Мир смерти (тетралогия)
Шрифт:
— Я говорю голосом Темучина, я Аханкк, его капитан,— произнес воин, отбрасывая в сторону полость на камаче Шейни.
Ясон прервал свою «Балладу о летающих чужеземцах» и медленно обернулся, чтобы увидеть того, кто вызвал желанный перерыв. Горло его пересохло, и он устал, бесчисленное множество раз повторяя одну и ту же песню. Его рассказ о поражении космических пришельцев был весьма популярен в лагере.
Новоприбывший, несомненно, был офицером высокого ранга. Его нагрудник и шлем сверкали и не были иссечены, наоборот, на них сверкали драгоценные камни. Он вошел, прихрамывая, косолапо ставя ступни,
— Чего хочет Темучин? — спросил Шейни, тоже положив руку на меч. Ему не нравились манеры новоприбывшего.
— Он хочет услышать певца по имени Ясон. Певец должен явиться немедленно.
Глаза Шейни превратились в узкие щелки.
— Сейчас он поет для меня. Когда кончит — поедет к Темучину. Кончай песню,— обернулся он к Ясону.
Для вождя кочевников все остальные вожди равны, и его трудно убедить в обратном. Темучин и его офицеры убеждать умели. Аханкк резко свистнул, и в камач ворвался взвод тяжело вооруженных солдат с натянутыми луками. Шейни убедили.
— Я устал от этого хрипа,— заявил он, зевая и отворачиваясь. — Лучше буду пить ачад с одной из моих женщин. Все уходите.
В сопровождении почетной охраны Ясон вышел и хотел направиться к своему камачу. Но офицер широкой ладонью толкнул его в грудь.
— Темучин будет слушать тебя сейчас, иди сюда.
— Убери руку,— сказал Ясон тихо, чтобы не слышали солдаты, что стояли поблизости. — Я надену лучший костюм и натяну новую струну на свой инструмент, одна из струн порвана.
— Иди туда, куда тебе приказывают,— громко сказал Аханкк, снова толкнув Ясона и не собираясь убирать руку.
— Вначале мы зайдем в мой камач. Он тут, рядом. — На этот раз Ясон говорил громко, что не помешало ему перехватить руку офицера и сжать его пальцы. Это всегда болезненно, и не удивительно, что усиленная пиррянской гравитацией рука вызвала у офицера ощущение, что ему расплющивают кисть. Ой сморщился от боли и неуклюже левой рукой потянулся за мечом,
— Если ты выхватишь меч, я убью тебя ножом,— сказал Ясон и прижал острый конец лютни к животу Аханкка. — Темучин приказал привести меня, а не убивать. Он рассердится, если мы подеремся. Ну, что ты выбираешь?
Офицер какое-то время сопротивлялся, губы его искривились от гнева. Потом он выпустил меч.
— Сначала мы зайдем в твой камач, чтобы ты надел что-нибудь поприличнее этих лохмотьев,— громко сказал он.
Ясон отпустил руку и пошел вперед, готовый на любой выпад офицера. Но тот спокойно шел сзади, растирая онемевшие пальцы, однако взгляд, которым он следил за Ясоном, был полон откровенной ненависти. Ясон передернул плечами. Он нажил себе врага. Но ему непременно надо было побывать в своем камаче.
Путешествие с Шейни и его племенем было утомительным, но терпимым. Родственники убитого больше не беспокоили. Ясон использовал время, упражняясь в песенном искусстве и изучая обычаи и культуру кочевников. Они достигли лагеря Темучина и расположились там неделю назад.
Лагерь — не совсем точное определение, так как кочевники рассеялись на многие километры вдоль мелкого, грязного ручья, который они называли рекой. Видно, это и в самом деле была самая большая река их равнины. Животные нуждались в траве, потому каждому племени отводился
— Быстро вставайте! — крикнул он в открытый вход своего камача. Я иду к великому Темучину и должен одеться соответственно случаю!
Мета и Гриф, не двигаясь, смотрели на Ясона и вошедшего следом за ним офицера.
— Побольше шума,— сказал Ясон по пиррянски. — Суетитесь и делайте вид, что взволнованы. Предложите этому элегантному неряхе выпить. Отвлеките его внимание от меня.
Аханкк принял напиток, но с Ясона глаз не спускал.
— Бери,— сказал Ясон, протягивая лютню Грифу,— надень на эту штуку новую струну или делай вид, что надеваешь, если не сможешь найти запасную. И попридержи свой характер, когда я толкну тебя. Это часть спектакля.
Гриф нахмурился, но в остальном вел себя, вполне как надо, даже когда Ясон толкнул его, приказав заняться лютней. Ясон снял куртку, натер свежей мазью лицо, слегка смазал и волосы, как того требовали хорошие манеры, затем открыл сейф. Он порылся в нем, вытащил свою лучшую куртку, незаметно зажав в ладони маленький предмет.
— Теперь слушайте... — Он по-прежнему говорил по-пиррянски. — Меня отведут к Темучину, избежать этого невозможно. Я взял с собой один из дентофонов, а два оставил здесь, на самом верху. Как только я уйду, возьмите их, держите связь и будьте настороже. Не знаю, как пройдет мое свидание с вождем, но я буду постоянно на связи. Могут потребоваться быстрые действия. Держитесь бодро и не отчаивайтесь. Мы их одолеем.
Надевая куртку, Ясон прикрикнул на межязыке:
— Подайте лютню, да побыстрее! Если что-нибудь случится, пока меня не будет, я побью вас обоих.
Он вышел.
Они ехали свободной группой. Возможно, просто случайно по обеим сторонам Ясона постоянно находились солдаты.
Что слышал о нем Темучин и почему хочет его видеть? Всякие предположения были неосновательны. Ясон пытался не думать об этом и сосредоточить внимание на окружающем, но мысли все равно возвращались к Темучину.
Послеполуденное солнце стояло низко над камачами, когда они приблизились к военному лагерю. Здесь не было стад, а шатры располагались аккуратными рядами. В конце широкой улицы в окружении копьеносцев стоял большой черный камач. Ясон сразу понял, кому он принадлежит. Он слез со своего моропа, взял подмышку лютню и пошел за офицером, стараясь выглядеть гордым, но не надменным. Аханкк прошел вперед, чтобы сообщить о прибытии певца. Как только он скрылся, Ясон всунул в рот дентофон, языком пристроив его на место. Дентофон укрепился как раз над верхним правым коренным зубом и включился автоматически под действием слюны...