Мир смерти (тетралогия)
Шрифт:
Под действием препаратов в голове у него прояснилось, настроение улучшилось, и он верил в каждое свое слово. Мета, которая уже столько времени провела у кизячного костра в этом морозном лагере, не разделяла его энтузиазма. Но она отпустила Ясона. Долг прежде всего — этот урок каждый пиррянин усваивает с младенчества.
Темучин ждал. На его лице не было и следа усталости. Он указал на сосуды с порохом, стоявшие на полу в его шатре.
— Пусть взорвутся,— скомандовал он.
— Не здесь и не все сразу, если ты только не замышляешь массовое самоубийство. Мне нужен какой-нибудь сосуд, который можно закрыть, но он должен быть
— Говори, что нужно. Тебе все принесут.
Очевидно вождь хотел, чтобы опыты со взрывчаткой хранились в полной тайне, и это вполне устраивало Ясона. Камач был теплым и достаточно оборудованным, пища и питье находились под рукой. Ясон опустился на меха и стал грызть жареную козью ногу, ожидая прибытия материалов; потом вытер руки о куртку и принялся за работу.
Ему принесли несколько глиняных горшков, и он выбрал самый маленький, немногим более чашки. Потом осторожно извлек пробку из одного из сосудов и высыпал порох на шкуру. Зерна были разного размера, но Ясон не думал, что это может сказаться на скорости горения. По крайней мере для мушкетов он годился. Пользуясь вместо совка куском согнутой жесткой кожи, он осторожно пересыпал порох в горшок, наполнив его до половины. Сверху он положил плотный комок замши и мягко утрамбовал порох закругленным концом берцовой кости. Темучин стоял рядом и внимательно наблюдал за всеми его действиями. Ясон объяснил:
— Чтобы получился взрыв, зерна должны находиться близко друг к другу. Так говорил мне человек из моего племени, от которого я узнал о порохе. Для меня это так же ново, как и для тебя. Теперь горшок нужно закрыть крышкой, которая помешает проникнуть влаге...
Ясон приготовил смесь из воды, грязи, что подобрал с пола камача, и сухого навоза; получилось вязкое, похожее на глину вещество, которым он замазал горлышко горшка. Заровняв пробку, он сказал:
— Мне говорили, что порох должен быть полностью закрыт, только тогда произойдет взрыв. Если где-нибудь будет отверстие, оттуда вырвется огонь, и порох просто сгорит.
— Как туда попадет огонь? — спросил Темучин, хмурясь от сосредоточенности, с которой он следил за непривычными для него техническими объяснениями. Для человека, который не умел ни считать, ни писать и не получил и толики знаний, он был далеко не глуп.
Ясон вооружился большой иглой, которой сшивали шкуры для камача.
— Ты задал правильный вопрос. Смотри, пробка высохла, и я могу проделать в ней отверстие через замазку и замшу до самого пороха. Затем, используя толстый конец иглы, я просуну в отверстие этот обрывок ткани. Его я взял у одного из твоих людей, а тот — у жителей низин. Я смочил ткань в масле, чтобы она хорошо горела. — Он взвесил глиняную гранату в руки. — Думаю, готово.
Темучин вышел и Ясон с бомбой в одной руке и мерцающей масляной плошкой в другой последовал за ним на некотором расстоянии. Перед камачем вождя было расчищено большое пространство, и воины удерживали любопытных на расстоянии. Разнеслась весть, что готовится что-то странное и опасное, поэтому со всех сторон широко раскинувшегося лагеря собрались люди.. Они заполнили все пространство между окружающими импровизированный полигон камачами.
Ясон осторожно положил бомбу на землю и сказал, повысив голос. — Если все сработает как полагается, будет гром, дым и пламя. Некоторые из вас знают, о чем я говорю. Итак, начали..
Он наклонился, приблизил плошку к фитилю и
Самообладание Ясона, даже подкрепленное медикаментами, едва выдержало испытание. Фитиль горел, дымился, а потом, видно, погас. Ясон заставил себя ждать достаточно долго, не обращая внимания на нетерпеливый гул толпы и гневные выкрики. У него не было ни малейшего желания наклоняться над бомбой, чтобы она взорвалась ему в лицо. Лишь когда Темучин начал угрожающе поглаживать рукоять кинжала, Ясон отправился посмотреть, что случилось. Разглядывая сгоревший фитиль, он старался казаться как можно спокойнее. Глубокомысленно покачав головой, он вернулся к камачу и объяснил:
— Фитиль погас раньше, чем огонь дошел до пороха. Нужно увеличить отверстие и приготовить лучший фитиль. Я только что вспомнил второй куплет «Песни о бомбе», где как раз говорится об этом. И пусть никто не приближается к бомбе до моего возвращения.
Прежде чем кто-то успел возразить, Ясон скрылся в камаче. Лучшие фитили пропитываются порохом; они горят без доступа воздуха. Он нуждался в пороховом фитиле, чтобы огонь прошел через грязевую пробку. Пороха достаточно, но во что его завернуть? Хорошо бы в бумагу, однако в настоящий момент сделать это невозможно. А если? Он убедился, что полог закрыт и что он в камаче один. И тогда, порывшись в своей сумке, извлек оттуда аптечку. Он захватил ее с собой несмотря на риск, поскольку не знал, как долго продлятся опыты, и не хотел свалиться без памяти.
Ему потребовались считанные секунды, чтобы нажать кнопку, повернуть и открыть камеру анализатора аптечки. Там над ампулами лежал листочек с инструкциями, достаточный для его целей. Он взял его и снова спрятал аптечку.
Сделать фитиль было нетрудно, хотя пришлось переносить и прилаживать по отдельности едва ли не каждое зернышко пороха, чтобы быть уверенным, что они не слипнутся и не сгорят слишком быстро. Когда работа была закончена, ом натер бумагу маслом и сажей, чтобы скрыть ее первозданную белизну.
— Должно сработать,— пробормотал он, взял фитиль и иглу и вышел из камача.
Задержка затянулась больше, чем он полагал. Кочевники открыто смеялись, отпуская грубые шутки, а Темучин побелел он гнева. Бомба по-прежнему невинно лежала там, где он ее оставил. Стараясь не слышать насмешливых замечаний, Ясон проделал новое отверстие в пробке — он не хотел случайно протолкнуть в порох тлеющий кусочек тряпки. Несмотря на утренний холод, пот выступил у него на лбу, пока он укладывал фитиль.
— На этот раз взорвется,— сказал он и поджег фитиль.
Бумага вспыхнула, разбрасывая искры. Ясон взглянул на пламя и бросился на землю.
Результаты был впечатляющими: бомба взорвалась с оглушительным грохотом и обломки горшка засвистели в воздухе, разлетаясь во все стороны, так что они проделали дыры в ближайших камачах и даже ранили кое-кого из зрителей. Ясон находился слишком близко, и взрывчатая волна прокатила его по земле несколько раз.
Темучин по-прежнему неподвижно стоял у входа в свой камач, но вид у него был почти удовлетворенный. Крики раненых заглушили вопли энтузиазма и радостные похлопывания по спинам. Ясон с трудом сел и ощупал себя: похоже, новых повреждений не было.