Мир для Мирры

Макута Мануэлла

10. Гости

Вечером вся территория озаряется светом фар огромных гравимобилей, в которых прибыли гости и их охрана. Мы с девушки стоим у входа, одетые лишь в те же полупрозрачные короткие кружевные "платья", сквозь которые видно все тело. Горло каждой украшено драгоценным ошейником с замысловатым узором- у каждой девушки он разный. Глаза подведены темной краской, а губы у всех ярко-красные. Точно хорошо вышколенные слуги мы стоим, встречая гостей.

Первые прибывшие вальяжно шагают по длинной гравийной дорожке, над их головами -

яркий свет сотен гирлянд, похожих на волшебных маленьких светлячков, слетевшихся на лесную поляну.

Двое молодых мужчин проходят мимо, оба смотрят лишь на меня, поедая взглядами. Словно других девушек и не существует. Видимо, такая участь уготована каждой новой девушке- быть в центре нежеланного внимания. И я молю судьбу, чтобы это было только лишь внимание, а не нечто большее. Но я стараюсь не обманываться, чтобы после не было больно. То, о чем говорил хозяин ( даже в мыслях мне будто бы страшно назвать его иначе, иррациональный страх, что и там он настигнет, услышит, накажет), не оставляет поводов для сомнений. " Ты будешь прислуживать гостям".

Полноватый мужчина в возрасте, одетый в ярко-синий смокинг, нелепо, неуместно смотрящийся здесь ( но что может говорить об одежде полуголая девушка из трущоб с ошейником на шее?) ведёт под руку даму средних лет, в изысканном бежевом брючном костюме с тюрбаном на голове. Та, оглядывая нас через тонкое стекло крохотных очков, морщится, словно увидела гниющий мусор . Впрочем, для них мы и являемся таковыми. Жалким мусором, вещами, с которыми они, хозяева, вольны поступать как угодно. Возвысить или принизить настолько, что каждый день станет пыткой и мучением, мучить или сделать жизнь игрушки более-менее сносной. А если надоест - продать, обменять, убить. Никто и слова не скажет в защиту игрушки, которая приелась хозяину.

Далее входит молодая девушка. Она на ходу снимает перчатки, протягивая их мне. Ее спутник- большой светловолосый улыбчивый парень, первый, кто отнёсся к нам как к людям- поздоровавшись, он улыбнулся каждой, задорно сняв шляпу в знак приветствия:

– Добрый вечер, леди.
– кажется, он с сочувствием скользнул взглядом по мне, идя за спутницей.

Нет!

Не смей даже думать, что он может помочь или даже проявить сострадание- он такой же, как и все здесь. Для них мы- просто рабы. И , верно, каждая из нас сейчас решила, что тот сочувствующий взгляд был предназначен именно ей. Возможно, это - очередное развлечение для них. Внушить девушке, что она- особенная, что лишь одна она заслуживает жалости и сострадания.

В огромной зале, утопающей в дрожащем сиянии десятков масляных светильников, мы разносим гостям напитки. Вдруг полный мужчина хватает девушку, что нечаянно облила его, своей огромной ручищей за талию:

– А теперь ты вылижешь это своим языком!- недвусмысленно кивает он на мокрое пятно на брюках в районе паха.

Женщина рядом с ним вспыхивает:

– Оставь эти шуточки, Ульрих. А ты, дрянь,- приподнимаясь, она резко ударяет девушку по щеке- Впредь будь аккуратнее!

– Моих слуг я наказываю лишь сам, Ундина, - раздается тихий вкрадчивый голос с балкона, откуда по витой лестнице сбоку спускается хозяин. Словно демон материализовавшись из тьмы. На нём надет шелковый черный костюм, простые брюки

и рубашка, придающий ему вид хищной черной пантеры, что вот-вот набросится на тебя:

– О, прости, прости, Дем- неестественно высоким голосом верещит она, пытаясь оправдаться- Эта дешёвка облила брюки моего Ульриха, а ты же знаешь, как он относится к внешнему виду...

Я прячу улыбку- этот ведь тот человек, что слишком щепетилен к своему внешнему виду, сейчас, забыв об инциденте, громко чавкает, запустив полную мясистую руку на поднос с разнообразными закусками? По его лоснящемуся подбородку течет соус, а на рубашке- жирное пятно. Да и сама Ундина явно приревновала мужа, хоть и не особо любимого, и порядком надоевшего, но своего - вот и вся причина ее злости.

Девушка с огненно-красной от удара щекой мужественно стоит, лишь изредка украдкой морщится, потирая щеку ладонью.

Хозяин обращается к ней, но смотрит на меня, словно бросая мне вызов:

– Что ты скажешь в свое оправдание?

Она молчит, потупив глаза.

– Что же, Ундина права- неаккуратность нужно наказывать.
– я вижу, как глаза женщины загораются радостным блеском при этих словах. Она с видом победительницы похлопывает мужа по колену. Но следующие слова заставляют ее открыть рот, словно рыбе, не в силах вымолвить ни слова:

– Это будет ночь с твоим мужем. Кому, как ни тебе, Уна, знать, что это- самое худшее из наказаний?

Все гости, включая и довольного таким исходом Ульриха, заливаются хохотом, а Ундина, злобно просрежетав, что у нее разболелась голова, спешно удаляется наверх, в одну из гостевых комнат, попутно обдавая взглядом, полным ненависти, остальных девушек. Будто бы они - истинная причина её унижения.

Надо же, у хозяина есть чувство юмора. Нечто человеческое...Раньше я представляла его маньяком, садистом, лишенных всех эмоций, кроме злобы и жажды насилия, а теперь, увидев, что он- живой человек, такой же, как и все мы...

Его зовут Дем. Как подходяще. Или это- одна из кличек или тайных имен. Впрочем, какое мне дело? Не важно, как назвать монстра в человеческом обличии, главное- суть, что всегда останется неизменной.

11. Сопротивление

На протяжении всего вечера хозяин кидает убийственные взгляды на каждого, кто осмелится попросить, чтобы я его обслужила. Уже изрядно выпивший Ульрих - и тот понял, что лучше всего пользоваться услугами других девушек, и с радостью гоняет их то за новой порцией алкоголя, то- за свежими закусками с кухни. Другие гости лениво потягивают напитки, переговариваясь друг с другом. Девушек пока никто не трогает, но это- лишь затишье перед бурей.

Постепенно, все перемещаются к огромному бассейну. Один из парней, высокий и темноволосый, похожий на ангела своей утонченной красотой, прямо в одежде бросается вводу. Он манит пальцем одну из девушек- та присоединяется к нему.е

Другая девушка быстро подходит ко мне, сообщая, что меня зовут на кухню. Я захожу в дом, проходя мимо одной из комнат, вижу, как Ульрих, закатив глаза, развалился на одном из лежаков, а его ублажает ртом та блондинка из барака. Одна из его рук с силой сжимает ее грудь. Его большой живот колышется в такт движениям.