Миражи таёжного озера
Шрифт:
Она вдруг засмеялась — громко и жутко.
— Ты не можешь ничего знать обо мне!
— И то верно. — Он согласно кивнул, легонько дотронутся пальцами до ее дрожащей руки. — Не принимай мои слова так близко к сердцу.
Она подняла на него глаза — обиженные и затравленные.
— Извини.
Он попытался обнять ее, но она отстранилась, уперлась ладонью ему в грудь, посмотрела в окно.
— Ну что ты, обиделась? — он улыбнулся, убрал с ее лица прядь рыже-золотистых волос.
Она же вместо ответа,
— Меня зовут!
Влад усмехнулся — все происходящее казалось бредом. Он умоляет о прощении почти незнакомую ему девушку, находится в богом забытой глуши, совершенно ничего не помнит о том, что с ним произошло и не может добиться от нее правды. А время идет, и пора возвращаться к палатке.
Он мотнул головой, стряхивая размышления, поспешил во двор вслед за Катенькой, которая несмотря ни на что действительно нравилась ему, да так, что просто встать и молча уйти, он не мог.
Во дворе девчонки не оказалось.
Влад прошел по залитому удивительно ярким и обжигающим солнцем дворику, обогнул беседку, тюль которого неспешащий ветер плавно раскачивал, и увидел ее у забора. Она стояла спиной к нему и плечи ее подрагивали. Он подошел сзади, обнял ее и попытался заглянуть в ее лицо, он не сомневался — она снова плачет.
Но внезапно в конце улицы он увидел рассеивающийся туман и своих друзей. Они стояли у старого погоста и переговаривались. В их сторону со всей деревни шли женщины в черных и длинных по землю платьях.
Влад сжал Катину руку и открыл калитку, торопливо направился к парням. Но ветер вдруг завыл вокруг него, закрутил воронкой травинки и пыль и Влад пошатнувшись, осел на землю. Проморгался. Друзья исчезли, как и старый погост. Зато селянки тот час столпились вокруг него. На их бледных как мел лицах застыли неестественные улыбки, больше напоминающие оскал, темные провалы глаз вселяли леденящий ужас.
Если бы они не ходили, не жили в домах напротив, он бы посчитал их мертвячками. Заостренный нос, впалые щеки, мертвенно бледная кожа — покойницы, не иначе!
— Что происходит? — его голос прозвучал жалко, женщины же расступились и потеряли к нему всякий интерес, поодиночке начали уходить обратно, а Катенька протянула ему руку, помогая подняться.
— Все хорошо. Тебе просто показалось, ты просто устал. — Она накрыла холодными ладонями ему глаза, что-то зашептал ветер, она закружила его, повела за собой, и он доверился, расслабляясь. Но что-то заставило его оглянуться, и сквозь плотную туманную завесу он снова увидел своих друзей.
— Митя! — крикнул он стоявшему неподалеку другу и дернулся, но Катенька обвила его руками крепко накрепко.
Митя же тем временем, оглянулся на зов, смотря сквозь него, что-то сказал Степану и тот тоже обернулся.
— Ребят! — прошептал Влад и вдруг они снова растворились в тумане, словно их и не было.
— Тебе кажется, — прошептала Катенька и вновь накрыла его глаза рукой. — Ты устал, тебе нужно отдохнуть.
Уже в доме, лежа на кровати, он думал о происходящем: даже, если это действительно поселение староверов, судя по ее вещам и одежде, то куда девались все мужчины? Почему все так запущено? И как он вновь оказался на этом кладбище? О том, что он видел себя и друзей он предпочел не думать, спустя полчаса это казалось нереальным и выдуманным.
Влад поджал губы, подумал: интересно, а есть, ли там озеро? Может все-таки это не то кладбище? Он посмотрел на Катеньку, та быстрым движением ножа, крошила морковь на сковороду.
— Не сомневайся. — Как бы, между прочим, спокойно произнесла она, словно Влад задал этот вопрос не себе, а ей. — Это озеро там, и кладбище это то же самое.
Она прочитала мои мысли? — спросил себя Влад, удивленно посмотрев на нее. Она же бросила на него быстрый взгляд, улыбнулась. Теперь он в этом не сомневался. Хотя, может, он сказал это вслух?..
— Что? — охрипшим от волнения голосом спросил он и почувствовал, как по спине побежали мурашки, теребя его и без того натянутые нервы.
— Ты слышал. — Так же спокойно произнесла девушка и высыпала поджаренные овощи со сковороды в кипящую воду в кастрюле.
— Я завтра уеду. — Сказал он твердо.
Помешав суп, и закрыв крышкой, она обернулась к нему. В ее глазах снова стояли слезы.
— Ты делаешь меня несчастной, неужели не понимаешь? Ты причиняешь мне боль, а я хочу быть с тобой. Зачем ты так?
— Катя! — Он приподнялся. — Мы будем вместе, я тебе уже говорил, но мне необходимо уладить кое-какие дела, а потом я вернусь.
— Нет! Прошу не допусти этого! — она прижала руки к груди, он встал с кровати.
— Не допустить чего?
— Моего одиночества. Если я останусь одна, наедине со своими воспоминаниями, то умру, и моя душа вновь взбунтуется и не будет ей покоя. Если ты покинешь меня, то я вновь окажусь в той могиле! Я снова приду к вам, и этот адский круговорот никогда не закончится! А это нестерпимые муки — умереть наполовину.
— Ну что ты опять такое говоришь? О чем ты? — он устало вздохнул.
— В ночь нашего знакомства я оплакивала себя.
Влад почувствовал, как земля уходит из-под ног, дом же закружился в вихре невидимой воронки. Он снова сел, она продолжила:
— В той могиле мое тело, но не душа.
— Ну что ты? Мне уже не смешно! Что за бред!
— Моя душа сейчас почти спокойна, благодаря тебе, но стоит тебе уйти, я вновь потеряю покой.
— Хватит! — он выкинул вперед дрожащую руку. — Перестань!