипки с оркестром.
Ари почему-то пощупал пустой бумажник.
Ди Фраго откинул голову, подложил платочек, смычок взлетел… Игра ди Фраго напоминала игру нищего на станции Булдури. Ари захотелось кинуть монетку.
Лебеди из пруда разлетелись, рыба ушла на дно, ива заливалась слезами.
— «Хорошо, что я лысый, — думал Ари, — было бы некрасиво, если б у меня встали волосы».
Ди Фраго самозабвенно играл, из пруда начала уходить вода.
Наконец он кончил. Ощущение счастья охватило Ари.
— Браво! — закричал он.
Аристократ кланялся.
— Брависсимо!!
Аристократ уходил за кулисы и снова появлялся.
— Бис! — вопил Ари.
Это он сделал зря. Ди Фраго застыл в задумчивсти, затем откинул голову:
— Бетховен, — объявил он, — второй концерт для скрипки с оркестром.
— «Бис больше не кричать, — сказал себе Ари, — всё, что угодно, но не бис!»
Он дотянул до конца и томно, по — дворянски, выдавил:
— Браво, браво, Ди Фраго!
— Не просите, — почему-то ответил Ди Фраго, — годы берут свое — антракт.
Ари испугался. Он был уверен, что это конец концерта.
«— Надо ему сказать, зачем я пришел сейчас, — подумал он, — второго отделения не вынесу».
Ди Фраго надел шелковый халат и присел за мраморный столик.
— Вот так, маэстро — каждый день! Ежедневно приходят с просьбами, и я вынужден играть. И все кричат «бис», а я ведь уже не такой молодой.
— Мистер Ди Фраго, — начал Ари.
— Да, да, я знаю, что вы хотите спросить: у нас в роду все играли — дед на фаготе, прадед — валторна, бабушка моя, урожденная Джефферсон — виолончель.
«— Целый симфонический оркестр, — подумал Ари, — «Ди Фраго симфони».
— И всем нам аплодировали великие маэстро, — продолжил аристократ, — бабке, урожденной Джефферсон, хлопал сам Корто.
«— И Корто просил, — подумал Ари».
Ари вновь раскрыл рот, но Ди Фраго опередил его:
— Прошу
Я обычно беру шампанского и несколько трюфелей.
— Водки не найдется? — поинтересовался Ари.
Он хотел хватануть для смелости.
— Что за вопрос? «Смирнофф»? «Финляндия»?
Ари хватанул стакан, рот его раскрылся сам, неведомую смелость почувствовал он, но в этот момент зазвонило.
— Первый звонок, — встрепенулся аристократ, — а я еще не сбегал в туалет. Вы со мной?
— Благодарю вас, в антрактах по туалетам не бегаю.
— Тогда я вас покину на несколько минут.
Ди Фраго вернулся к третьему звонку:
— Поторапливайтесь, не то опоздаете на второе отделение.
Ари безнадежно потащился к креслу. В лучах появился Ди Фраго, он был в новом фраке:
— Моцарт, Второй концерт для скрипки с оркестром.
Ари стало страшно.
— А сюит вы не играете? — с надеждой спросил он.
— Играю, но не с таким блеском, — ответил аристократ.
Смычок циркулировал минут сорок. Ари остался жив.
— Браво, — это скорее относилось к нему самому, — блестяще, блистательно!!!
— Ну, вот видите, — Ди Фраго откинул прядь со лба, — а денег ни у кого не прошу. Играю скромно у себя в парке — и всё! Скажите, почему другие просят? От отсутствия воспитания?
— Не знаю, — Ари пожал плечами, — возможно, от отсутствия денег?..
— Но вот вы же не просите! Не просите, не правда ли?!
Что оставалось Ари?
— Не прошу, — согласился он.
— И поэтому я вам дам, — вскричал аристократ.
— Браво! — вырвалось у Ари, — брависсимо!
Ничего другого из рта его уже не вылетало…
Он вышел и опять поплелся к озеру. В кармане лежал аристократический чек. Он вдруг почувствовал себя нищим со станции Булдури, в шапку которого наконец бросили пару медяков. Чек жег его, он решил вернуть.
Он вернулся к воротам, но из парка доносился менуэт Боккерини — Ди Фраго играл.
Ари бежал.
Он несся в американской ночи, прижимая скрипочку. На всей земле не было у Ари никого, кроме скрипки. Она была его жена, мать и бабушка.
Ари делился только с ней, и скрипка смеялась, но чаще плакала, так печальны были его рассказы.
Скрипка плакала и ласкала.
Она забирала его одиночество, его боль и превращала в гармонию.
— Почему плачет скрипка? — спрашивала бабушка, — наверное потому, что и человек. Ну, блинчики с творогом готовы, в них, правда, есть несколько моих слез, но это твоя вина, мой мальчик.