Мир для Мирры

Макута Мануэлла

– Дем, очередная партия должна быть через месяц. Пойми, задержки поставки сырья.

Я начинаю прислушиваться, одновременно аккуратно пытаясь увильнуть от руки мужчины, что гладит мое бедро.

– Лекс, мое терпение не безгранично.
– Дем лишь флегматично бросает короткую фразу мужчине, у которого на коленях сижу я. Видно, как напряглись его спутники. Все, кроме Лекса. Он с ухмылкой шлёпает меня по бедру:

– Давай о делах позже? Ты же знаешь, когда твои девочки рядом- моя башня отключается, я начинаю думать другой головой.
– отвечает он, вызывая приступ дикого хохота у остальных мужчин- А эта, тем более, новенькая и такая горячая; - смеясь, он запускает руку мне в трусики. А затем, вытаскивая,

с шумом втягивает носом аромат, оставшийся на пальцах, и демонстративно закатывает глаза от удовольствия.

– Что же,- нарочито медленно тянет Дем- Просто объясни, кому ты перепродаешь оружие- и можешь быть свободен.

Рука, ещё мгновение назад развязно гладившая мое бедро, теперь повисает безвольной плетью. Вокруг наступает такая тишина, что слышно, как тикают часы в одной из дальних комнат. Мой кавалер бледнеет:

– Демир, я клянусь ... Я не предавал тебя, это....

Но окончить фразу он не успевает- хозяин резко достает пистолет. Выстрел. И ярко-алые брызги крови летят на меня, обдавая теплым фонтаном. Девушки кричат, мужчины же схватились за пистолеты, но подоспевшая охрана добивает остальных. Я молчу, но меня трясет как в лихорадке. Зажимая ладошкой рот, в ужасе вскакиваю, переступив через огромную лужу крови под своими ногами.

Дем же остаётся совершенно спокойным. Жестом, будто только окончил ужин, он велит вызванным охраной слугам:

– Приберите здесь всё.

И разворачивается к выходу, бросая мне:

– Ты идёшь со мной.

Проходя мимо свидетельства его жестокости- трупов, лежащих в позах сломанных кукол, я ещё раз поражаюсь хладнокровию и жестокости этого мужчины. Для него убить человека- мелочь, обыденность. Словно из него вынули все человеческие эмоции, оставив пустой сосуд, машину для убийств.

16.Демир

" Ненависть бурлит в крови

Как продолжение любви.

Она и страсти дикий яд

Лишь сумасшествие сулят.".

Мои руки трясутся. Впервые в жизни. И не потому, что я убил- о, нет. Убивать я привык. С тех пор, как всадил несколько пуль в отца, после того, что он сделал с нами, своей семьёй, оружие стало моим постоянным спутником. В том миг я с трясущимися руками стоял и смотрел, как жизнь покидает тело того, кто подарил ее мне. Отойдя подальше, чтобы кровь не запачкала новенькие школьные ботинки, я наблюдал за агонией этого чудовища. Жаль, в силу возраста я не догадался проверить пульса - это чудовище смогло выжить. Сейчас он жил и здравствовал, даже не предполагая, с кем ведёт дела. Этот зверь был искренне уверен, что его ублюдок, осмелившийся поднять руку на отца, оставившийся родителя с парой пуль в костях, был убит в схватке с патрулем, посланным на его поимку. Сопротивление нашло меня раньше. Подлатало, вернуло в бездыханного мальчишку с рваной раной вдоль лица, жизнь. Не спросив, нужна ли она ему. Пустая жизнь без цели, без смысла. Но выбора у меня не было. Я стал тем, кем являюсь.

Но сейчас, видя, как этот урод лапает Мирру,я был готов убить его в то же мгновение. Впрочем, что и сделал. Послав к черту изначальные планы расколоть его, узнать, куда эта тварь толкала оружие, что крала из поставок. Чертова девка опять разрушила все мои планы, послав их к дьяволу.

Не выдержав, я хватаю Мирру за руку, словно боясь, что она потеряется где-то по пути или убежит от меня. Больной идиот!

Вталкивая ее в огромную купальню, я срываю с нее платье, залитое кровью этого ублюдка, раздеваюсь сам, подхватывая ее на руки, и бросаюсь в воду. Вынырнув, я смотрю на то, как она отплевывается, пытаясь глотнуть воздуха. Окунув её ещё раз с головой в теплую воду, я поднимаю ее наверх, крепко прижав к себе. Ее полные груди упруго скользят по моему телу, заставляя моего

внутреннего зверя метаться в изнеможении. Понимая, что долго так не выдержу, я прислоняю ее спиной к бортику, и в первый раз беру ее, лицом к лицу . Она закрывает глаза, но я командую:

– Открой глаза. Смотри на меня, когда я в тебе.

Она смотрит мне прямо в глаза, я чувствую, как возбуждение охватывает ее, ее соски твердеют, упираясь мне в грудь, зрачки увеличиваются. Это действует на меня словно разряд адреналина. Ее удовольствие, ее ответная реакция заставляют мою кровь полыхать огнем, жидкой лавой струиться по венам.Я ускоряю темп- и тут она вновь уходит в себя. В моих руках уже не девушка, а безвольная кукла для траха...Это мгновенно охлаждает. Я резко выхожу из нее, злясь на самого себя- какая разница!? Когда мне было дело до чувств девки, которую я трахаю? Но теперь мне хочется, чтобы она отвечала мне, хотела меня также, как и я ее.

Я купаю её точно ребенка, затем, завернув ее в огромное полотенце, веду ее в спальню:

– Ложись.

Она, с некоторой опаской поглядывая на меня, ложится на мою большую кровать. Я ложусь рядом, притянув ее к себе...и мгновенно проваливаюсь в сон. Меня больше не мучают кошмары, я не хожу, вымеряя шагами комнату- нет. Рядом с ней мне так спокойно...Как не должно было быть! Просто не должно! Словно она- мой маяк в штормовом море.

Проснувшись, я смотрю на нее. Обняв меня рукой, она лежит, прижавшись ко мне щекой. Мне не хочется шевелиться, чтобы не будить ее. Во сне она что-то бормочет, накрывая меня одеялом. Видимо, вспоминала сестру. И тут я вспоминаю свою... И будто удар под дых:

– Вставай!
– рявкаю я ей.

Она открывает глаза, с минуту не понимая, где она.

– На спину и раздвинь ноги!
– моя ненависть находит свой выход в сексе. Жарком и безудержном. Теперь мне наплевать на её чувства, отклик. Пускай хоть сдохнет подо мной! Я имею ее как в последний раз в жизни. Вытащив член, я кончаю ей на живот. И, как ни странно, злость уходит, оставляя лишь привкус лёгкого недовольства- я хотел бы ещё. Но, отчего-то, берегу её:

– Молодец. А теперь - спи дальше. Сегодня ты останешься здесь, ясно?

Она лишь кивает, не глядя на меня.... А я... Обхватываю ее талию, прижимая к себе. Втягиваю носом мускусный аромат нашего секса- и зверь внутри меня лениво рычит, укладываясь спать. Мирра помечена мной. Она моя.

Весь день я думал о ней, все так странно, так неопределенно- впервые я не знаю, что делать дальше. Сметающая все на своем пути ненависть постепенно трансформируется в спокойствие, подобие нежности. Но нет! Нужно не забывать, зачем она здесь! Я- словно сумасшедший, в котором уживается несколько личностей, вечно спорящих между собой. Одна яростно требует наказать хотя бы эту за преступление её матери. Преступление не во всеобщем его значении. Её преступление гораздо хуже. Она посмела подарить одинокому и измученному чужой ненавистью мальчишке надежду. Надежду на то, что всё будет хорошо. Дни, наполненные её добротой и заботой. А после взяла и разом всего лишила.

Другой голос твердит, что ни Юла, ни её другие дети не виноваты в моей и Лиоры искалеченной судьбе. Я знаю, кто единственный виновный. И лишь он должен расплачиваться за всё.

17. Мирра

Днём Дем отправляет меня в барак, даже не взглянув. Он собирается улетать с острова, оставив приказания охране насчёт девушек.

Нас несколько дней почти не кормят, одна из девушек несколько раз падает в голодный обморок. Я бросаюсь к ней, чтобы поднять. Другие девушки лишь отворачиваются- доброта здесь не в цене, да и слабых не жалуют вовсе. А любые симпатии тут же замечают охранники, передавая эту информацию наверх. Чтобы после можно было использовать это как рычаг давления или способ очередного издевательства.