Мир для Мирры
Шрифт:
Сажусь в кресло напротив полулежащей на полу Мирры, пытаясь успокоиться. Прикрываю глаза, выравнивая дыхание. Странная. Глупая девка, не понимающая всей опасности своего положения.
– Что мне с тобой делать...- вырывается у меня невольно, когда вновь открываю глаза и ловлю её на удивление задумчивый взгляд, в котором не осталось ни капли страха.
И вдруг она встаёт, приближаясь ко мне, и обнимает. Целуя мой шрам, мое лицо, она гладит мои волосы. Так делала только мама...Я вновь все вспоминаю, и меня трясет от накатившей злости- эта стерва пытается лишь задобрить меня. Думает, что подобрала ключик своей добротой! Что отличается от всех лишь тем, что не так
– Встань и позови Лидию и Дайну, быстро!
Я , стараясь не смотреть ей в глаза, освобождаюсь от такого желанного плена ее объятий, и добавляю:
– И сама вернись, ясно?
Она кивает, тихо выходя из комнаты. Её спина ссутулилась, острые кончики лопаток выпирают так, словно на своих плечах она несёт всю тяжесть этого проклятого мира. Я чувствую себя последней сволочью, ведь даже закрывая глаза, всё равно вижу этот её печальный образ. Вытравить его из мыслей- всё рано что выжечь душу пламенем. Кажется, она отпечаталась на коже век изнутри, въелась в сердце точно червь, что теперь точит его, причиняя невыносимые муки.
21. Мирра
"Сквозь тернии - к звёздам, сквозь боль- к небесам.
Пока все не поздно, ты выбери сам.".
Я сама не знаю, почему обняла Демира...будто почувствовала его боль, заточенную в глубокой башне из ненависти и злобы. Он словно создал стену между собой и миром, прикрываясь своей жестокостью как щитом. Раня всех вокруг первым. В минуты, когда его голова лежала на моем плече, он казался маленьким мальчиком, озлобленным на весь мир, несчастным глубоко внутри. Казалось, что боль внутри него настолько огромна, что вырвись она на свободу, многие бы в ужасе ахнули, не поверив, что человек смог держать в себе столько.
Нет, я не обольщаюсь, я понимаю, что он- чудовище. Животное без души. Даже сравнение с животным оскорбляет последних. Этот человек- он как огромная темная бездна. Страшит, но притягивает, манит заглянуть внутрь. А внутри....Внутри- лишь пустота. И не стоит пытаться искать нечто большее, не стоит придумывать себе иной образ, образ раненого и обиженного на весь мир мальчишки, запертого в разуме этого мужчины. Нет, жестокость и насилие приносят ему удовольствие. Вот и всё объяснение его поступкам.
Лидия и Дайна идут со мной, они - фаворитки Дема, они не живут с остальными девушками, да и выглядят так, что увидев их в первый раз я подумала, что они- из гостей. Лидия- высокая брюнетка с округлыми формами и длинными волосами. Ее атласная кожа словно светится изнутри, а пухлые розовые губы зовут к поцелуям. Дайна же- полная ее противоположность. Маленькая блондинка с короткой стрижкой. Ее худенькое накачанное тело напоминает тело одной из гончих, что живут у хозяина на конюшне- ни капли лишнего жира, сплошь мышцы.
Девушки, хихикая, идут за мной, намеренно громким шепотом обсуждая мои недостатки:
– И что хозяин нашел в этой дохлой рыбине? Ни фигуры, ничего...
– Ну, сама видишь- надоела, вызвал нас. А ты боялась...- тут Дайна шикает на не в меру болтливую подругу, и я не успеваю узнать, чего же она так боялась.
Демир ждёт в постели, он лежит, вальяжно развалившись посередине. Полностью голый. Едва скользнув взглядом по девушкам, он смотрит на меня. И слабо кивает. Я иду к двери, слыша хохот и взвизгивания девушек. Не знаю отчего, но мне хочется каждую из них оттащить за волосы от него. Мои руки трясутся-неужели это то, о чем писали в книгах старой учительницы? В романах, где героиня мучилась от того, что
– Стой!- слышу я тихий приказ Дема. Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь- Сходи на кухню поесть, и возвращайся . сегодня будешь спать у двери.
Под тихие смешки Дайны и Лидии " на коврике", " как собака" я иду к двери.
Всю ночь стоны и непристойные звуки мешают мне уснуть. Мне, которая не привыкла засыпать иначе под пьяную ругань или шум драки в своем районе . К утру я ненавижу всех и все на этом свете. Почему так? Почему больная, нездоровая привязанность к своему мучителю проникла в меня, растворившись в крови? Я напоминаю себе ту трехногую собачку, что видела в детстве. Ее хозяин, старый грязный диггер, смеясь, рассказывал отцу о том, как в голодную пору отрезал и съел ее ногу, а та, дурочка, все равно бегает за ним как привязанная. И собачка вправду ловила каждое слово своего хозяина, каждое его движение, тонко поскуливая и неуклюже прихрамывая следом...
Вот и я, израненная, измученная этим чудовищем во плоти, все равно невольно стараюсь быть к нему ближе. Ведь, так сложилось, что ближе у меня никого и нет.
22. Рай
Сегодня нас посылают собирать странное растение. Передо мной- огромнейший прозрачный купол, внутри которого- большие поля, нет, целые плантации синевато-лазурных цветов. Они прекрасны, словно огромное небо под ногами, завораживают , манят своей яркостью и красотой.
На меня и других девушек одели в защитные костюмы и противогазы- такие я видела в нашем трущобном гетто на полуистлевших от времени плакатах с информацией об опасности заражения после взрыва. Под страхом смерти нам запрещено снимать с себя хоть что-нибудь. Жалко, стеклянный купол над плантацией создаёт парниковый эффект, липкий пот заливает брови, глаза, а вытереть его никак не получается. Все лишь время от времени как припадочные машут головами, чтобы сбить назойливые капли, так и норовящие затечь в глаза.
Я везу свою тележку, полную цветов, к выходу. Вдруг вижу в одном из домов лёгкое движение занавески- снова та маленькая девочка. Она наблюдает за нами- отсюда я вижу лишь ее маленькую головку, сосредоточенно пытающуюся что-то рассмотреть. Я улыбаюсь и, почти незаметно , машу ей рукой, а после тут же делаю вид, что прикрываю глаза от слепящего солнца. Вздрагивая, она замирает на минуту, а затем робко машет мне в ответ. Один из охранников, чье лицо скрыто под огромной кислородной маской, больно толкает меня автоматом в спину:
– Давай, пошла, чего встала?!
Я иду вперёд. Бросаю последний взгляд на домик- окно уже закрыто занавесью.
Этой ночью я долго думаю о той девочке- кто она? Почему она здесь? Неужели? Мне даже страшно это представить- она здесь в таком же плену, как и мы?! Она ведь- ребенок! Я невольно ассоциирую ее с Улей. Как она там? Что с ней? Я больше ничего не знаю о сестре.
Я даю себе слово разузнать об этой девочке хоть немного. Помочь ей ( горько усмехаюсь- какая помощь от той, кто не в силах помочь самой себе). Но в мозгу как заведенная звучит одна мысль " я сделаю, что смогу. Ради Ули. Может быть, кто-то сейчас рядом с ней поможет и ей в ответ?". Нет, вряд ли. Сейчас проявить доброту для многих равнозначно проявлению слабости. Страх владеет сердцами и умами людей, вынуждая их вести себя хуже, чем они есть на самом деле.