Мир закрытых дверей
Шрифт:
– Тихо! – сзади снова прогремел санитар. И старик сразу замолчал и перестал лыбиться, помрачнев и уйдя в себя.
Тем временем рядом с Алексом сел Гоша. И на нем была точно такая же вызывающая улыбка, от которой только что излечили разговорившегося старика.
Алекс посмотрел на соседа и отвернулся.
– У-гу-гу, – проговорил Гоша.
От толстой поварихи прозвучала команда "Приятного аппетита!" – и все принялись за еду.
Каша была такой жиденькой, что больше походила даже не на пюре, а на суп. И вкус у нее был специфический: словно в манку залили ароматный байховый чай и все это дело хорошенько
Из всех не ели, как виделось Ивану, только двое – Алекс и Гоша. Первый сидел, приопустив голову, второй – пристально рассматривал первого. Но, очевидно, вдоволь насмотревшись, принялся раскачиваться на стуле и при этом что-то бормотать себе под нос.
Алексу, похоже, все это надоело, он схватил ложку, повертел ее в руке, еще раз поглядел на беспокойного соседа, вдруг ехидно улыбнулся и даже, можно сказать, рассмеялся шепотом – и принялся черпать жидкую кашу ложкой, приподнимать и выливать в тарелку. С каждым разом он делал это все быстрее и дерганее. Иван понял, что подросток копировал вчерашнее поведение Гоши. Очевидно, Гоша тоже что-то понял, потому как перестал раскачиваться на стуле, ухать и улыбаться.
– Бла, бла, бла, – бормотал при этом Алекс. Теперь на него смотрели и некоторые другие пациенты, прервавшие свою трапезу.
– Хватит! – санитар крикнул на Алекса. И тот перестал кривляться и отправил первую ложку каши себе в рот. А Гоша так и остался сидеть с широко раскрытыми глазами и распахнутым ртом.
Мимо прошагал доктор Брюсер, проговорив по пути:
– О, Гоша у нас сегодня такой спокойный – просто чудо какое-то!
И в это мгновение лица санитаров, дежуривших в столовой, сделались неописуемо злыми – на что обратил внимание Иван.
– Всем есть кашу! – громко, чуть ли не ревом, скомандовал один из санитаров, когда доктор скрылся в дали коридора.
После завтрака Гошу увели на обследование, а остальных отправили в общий зал, где по сравнению со вчерашним днем произошли изменения: все стулья, кресла и диваны были переставлены. Вошедшие старики по привычной инерции побежали занимать лучшие места, но добрая половина из них, увидев случившуюся перетасовку мебели, тут же остановилась. За всем этим из центра зала наблюдал доктор, имени которого Иван не знал. Врач держал перед собой лист бумаги, закрепленный на толстой картонке, и что-то отмечал карандашом. И когда все расселись, доктор попетлял немного между пациентами, продолжая заносить какие-то сведения в свою бумажку. К Ивану и Алексу, занявшим диванчик в дальнем углу, он не подошел.
– Что-то мне тут не нравится, – сказал Алекс. – Слишком много санитаров под боком. Давай пересядем.
И ребята переместились на стулья ближе к остальным, но дальше от санитаров, которые ходили преимущественно у самых стен.
– Что, и это место не устраивает? – спросил Иван.
– Тут везде ужасно! – сказал Алекс. – И с какого пряника они всю мебель перехреначили?…
– А я подсмотрел код заболевания: на карточке было написано "F97.15".
– Ты уверен, что запомнил правильно?
– Да. А что такое?
– Это какой-то странный код. Я знаю, что нашим могут приписать девяностый и девяносто первый – так сказать, за хулиганство. Но что такое девяносто семь, да еще с уточнением пятнадцать… Во всяком случае, это не шизофрения, не белочка
– Что за органика? – спросил Иван.
– Органическое повреждение мозга. Ну, это когда по башке чем-нибудь тяжелым ударят – и будет физическое повреждение серого вещества. Жесть, короче.
– И все-таки, что значит этот код?… – проговорил Иван.
– Не знаю. Можно, разве что, посмотреть в медицинском справочнике. Но здесь его тебе никто не даст. Так что, только когда выйдешь отсюда, сможешь узнать, от чего тебя тут лечили.
Иван погрустнел и вздохнул.
– Да ты не отчаивайся! Твое положение не такое скверное, как у некоторых.
– Я, конечно, вижу, что не такое скверное… Но, тем не менее, печально все это.
– Да брось ты хныкать. На себя посмотри: насколько больше и здоровее меня!
– Ты еще вырастишь.
– Ага, – ухмыльнулся Алекс. – Вырасту и поумнею!
– Я не говорил "поумнеешь".
– Но подразумевал. А, впрочем, не важно!
Алекс привстал и немного передвинул стул, словно в старом положении его что-то катастрофически не устраивало.
– Так вот, – тихо проговорил Алекс, – мы тут миленько болтаем, а в палате номер семь лежит человек, которого здешние доктора залечили так, что он встать с постели не может. И все это сделано преднамеренно…
И так случилось, что на недопустимо близкое расстояние подошел любопытный дед. Алекс ему прошипел:
– Овощ, иди отсюда!
– А-а-а, – протяжно проговорил на своем вымышленном языке непрошеный гость.
– Бэ! – ответил ему Алекс. И, как ни странно, дед понял и засеменил прочь.
– По-моему, их тут не лечат, а калечат, – сказал Алекс.
– Оставляю это суждение на твоей совести, – произнес Иван.
– Так вот, – продолжил Алекс, – в палате номер семь в этом самом заведении лежит человек, в отношении которого применяется самая настоящая карательная медицина.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю! У нас все знают эту историю. Так вот, держат его здесь потому, что он был там наверху и все знает о верхнем мире. Мир этот расположен в огромной нише над городским потолком. И она настолько огромна, что не видно стен, а потолок в ней окрашен в голубой цвет.
Здесь Алекс умолк, хотя рядом никого не было.
– Ну? – спросил Иван.
– Вот если б можно было поговорить с этим человеком… Но он так хорошо охраняется, что к нему не попадешь. У нас даже есть такая история: один чувак, чтобы повидаться с тем человеком, специально сдался в лапы полиции и вел себя на допросе вызывающе – симулировал одно из психических заболеваний, о котором прочитал в толстой книжке. Но у парня ничего не вышло: врачи признали его вменяемым и суд назначил ему принудительные работы – пятнадцать суток отбеливать стены. А чтоб ему было не скучно и не тяжко, некоторые из наших помогали белить, тайно пробравшись на объект. И когда пришел бригадир и увидел невозможно быстро покрашенные стены – удивился и даже перестал пить спиртное, хотя я считаю последний факт преувеличением. Но, полагаю, что было весело и забавно наблюдать за всем этим со стороны. Но потом власти как-то прознали, что ему помогают, и отправили его красить темный железнодорожный туннель. Заканчивается история печально: в туннеле чувака насмерть сбил поезд.