Мирное время
Шрифт:
Йеннер в тот момент полностью разделяла чувства симбионта. Просто была рада увидеть Вернера снова.
— А я думал, у тебя только платья.
— Это униформа Карательного Корпуса.
На самом деле, Йеннер больше не имела права ее носить да и втиснулась с трудом, но другой пригодной для боя одежды у нее не было. С Фелиз возня в юбках могла оказаться фатальной.
— Вы там действительно все любите кожу и ремни.
Он, не стесняясь, разглядывал нижние плети симбионта, игнорируя, как под его взглядом те беспокойно
Очень хотелось потянуться ими, дотронуться, оплести.
Не только симбионту. Йеннер тоже.
Отчасти, разговор с Боргесом помог — впервые за долгое время.
Понемногу она начинала понимать, что, пожалуй, не так уж ее собственные желания отличались от желаний симбионта.
— Это для удобства. Зачем вы меня позвали?
— Собрал кое-что на досуге.
Он махнул рукой, подзывая Йеннер ближе, и полез в одну из коробок на столе.
— Это… визор?
Небольшой плоский треугольник, который Вернер держал в руках, действительно немного напоминал проектор для виртуального визора — такие обычно крепились в области виска, но были намного меньше.
Вернер фыркнул:
— Стал бы я звать тебя ради визора. Это автономный щит. Слышала о таком?
Йеннер слышала: автономные щиты производились из разумного металла, сами активизировались, защищая носителя.
За время войны она сталкивалась с подобным всего один раз — у берлинского генерала был автономный щит. И это оказалась очень неприятная штука — щит возникал в воздухе, защищал тело и успевал быстрее, чем удары плетей симбионта. Если бы Йеннер тогда была одна, она бы не выжила. Но их было пятеро — половина четвертого юнита, а умный металл не мог защищать вечно, у него все-таки был предел прочности.
Разумный металл стоил не так дорого, но производили его только в одном единственном секторе Федерации. Хотя сам процесс производства, насколько Йеннер знала, был не слишком сложным.
Каким бы отличным механиком ни был Вернер, он просто физически не смог бы сделать автономный щит без необходимых материалов.
— Где вы взяли материалы?
— Заказал из соседнего сектора, — Вернер небрежно покачал треугольником щита в воздухе, как будто говорил о чем-то совершенно обыденном. — Восемь месяцев назад.
Примерно тогда они с Йеннер начали работать над системой безопасности. Йеннер не знала, как реагировать.
Наверное, Вернер тоже это понимал:
— Можешь просто сказать, что я охрененный.
Наверное, главная героиня мелодрамы в такой ситуации долго бы отнекивалась, а потом приняла подарок со слезами на глазах. Но Йеннер в тот момент больше волновали маячившие на горизонте элементы хоррора:
— Я хочу, чтобы вы использовали этот щит сами. Хотя бы пока я не разберусь с Фелиз.
Вернер не удивился, просто пожал плечами, словно давно уже для себя все решил:
— Я сделал его для тебя. Так что или ты его надеваешь, или я его
Возможно, будь на ее месте героиня мелодрамы, она стала бы уговаривать. Просить и объясняться.
— Если вы откажетесь использовать щит, я суну вас в автономную спасательную капсулу и запру ее в изоляторе. Так вы точно будете в безопасности.
Этого Вернер не ожидал. Он почему-то всегда думал о Йеннер лучше, чем на самом деле:
— Какого хрена? Это вообще-то злоупотребление властью.
— У меня дипломатическая неприкосновенность.
Всплеск раздражения симбионт почувствовал даже сквозь энерго-скафандр.
— Сейчас ты действительно меня бесишь.
— Могли бы уже и привыкнуть, — Йеннер подошла ближе. Знала, что не стоило этого делать, и все же не сдержалась. И, наверное, впервые она позволила себе говорить так откровенно. — Верьте или нет, но вы стали мне очень дороги. Очень для меня важны. Я за вас боюсь, и этот страх намного опаснее Фелиз и всего, что она может сделать. Если вам хоть немного не все равно, вы используете щит.
Вернер сделал шаг вперед, и они оказались почти вплотную друг к другу. На таком расстоянии отчетливо ощущалось, насколько он все-таки выше:
— Знаешь, что меня бесит больше всего? То, что после всего дерьма, которое было, за все эти месяцы ты ни разу не попыталась нормально со мной поговорить. Объяснить, в чем твоя проблема и какого хрена с тобой происходит. И вот теперь, когда ты месяц присылала мне сраные схемы и диаграммы, я должен стоять и слушать, как я тебе охрененно дорог. За этот месяц я не получил от тебя даже вонючего «извини».
— Сейчас действительно не время для этого разговора.
— Конечно, не время. Было бы время, ты бы не пришла. Ты и дальше пряталась бы от меня по углам и накручивала бы себя. И я получал бы только твои ценные указания, где устанавливать плазмопушки. Так что возьми сраный щит. И когда ты закончишь с этой своей подружкой, приходи ко мне поговорить.
Он взял руку Йеннер и насильно вложил в нее треугольник щита.
Скорее всего, она действительно отправила бы Вернера в капсулу. Потому что не умела по-человечески, и хотела, чтобы он выжил.
Она просто не успела это сделать.
Прогремел взрыв, и станцию тряхнуло.
***
В тот первый момент, когда отключилась искусственная гравитация, и Йеннер бросило вперед, она подумала, что — все. Что Фелиз решила просто взорвать станцию целиком, и что вот именно это — смерть. Глупая и абсолютно нелепая. Что спасутся все — все, кого она предупредила, и что умрет только Йеннер, потому что она безответственная дура, которая не успела активировать собственный энерго-скафандр.
Головная плеть рванулась в сторону словно сама по себе, впилась острым наконечником имплантата в пол, стабилизируя. И Йеннер нажала на браслете энерго-скафандра кнопку активации.